Никола Тесла
Шрифт:
Вестингауз, в свою очередь, тоже воздвиг «монумент» — только у входа в павильон. Его венчала светящаяся надпись: «Электрическая компания Вестингауза, многофазная система Теслы».
На втором этаже павильона были выставлены электроприборы «для лечения от всех болезней» — вплоть до электрических расчесок и устройств для комплексной стимуляции организма. На первом — экспонаты самых выдающихся изобретателей. Элихью Томсон представил высокочастотную катушку, создававшую искры в пять футов длиной, Александр Грэм Белл — телефон, способный передавать голоса при помощи светового луча, Элиша Грей — свой телеавтограф (прообраз современного факса). За несколько центов прибор на расстоянии
Эдисон выставил многоканальный телеграф, фонограф и кинетоскоп, который демонстрировал публике «меняющиеся движения» шагающего человека. Экспозиция оборудования Теслы тоже находилась на первом этаже. Здесь посетители могли увидеть всю систему, которая обеспечивала электричеством выставку, и удивиться ее размерам. Конечно, все эти генераторы, двигатели, трансформаторы, обмотки больше предназначались для специалистов. Менее искушенная публика удивлялась фосфоресцирующим надписям с именами известных ученых — Гельмгольца, Фарадея, Максвелла и Франклина, а также с именем сербского поэта Иована Змая Йовановича. Можно было посмотреть на молнии, которые с оглушительным треском испускала катушка Теслы. И, наконец, на знаменитое «Колумбово яйцо», которое стало чуть ли не самым популярным экспонатом. Тысячи посетителей смотрели, как огромный медный яйцеобразный предмет повинуется электромагнитному полю. Когда-то этот несложный фокус фактически дал Тесле пропуск в мир «большого электричества», а теперь веселил и заставлял восхищенно ахать публику.
Тесла приехал на выставку 25 августа 1893 года. Он должен был выступить на Международном электрическом конгрессе в павильоне сельского хозяйства. Среди присутствующих было немало «звезд», включая Галилео Феррариса, сэра Уильяма Приса, Сильвануса Томпсона, Элихью Томсона и почетного председателя Германа Людвига фон Гельмгольца. В это же время тысячи любопытных толклись у входа, безуспешно «стреляя» лишние билетики. Билетов не было, хотя за них предлагали большую сумму — 10 долларов за штуку (почти недельную зарплату американского рабочего). Потом вообще выяснилось, что в зал пускали только участников конгресса, и то по удостоверениям личности.
Электрики рассматривали приборы, установленные на сцене. Некоторые скептически называли их «зверушками Теслы». Тем временем в толпе на улице ходили слухи: Тесла пропустит через себя ток в 250 тысяч вольт.
Наконец появился председатель конгресса Элиша Грей в сопровождении Теслы и под аплодисменты обратился к собравшимся: «Представляю вам гения физики — Николу Теслу!» «Я принимаю ваши комплименты, хотя не имею права управлять потоком речи нашего председателя», — пошутил сам докладчик.
Тесла познакомил слушателей со своими новыми паровыми генераторами — «их можно было легко спрятать под шляпу», показал излучатель, который мог быть использован для передачи информации, — впрочем, в то время никто еще не мог оценить истинного значения этого аппарата.
Тесла демонстрировал свои лампы и трубки и рассказывал об устройствах, предназначенных для того, чтобы наглядно демонстрировать принципы действия вращающегося магнитного поля и теорию планетарного движения. «В этом эксперименте использовались, как правило, один большой и несколько маленьких медных шариков, — говорил он. — Когда включалось поле, все шарики начинали вращаться: крупные оставались в центре, а маленькие кружились вокруг них, словно луны вокруг планет, постепенно отступая, пока не достигали внешнего края поля, и тогда все начиналось заново».
Наконец, он показал свой коронный номер: пропустил через себя электрический ток. Пробравшийся-таки в зал журналист описывал этот процесс так: «Можно было видеть, как мистер
Пораженные электрики разразились небывалыми овациями. Еще бы — система Теслы заставляла работать всю огромную выставку, а сам он стоял на сцене и как ни в чем не бывало пропускал сквозь себя электричество, и только его костюм «мерцал в ореоле остаточного свечения». Эдисон проиграл еще один бой.
Кстати, об Эдисоне. После образования «Дженерал электрик» он фактически перестал быть главной действующей фигурой в «войне токов» и вообще на долгое время отошел от «электрических дел». Он разрабатывал автоматизированную установку по добыче железной руды, поскольку считал, что со временем в его руках может оказаться «монополия на один из самых значительных источников благосостояния США». На эту установку Эдисон потратил несколько лет, но она все время ломалась и ее никто не хотел покупать. Когда же в 1899 году никому тогда не известный Джон Рокфеллер открыл разработку обширных залежей железной руды в Миннесоте и ее цена упала до трех долларов за тонну, Эдисон воскликнул: «Похоже, мы пролетели со свистом, и надо закрывать лавочку».
Эдисон вернулся в свою лабораторию, которую он, в общем, надолго никогда и не покидал. Параллельно с работой над установкой по добыче руды он, например, придумывал очень занятную штуку: аппарат для демонстрации последовательных фотографий движущихся предметов — «кинетоскоп». В 1896 году показал в Нью-Йорке первый в Западном полушарии кинофильм — всего на год позже братьев Люмьер. Затем, в 1913 году, изобрел звуковое кино — соединив кинетоскоп с фонографом. Это произошло за 15 лет до появления в кино звука в современном понимании.
Эдисон построил небольшую киностудию и снял несколько фильмов, правда, без звука. Они длились примерно 15 минут. Потом он судился с другими кинофабриками за право обладания патентом на кинопроизводство и выиграл дело. Его конкуренты предложили пойти на мировую, он согласился, что гарантировало ему доход миллион долларов в год.
Затем Эдисон снова вернулся к электричеству и стал выпускать аккумуляторы. Он также разработал способы получения синтетических лекарств, красителей, фенола и способ отгонки каменноугольной смолы для нужд пороховых заводов, искал источник для получения американского каучука и так далее, и тому подобное. Не зря все же его называли «неугомонным».
Впрочем, до конца жизни он так и не принял систему переменного тока. А уже в 20-х годах XX века испытал такую же неприязнь к коммерческому радио. Эдисону была ненавистна сама идея, что он должен слушать музыку или другие передачи, которые выбирает за него кто-то другой. Он запретил своим сыновьям, управлявшим его компаниями, продавать радиооборудование и много на этом потерял.
В 1914 году сгорела одна из лабораторий Эдисона. На это он лишь сказал: «Ерунда. Мы просто избавились от кучи старого мусора». Когда он умер в 1931 году, «Нью-Йорк тайме» назвала его «гением, который волшебным образом преобразовал повседневный мир».