Николай II (Том I)
Шрифт:
С минуты на минуту ждали государя…
Столыпину удалось на последнем докладе склонить самодержца хоть раз показаться по-прежнему на люди. Общество было ещё подавлено трёхлетним беспросветным злополучием. Поражение в японской войне, политические убийства, запылавшие помещичьи усадьбы, расстрелы, вооружённые восстания, казни слились для обывателя в один кровавый длительный кошмар. С высоты престола необходимо было подтвердить, что всякая опасность миновала и наступает пора благоденствия.
Государь сперва колебался. Общественные настроения его мало трогали. Не хотелось ни отказать Столыпину, ни согласиться. Как всегда в подобных случаях, царь поспешил посоветоваться с другим сановником, в надежде, что второй отговорит последовать совету первого.
Против ожидания далёкий от политики министр двора [367]
367
Министр двора – Фредерикс Владимир Борисович (1838 – 1927), граф, генерал от кавалерии. С 1897 г. министр императорского двора.
368
Прощальный бенефис – спектакль, сбор от которого поступал в пользу актёра, уходящего из театра.
Софи приехала в обрез.
Вслед за её каретой к отдельному директорскому входу подкатили ещё только два автомобиля. Из первого выпорхнула в облаке горностаев, кружев, жемчугов и серебряных блёсток её подруга и светская соперница, рано овдовевшая Тата Дорнау. Навстречу второй машине подобострастно метнулись ожидавшие на улице местный полицмейстер и какой-то другой чиновник в мундире.
Опаздывать вдвоём всегда приятнее. Молоденькая вдова обрадовалась при виде Софи и защебетала шаловливо:
– Let us hurry up to see the fun… [369] Но осеклась на полуслове.
С улицы сквозь двойные, обитые войлоком стеклянные двери ворвалась резкая струя холода. В вестибюль неторопливо входил чернобородый мужчина. Низко нахлобученная шапка и штатская шинель с меховыми лацканами придавали ему облик допетровского боярина.
Тата, наклонив к подруге ангелоподобную головку, только успела шепнуть:
– Voici le satrape [370] .
369
Поспешим наверх, к началу представления… (англ.).
370
Вот и сатрап (фр.).
Софи подняла глаза. В трёх шагах от неё стоял председатель Совета министров Столыпин. Придворный, красный с золотом, швейцар отряхивал его заиндевевшие бобровые лацканы…
Временщик спокойно, апатично подошёл и молча поздоровался, едва поклонившись в знак приветствия. Красивые черты бледного надменного лица сохраняли каменную неподвижность.
Здороваясь с ним, Софи каждый раз вся холодела на несколько секунд. Правая рука Столыпина после дуэли в юности осталась полупарализованной [371] . Протянутые пальцы неожиданно встречали дряблую ладонь, безжизненно тяжёлую и мягкую, как резиновый пузырь с водой. Это прикосновение бывало неприятно ей до жуткости.
371
Старший брат П. А. Столыпина был убит на дуэли. С убийцей брата стрелялся и будущий председатель Совета министров, получивший ранение в правую руку, которая с тех пор плохо действовала.
Тата с деланной почтительностью показала веером министру, что уступает ему дорогу:
– Apres vous, Excellence [372] .
В капризном жесте было лёгкое озорство хорошенькой женщины, которая ни в ком и ни в чём не нуждается.
Столыпин без улыбки покосился на неё и уронил с высокомерной учтивостью:
– Place aux dames [373] .
– Meme pour les demi-dieux? [374] – удивилась Тата тоном мило расшалившегося ребёнка.
372
После
373
Почёт дамам (фр.).
374
Даже у полубогов? (фр.).
Она взяла Софи за талию.
– Eh bien, montons sans scrupules [375] .
Министр даже не удостоил их взглядом и равнодушно прошёл в нижнюю угловую директорскую ложу.
Наверху, у министра двора, в просторной аванложе молодых женщин нетерпеливо ждали. Остальные приглашённые были в сборе. Они окружали тщедушную старушку, прикрывавшую костлявые плечи парадной кружевной накидкой, отороченной мехом.
– Excusez nous, baronne [376] , – залепетала Тата.
375
Ну, значит, смело вперёд (фр.).
376
Извините нас, баронесса (фр.).
– Vous etes incorrigibles [377] , – укоризненно погрозила им престарелая баронесса и заволновалась: – Il est grand temps de prendre place [378] .
Мест впереди было много. Все шесть дам свободно разместились рядом в громоздких золочёных креслах. Для мужчин седые капельдинеры [379] подкатили особые стулья на высоких подставках.
Баронесса любезно перегнулась к рослому военному, затянутому в иностранный синий с серебром мундир:
377
Вы неисправимы (фр.).
378
Давно пора занять места (фр.).
379
Капельдинер – служащий театра, проверяющий у посетителей билеты и наблюдающий за порядком.
– A a gauche, general, on у voit mieux [380] .
– Et pour son Excellence le baron? [381] – заскрипели тяжеловесные берлинские интонации: иностранец был тем свитским генералом германской службы, который по традиции состоял при особе русского царя.
Старушка его успокоила: муж предпочитает кресло в партере, а в ложу зван ещё только один Адашев, сопровождающий государя.
Софи как-то не ожидала видеть Адашева здесь сегодня. Она невольно улыбнулась при мысли о приятном собеседнике.
380
Сядьте налево от меня, генерал, с этого места лучше видно (фр.).
381
А его превосходительство барон? (фр.).
Принесли бинокли. Все с любопытством стали разглядывать публику.
Обширный зрительный зал был переполнен. Пятна фраков и мундиров оттеняли переливающуюся радугу нарядных женских туалетов. Театр гудел и радостно жужжал, как улей, согретый после долгой стужи весенними лучами.
Музыканты давно были по местам. Оркестр сдержанно, под сурдинку [382] , настраивал инструменты. На возвышении, вплотную к суфлёрской будке, томился худощавый хмурый капельмейстер-чех. Он сидел вполоборота на стуле; правая рука в белой перчатке держала наготове палочку, упёртую другим концом в открытую партитуру. Капельмейстер принуждённо перекидывался словами с чернявым вихрастым евреем – первым скрипачом, канифолившим смычок. Но взгляд, сквозь очки, не отрывался от нижней императорской ложи, слева, над контрабасами. Там, под тяжёлым балдахином голубого штофа, поблёскивал тусклой позолотой ряд пустых кресел.
382
Под сурдинку – тихо, приглушённо.