Николай II (Том II)
Шрифт:
Зная, что эрцгерцог не желает прямого военного столкновения с Россией и склоняется даже к заключению с ней монархического союза, которым можно было бы держать в узде все социалистические и радикальные поползновения в империях, Вильгельм решил воздействовать на наследника австро-венгерского престола, подстрекая его против слабой Сербии. Он был уверен в истеричной сентиментальности русского общественного мнения в отношении балканских славян и всегдашней готовности правителей России лить кровь своих солдат для достижения целей балканских князьков и считал, что война обязательно возгорится, если Австро-Венгрия начнёт какие-либо провокации против Сербии.
Эрцгерцог
– Нам необходимо как можно скорее создать какой-либо предлог для предъявления такого ультиматума Сербии, какой она не смогла бы принять… Мы вас поддержим всей мощью Германской империи… Россия отступится, как это было всё время в нашем столетии… Вы сможете раздавить Сербию как орех!..
Фердинанд вдруг заговорил. Его голос был печален:
– Я согласен с вашим величеством, что Сербия ведёт себя вызывающе… Но я полагаю преждевременным разрушать существующие предпосылки духовного объединения трёх истинных монархий Европы в наше неспокойное время, когда появилось так много партий, желающих подорвать принцип легитимизма…
– Вы абсолютно правы, ваше высочество, – льстиво перебил его Кайзер. – Но с Россией, униженной поражением Сербии, будет легче разговаривать… А у кузена Ники сейчас просто не хватит сил, чтобы вмешаться на стороне Сербии… К тому же я знаю, что он осаживал своих генералов и дипломатов, которые хотели втянуть его империю в Балканские войны… Сейчас такой же подходящий момент, как в 1908 году, когда вы лихо разделались с Боснией и Герцеговиной [110] … Или возьмите совсем недавнее время – мой генерал Лиман фон Сандерс становится командиром корпуса турецкой армии, стоящей на Проливах, а русские лишь униженно протестуют против этого и ничего сделать не могут… Я уступил тогда только просьбам Англии… Важно действовать… Быстро, быстро!..
110
Речь идёт об аннексии Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины в 1908 г.
Вильгельм заражал своей энергией и напористостью эрцгерцога. Франц Фердинанд задумался, каменное выражение его лица несколько потеплело.
«Может быть, Гогенцоллерн прав?.. То, что юго-западных славян на берегах Дуная нужно объединить под короной Габсбургов, сомнений не вызывает… То, что с мелкими княжествами, громко кричащими о своём союзнике – России, удобно разговаривать ультиматумами именно теперь, пока Россия не до конца оправилась от последствий русско-японской войны, тоже факт… Но если сейчас, после скандала с Боснией и Герцеговиной, который до сих пор не могут простить в Петербурге, снова и ещё больше испортить отношения с Николаем – может быть, навсегда, – то придётся оставить мечту о союзе трёх императоров, а Россия, набрав сил, улучит момент и без труда расправится с Австро-Венгрией… Да и Вильгельм известен своим коварством, он может отказаться от самых священных документов, если ему это будет хоть на грош выгодно…» – размышлял наследник престола Дунайской монархии.
В рассуждениях Кайзера Франц Фердинанд чувствовал какой-то подвох, но не мог сразу сообразить, в чём же кроется опасность для страны и его собственных идей в случае развязывания военного конфликта с Сербией. Он решил хорошенько всё взвесить ещё раз, не под давлением Вильгельма, которое он стал ощущать физически, а поступить
Эрцгерцог выслушал очередной пассаж Вильгельма, не вникая в него, и с ясными глазами прилежного ученика, обращёнными на строгого учителя, ответил:
– Ваше величество, я душою и сердцем на вашей стороне, но мне нужно три недели, чтобы окончательно определиться по поводу ваших предложений… Тем более что недавно в Карлсбаде встречались шефы наших Генеральных штабов – фон Мольтке и фон Гетцендорф. Они ведь подписали протокол о полном согласовании планов развёртывания армий в чрезвычайных обстоятельствах, уточнили стратегические цели каждой союзной армии… Что касается военного конфликта с Сербией, то я буду готов дать ответ после окончания наших манёвров в Боснии, в районе Сараева…
«Если останешься жив после покушения, которое готовит на тебя Апис – «Священный бык»… – цинично подумал Вильгельм и решил для себя: – Нет!.. Я не буду предупреждать ни его, ни императора Франца Иосифа о сербском заговоре… Ведь в любом случае покушение славян на наследника престола Дунайской монархии может стать хорошим поводом для войны!.. Вот он, casus belli, и не надо искать никакого другого!.. Пусть молот Тора метнёт в тучу славянская рука!..»
36
Морская беседка на песчаной косе, выступающей далеко в Финский залив от береговой черты парка Александрия, своими ажурными чугунными конструкциями не препятствовала малейшим дуновениям лёгкого бриза, скользившего над водами. Но мгла по горизонту и запах гари от горящих лесов и торфяников никак не рассеивались. Даже повторившая полукруг беседки мраморная скамья источала тепло догорающего дня. Жара навалилась на столицу и её окрестности неожиданно и напомнила Николаю и Аликс недавний крымский отдых. Но разговор в беседке шёл не о нём, а о делах насущных.
…В этот воскресный день Государь никого не принимал и не читал докладов. Со старшими дочерьми он с утра уехал в Красное Село на освящение новой деревянной церкви лейб-гвардии уланского Её Величества полка. Старая церковь тоже была деревянной и года два тому назад сгорела от неосторожности, как говорили, пьяного лампадника. Государыня очень горевала, что храм её полка вознёсся дымом на небеса, поскольку вместе с ветхими стенами сгорели и ценные старинные иконы, а серебряная и бронзовая церковная утварь, как и оклады икон из благородных металлов, каменьев и жемчугов, расплавилась, потрескалась или обгорела.
Александра Фёдоровна любила старую уютную церквушку. С ней у царицы было связано много трогательных воспоминаний о богослужениях, которые она отстаивала в ней вместе с офицерами и солдатами как шеф полка. Естественно, Государыня внесла из своих личных средств половину денег на строительство нового полкового храма и, кроме того, подарила ему множество древних, намоленных икон из того большого собрания, которое украшало их покои в Александровском дворце. Хотя царица была экономной и даже прижимистой в отношении членов своей Семьи, в печальных случаях, имевших, так сказать, общественное значение, Аликс никогда не скупилась. Может быть, и напрасно, как считали её близкие друзья, но Александра Фёдоровна стремилась творить благо анонимно, ради Бога, а не для самопрославления…