Николай II (Том II)

Сахаров Андрей Николаевич

И летнее солнце в Шверине было горячее, чем какое-то стылое здесь, в Санкт-Петербурге… Хотя всё там было намного беднее, а двор так вообще по сравнению с российским Императорским и даже её, великокняжеским, кажется теперь просто захудалым, но жизнь была проще и веселее…

…А потом – сватовство к ней второго сына могущественнейшего монарха Европы – Императора России, великого князя Владимира Александровича… Слава Богу, что он оказался статным и белозубым красавцем, за которого она с удовольствием вышла замуж, отдав почти всю себя, кроме бессмертной души. Более трёх десятилетий после свадьбы не желала она переходить в православие, как ни давили на неё все родственники Романовы, начиная от Императора Александра Второго, старшего брата мужа – Императора Александра Третьего, – до его братьев и их жён… Хотя тем самым она и лишала своего мужа его третьей очереди в престолонаследии… Но все эти десятилетия она старательно создавала себе авторитет – улыбалась, причём больше всего своим врагам, изворачивалась, лебезила – и больше всех перед отцом своего супруга, Императором

Александром Вторым… Она сделала свой Двор более популярным, чем Двор её вечной подруги и соперницы – императрицы Марии Фёдоровны… Она пригрела на своей груди робкую и застенчивую Аликс, когда та вышла замуж за Ники и оказалась совершенно беспомощной в тяжёлой, пропитанной завистью и интригами атмосфере петербургского Двора, пыталась научить её тому, как надо здесь себя вести… Но всё было напрасно – гордячка не желала слушать драгоценных советов… Зато потом, когда она узнала, что Наследник Цесаревич, рождённый Аликс, болен неизлечимой и смертельной болезнью, которая в любую минуту может привести его к смерти, она решилась начать свой собственный путь к трону Великой прапрабабки её супруга – Екатерины Второй… Правда, для этого пришлось сначала заставить слабовольного Кирилла, сдуру женившегося против воли Ники на своей двоюродной сестре Виктории Мелите, отказаться признать решение Императора о лишении его права на престолонаследие… Слава Богу, что в условиях угасавшей уже смуты, вызванной революцией Пятого года, всё прошло гладко. Решение Императора, хотя и не было отменено вместе с его другими наказаниями Кирилла, удалось похоронить в бумагах и не публиковать… А ей, чтобы не пугать лютеранством матери будущего царя Кирилла I или Бориса II религиозных фанатиков русских, пришлось креститься в православие… «Париж стоит мессы!» – говаривал Генрих Четвёртый… Что ж! Хоть и поздно, но путь к престолу её сыновей, а её самоё – к титулу императрицы-матери – начался… Правда, неизвестно, сколько ещё ждать угасания Алексея или гибели его вместе с замкнутым и непредсказуемым фаталистом Николаем в результате какого-либо несчастного случая или от покушения эсера-террориста, но слава Богу, она успела сделать важный шаг – уравнять шансы следующего законного наследника престола Михаила и любимого сыночка Кирилла… Вовремя удалось ей подставить эту хитрую Вульферт недалёкому и влюбчивому Мишеньке… Вот было радости, когда он женился на ней! Ведь никогда Царская Семья не пропустит на российский трон Михаила, женатого столь неприемлемым морганатическим браком! Так что очередь на трон Кирилла, а тем более холостых ещё Бориса и Андрея значительно приблизилась… Ну что ж! Хоть, видимо, и не удастся сесть самой на трон и править единолично, как Екатерина Великая, но быть императрицей-матерью и властвовать от имени сына-Царя – вполне реально… Может быть, и не придётся долго ждать!.. А если скоро начнётся Большая Война, о которой говорят и в Германии, и друзья послы Бьюкенен и Палеолог [102] , и в газетах? Вот тогда-то количество случайностей, могущих унести жизни Николая и Алексея, возрастёт… Одно-единственное крушение поезда, как в Борках [103] , где только чудо и физическая сила Императора Александра спасли его семью, и тогда… Как нам с Вольдемаром было жаль, что в Борках всё обошлось!.. Ведь мой супруг в одночасье мог стать Государем Всея Руси! А я – Императрицей! Теперь же двадцать пять лет приходится играть нудную шахматную партию: осторожно двигать королеву – «Гневную», ладей – великих князей и офицеров, чтобы в конечном итоге объявить шах и поставить мат королю Ники или убрать с доски эту королеву Аликс! Кстати, надо пригласить на сегодняшний вечер побольше офицеров гвардии и очаровать их… Может быть, они помогут ей в своё время взойти на трон, как это было с прапрабабками Елизаветой и Екатериной?!

102

Палеолог Морис (1859 – 1944) – директор политического департамента министерства иностранных дел Франции, в 1914 – 1917 гг. – посол Франции в России.

103

17 октября 1888 г. на ст. Борки вблизи Харькова семья Александра III попала в железнодорожную катастрофу, в которой погибло 20 человек, но все члены царской семьи остались целы.

…Желание немедленно приступить к действиям против врагов и соперниц постепенно стало наполнять энергией даму на средневековой кровати. Она ещё раз потянулась, а затем одним движением, как молодая, поднялась на ноги. Нажала кнопку электрического звонка. Камеристка словно ждала под дверью и появилась немедленно.

– Гертруда, ванна приготовлена? – спросила дама.

– Ваше высочество, всё готово! – поклонилась камер-юнгфера.

– Телефонируйте от моего имени князю Белосельскому, Сергею, – пояснила дама, – и передайте через него приглашение ко мне сегодня на вечер трёх-четырёх офицеров его уланского полка! Да особенно попросите его привезти ко мне графа Лисовецкого. Скажите князю, что будет петь Вяльцева… Да, пригласите ещё полковника Бискупского из лейб-гвардии конного полка… Он такой милый…

Когда часы пробили полдень, в уютном уголке Зимнего сада великокняжеского дворца, отделанном чудесным резным деревом, собрались за завтраком члены дружной семьи – «Старшая», Кирилл со своей Викторией Мелитой и Борис. Андрей, как это часто бывало, манкировал

семейным завтраком. Мария Павловна знала, что младшему сыну не по душе те разговоры, которые обычно велись в узком семейном кругу против Ники и Аликс. Он уважал и любил своего двоюродного брата, царя, неплохо относился и к молодой Государыне, будучи ей по-настоящему благодарен за то, что их крепкая и страстная любовь с Ники освободила Матильду Кшесинскую от юношеской влюблённости в Николая Александровича и оставила балерину для него. А он обожал Матильду, которая никак не могла выбрать между его дядей Сергеем Михайловичем и им. Но он так любил её, что готов был ждать целую вечность, только чтобы жениться на ней.

Великий князь Андрей хорошо знал свою мамми. По характеру он выдался совсем другим, чем его братья. Он был открытый, честный и добрый молодой генерал-майор свиты Его Величества, который старательно нёс службу в конной артиллерии, а всё свободное время посвящал Матильде и балету. Поэтому он в очередной раз вполне сознательно не явился на семейный завтрак. Тем более в день, когда мамми давала приём и с утра должна была распределить на нём роли своих детей.

Завтрак был довольно скромен, и мать грозно посмотрела на Бориса, когда он второй раз потянулся за бутылкой вина. Мария Павловна не жалела дорогое вино, а боялась, что сын до вечера может так напробоваться, что будет не в состоянии завязать такие дружеские контакты с приглашёнными офицерами, какие были нужны великой княгине для осуществления её планов.

Когда камер-лакеи, поставив на стол горячее блюдо, удалились за пределы Зимнего сада, великая княгиня, попробовав пулярки, решительно отставила свою тарелку в сторону и твёрдо заявила:

– Дети! Я получила из Ливадии самую свежую информацию от моих… ммм… друзей… – постеснялась «Старшая» назвать истинным словом «шпионы» тех, кто доносил ей о каждом движении в царском дворце. – Мне сообщают, что произошло немыслимое: Аликс рассердилась на свою фрейлину Анну Вырубову! Между ними в присутствии Государя произошла ссора, которая может лишить Императрицу одной из её по-настоящему верных подруг…

Стальными глазами Мария Павловна обвела Кирилла, Викторию Мелиту, именуемую теперь на русский манер Викторией Фёдоровной, Бориса.

– Я говорю вам это для того, – жёстко продолжала великая княгиня, – чтобы вы в своих разговорах в салонах и беседах с друзьями могли осторожно выдвигать две версии причин этой ссоры. Первая версия, весьма близкая к истине, – Аликс ревнует Аню к своему мужу. Говорить надо так, чтобы собеседники понимали, что хотя никто Ники за ноги и не держал, но эта разведённая жена лейтенанта Вырубова вполне могла быть и в постели Императора. Такое истолкование унизит мою старую противницу – Аликс, ещё больше рассорит Александру с Николаем и всё Царственное Семейство – с Вырубовой…

Гуляка и жуир Борис глупо захихикал и сказал:

– А ведь это в глазах некоторых только поднимет авторитет Ники…

«Старшая» так строго посмотрела на него, что великий князь сразу замолчал, но улыбку с лица забыл стереть. Мария Павловна продолжала:

– Вторую версию, которую вы должны развивать, пускайте в оборот осторожнее, ссылаясь на то, что вы её где-то слышали. Она не должна исходить прямо от вас. Итак, Аликс ревнует Вырубову к… Распутину!..

– Браво, мамми! – захлопал в ладоши Кирилл, и злорадная улыбка появилась на его лице. Сухая и чопорная Виктория тоже оживилась и заулыбалась, поскольку обожала скабрёзности. Один недалёкий Борис пожал плечами и сказал:

– Кто же поверит! Царица ревнует мужика!..

– Раз я сказала, поверят! – стукнула кулаком по столу в сердцах решительная великая княгиня. – Уж Гучков-то, услышав про это, быстро найдёт газетного писаку, который красочно всё распишет – что было и чего не было!.. И запомните, дети! – меняя гнев на ласку, обратилась «Старшая» к тридцативосьмилетним Кириллу и Виктории и тридцатисемилетнему Борису. – Каждый шаг на пути компрометации Ники и Аликс приближает вас и меня к трону!..

…Князь Белосельский-Белозёрский, командир лейб-гвардии уланского полка, был сначала несколько удивлён, когда в дополнение к приглашению его самого на вечер, устраиваемый великой княгиней Марией Павловной Старшей в её дворце, ему передали телефонограмму с просьбой привезти с собой на приём трёх-четырёх его офицеров и не забыть корнета графа Лисовецкого.

«Неужели «Старшая» решила затащить в свою постель этого мальчика? – подумал генерал. – Неужто Петя станет её новым фаворитом, каких было уже несчётное количество? Невероятно!.. Но мальчик не таков, чтобы увлечься столь пожилой дамой…»

Князя передёрнуло от бесцеремонности его старой покровительницы. Но, хорошо зная свет, он подумал в оправдание великой княгине, что, может быть, Пётр заинтересовал «Старшую» на недавнем балу в Аничковом дворце тем, что неожиданно приблизился к Царской Семье, которая явно симпатизировала корнету, начиная от царских дочерей и кончая капризной Александрой Фёдоровной. Ведь те, на кого падали благосклонные взгляды царя и царицы, сразу высоко поднимались в мнении придворных, и всякий хотел их обласкать…

Командир улан понял, что второе предположение более верное, когда у дверей Красного салона представил великой княгине по старшинству двух ротмистров, а затем юного корнета. Дежурные улыбки «Старшей» были наградой новым гостям. На корнета хозяйка дома широко открыла свои красивые глаза, обворожительно улыбнулась, протянула для поцелуя руку и прощебетала нежно, словно родная тётка – любимому племяннику:

– Ах, милый граф! Вы поразили меня своей мазуркой на балу у Ея Величества в Аничковом дворце… Это было так прекрасно! Милости прошу жаловать и на мои вечера и балы… Мой дом для вас всегда открыт…