Николай I Освободитель // Книга 9
Шрифт:
В этом мире ядерная физика, как научное направление, появилась на полсотни лет раньше, чем в моем. Понятно, полвека отыграть, просто запустив исследования раньше у нас никак бы не вышло — вся сопутствующая наука не доросла до соответствующих кондиций, но лет двадцать, а то и тридцать… Вполне.
Ну и о религиозных делах, наверное, стоит упомянуть. Поскольку на территории Российского государства после окончания недавней — хотя какой недавней, десять лет прошло, не шутка, как ни крути — большой войны оказалось теперь две патриарших кафедры, между ними практически сразу началась внутренняя конкуренция за «вассальные территории». При этом Московский патриархат был вроде как на коне и в зените
До Царьградской войны вся территория бывшей Османской империи относилась к Константинопольскому патриарху. При том, что главными там фактически были греки, а большая часть прихожан являлись славянами — в основном болгарами и сербами — на этой почве уже к 1830-м годам начал проявляться вполне отчетливый конфликт. Болгарские православные желали получить от Константинополя некую автономию, назначать собственных священников и епископов и конечно же перевести службы в храмах с греческого на более близкий им церковнославянский. Особенно это иронично в том разрезе, что прямо сейчас у нас внутри церкви шла борьба более молодого поколения за перевод церковных служб с церковнославянского на русский.
Поэтому нет ничего удивительного, что уже в середине 1842 года в Софии собрался внутриболгарский поместный собор и постановил перейти под руку Московского патриарха, еще спустя полгода подобный трюк провернули сербские церковники.
Все это вылилось в серьезнейший внутрицерковный кризис, который за малым не привел вообще к упразднению Константинопольского патриархата. Не то чтобы мне реально было дело до этого, однако подобные действия могли привести к просто непредсказуемым последствиям. Типа новой Великой Схизмы, ну не было еще такого, чтобы кто-то «упразднил» христианского патриарха из числа «пентархии». Даже представить такое было сложно. Вполне могли появиться люди, которые бы посчитали, что такие действия вредят православию, мол вон даже при османах-магометанах Константинопольского патриарха не трогали — и то, что он там был на правах комнатной собачки при султанском дворе, это конечно совсем не важно — а тут пришла Российская империя и давай все ломать.
Не дай боже вылез бы где-то в другом месте — в Лондоне например или в Париже скорее, я бы совсем не удивился — новый «Константинопольский патриарх в изгнании». Начал бы призывать «верную заветам предков» паству бороться с новыми порядками, бороться с «засильем московитов» убивать священников и так далее. Ну тут как бы ничего нового, был бы повод.
Короче говоря, возникла насущная необходимость «порешать за сферы влияния» между двумя патриархами и то, что оба они были русскими, тут лишь немного облегчало задачу. Ну, потому что в Константинопольском патриархате даже после десанта из Москвы все равно абсолютно большинство составляли греки, на низовом уровне их было около 100%, и с этим фактором так или иначе нужно было считаться.
Поскольку вопрос был деликатный, полноценный церковный собор устраивать не стали, порешали все разногласия кулуарно. Московский патриарх забирал себе всю территорию Российской империи кроме Царьградской губернии, а также все страны со славянским населением, Среднюю Азию, Дальний Восток с Китаем и другими странами той части планеты.
Константинопольскому Патриархату отходила Эриванское княжество — там хоть масть держала армянская церковь, но православные тоже имелись — и Греция — это из союзных России стран — Западная Европа, Малая Азия, Ближний Восток, Африка и Америка. Было решено, что поскольку Констанинопольский патриархат не так плотно ассоциируется с Россией, то этой части православной церкви будет проще вести миссионерскую деятельность в «недружественных» нам странах.
Забегая немного наперед — ну как немного считай на двадцать лет — это парадоксальным образом привело уже к тому, что греческие епископы стали добиваться автономии от все более русифицирующейся Константинопольской патриархии. Грекам сильно не нравилось то, что их в церковных делах задвигают на второй план, а все действительно серьезные должности понемногу занимаются русскоязычными иерархами, ну а когда на место Сефирского епископа уже в самом Греческом королевстве был назначен из Царьграда выпускник Московской духовной академии, там просто взвыли. Получилось настолько громко, что пришлось даже напрямую разговаривать с братом, которому такое вмешательство тоже совсем не понравилось. Не с точки зрения передела власти — все же Михаил был во многом русским человеком, и даже его собственный духовник относился к Московскому патриархату — а с точки зрения распространения нестабильности внутри его государства.
Так или иначе пришлось — как бы странно это не звучало — давать грекам автокефалию внутри Константинопольского патриархата, что с другой раз еще сильнее подчеркнуло отказ эллинов от прав на Византийское наследство. Тоже какой-никакой, а плюсик.
Ну и отдельно стоит упомянуть произошедшую примерно в это же время отмену Ужгородской церковной унии. О ней я, если совсем честно говорить, в отличии от Брестской до попадания сюда ничего и не слышал. На практике оказалось же, что среди Русинов — как мы с Кошутом и договаривались, Закарпатская область осталась в составе Венгрии, а местное славянское население было, переселено на территорию империи, ну те кто пожелал, конечно — не мало униатов, подчиняющихся Римскому папе.
Естественно Московский патриарх тут же сделал стойку и начал давить на меня с целью решения этой проблемы, само существование подобного рода унии виделось сидящим в Москве иерархам фактически плевком себе в лицо, так что нет ничего удивительно в том, что уже в 1847 году был собран поместный собор, на котором местные церковные иерархи — они традиционно относились к сербской митрополии — провозгласили отмену положений Ужгородской и Мармарошской уний. Да, оказалось, что была еще какая-то Мармарошская уния, впрочем, это уже не важно.
Ради справедливости нужно отметить, что особого принуждения не было. На низовом уровне русины достаточно охотно переходили обратно из унии в православие, особенно то, что переселялись на территорию Российской империи. Все же авторитет Московского патриархата после недавней войны и той роли, которую в ней сыграл религиозный мотив, был на высочайшем уровне. Ну а те, кто с этим был не согласен просто уезжали в массе своей на запад, в Америку, поскольку в Пеште совершенно серьезно вознамерились решить вопрос с русинами раз и на всегда и полностью мадяризировать этот регион. Их мотив был понятен, ну как я передумаю и решу еще и закарпатских славян освободить от власти католиков-иноверцев, нет уж лучше всех выселить и завезти своих венгров, надежнее будет. Учитывая, что все население этого региона составляло порядка двухсот тысяч человек, из которых славян было примерно сто-сто пятьдесят, сделать это было не так уж сложно.
Ну и совсем напоследок нельзя не отметить еще одну наметившуюся тенденцию. Неожиданно процесс распространения уже нашей инвертированной римо-православной унии начал расширяться за пределы Российской империи. Изначально Холмская уния виделась инструментом сугубо внутренним и, как бы это сказать, узко-одноразовым, что ли. Она нужна была только чтобы оторвать поляков-католиков от влияния извне, не более того.
Однако процесс оказался заразительным, да и Патриарх Филарет показал, что умеет работать с людьми и вот уже на территории новосозданного Словацкого королевства отдельные приходы начали переходить в римо-правосланую унию. Пока на описываемый момент их было всего полтора десятка и располагались они все вдоль границы с Россией, что логично, но сама тенденция была более чем интересна.