Никто не услышит твой зов

Демидова Дарья

— И то верно, — согласился Шилов. — Не суди и не судим будешь.

***

Сегодня Ворону снимали швы, так что на встречу с Мариной Николаевной Гореловой Кирилл с Марком отправились вдвоем.

Женщина спокойно восприняла то, что с ней хотят поговорить следователи Седьмого отдела и пригласила их в свой офис. Его она арендовала в одном из людских бизнес-центров. Аренда даже небольшой комнатушки тут стоила приличных денег, но все же дешевле, чем в бизнес-центрах акудзин.

В приёмной их встретила молодая девушка, в которой Марк

сразу определил человечку. Девушка пригласила их в кабинет с золотой табличкой, на которой значилось: «Доктор психологических наук Горелова Марина Николаевна».

В самом кабинете не было стола. Лишь два дивана друг напротив друга, кофейный столик, на котором расположилась вазочка с печеньем и конфетами, по двум стенам стояли высокие стеллажи с трудами ученых психологов и философов. Панорамное окно в пол было занавешено легким тюлем, а тяжёлые темные портьеры сдвинуты.

Марина Горелова представляла собой миниатюрную, чуть полноватую шатенку лет тридцати пяти. Хотя на самом деле ей уже давно шел седьмой десяток. Одета она была в свободного кроя блузку и светлые брюки.

Женщина пригласила мужчин присесть на один из диванов, а сама уселась напротив и внимательно посмотрела них, будто изучая.

— Итак, господа, мой бывший муж снова что-то… сделал? — спросила она, и голос ее оказался удивительно глубоким.

— Доказательств у нас нет, но мы подозреваем, что у него мог быть сообщник, — ответил Кирилл. — Поэтому мы бы хотели знать, с кем ваш муж был близок и кому мог доверить… доверится.

— Даже не знаю… — задумалась она. — Семьи у него к моменту нашего знакомства уже не было — поздний единственный ребенок. Он хорошо общался с коллегами, но, чтобы прямо дружил… Нет, наверное, нет. Книги были его друзьями.

— Вы не догадывались о том, что он делает? Может его поведение изменилось в последнее время?

— Нет. Мы с Аркадием были трудоголиками. Он все в своих книгах, я с пациентами… Кажется, все было как обычно. Так сразу и не вспомнишь, всё-таки прошло пять лет. Даже больше.

— А вам мама не говорила, что выходить замуж за трёшку плохая идея? — спросил Марк, нахально улыбнувшись.

— Говорила, — мягко ответила Горелова. — Такова участь сильных акудзин — отстаивать свое право на личную жизнь. Вам ведь это должно быть знакомо, Марк?

— Знакомо, — не стал отпираться он. — И все же… Вы такая сильная и эффектная женщина, а Горелов совершенно ничем не примечательная трешка. Что вы в нем нашли?

— Не знаю как сейчас… Часть моих пациентов как раз приходили после Солянки и, могу сказать, что это место очень негативно влияет на их психику. Подозреваю, что нынче Аркадий выглядит печально. Тогда он был красивым и молодым, он очень изящно ухаживал, посвящал мне стихи, готовил для меня, пока я писала кандидатскую и докторскую… Люди науки сходятся. С ним можно было говорить на темы, которые другие не поймут. Вот вы сможете обсуждать со мной труды Юнге или Маслоу?

— Пирамиду Маслоу смогу, остальное, пожалуй, мимо, — улыбнулся Марк.

— Вот и я о том, а с ним было легко.

— Где ваш сын? — спросил Кирилл, хотя подозревал, какой будет ответ.

— Увы, я не знаю, — она развела руками и отвернулась к окну. — Паша не справился с тем, что свалилось на нашу семью. Он всегда любил человечек. С некоторыми встречался долго. А тут отец убивает невинных девушек! Он, что называется, психанул. Сказал, что с нашей семьёй не хочет иметь ничего общего. Собрал чемодан и уехал. Куда, не знаю. Я уже пять лет не получала от него вестей и не могу его найти.

— Какая жалость, — протянул Марк, хотя сочувствия в его голосе совсем не было. — А вы-то тут причем? Папаша маньяк, но не вы.

— Я… — Марина поджала губы. — Я тоже виновата. Не разглядела в муже шизофреника. Да и давила на Пашу. Он пятерка, что уже было хорошо, но мне хотелось, чтобы он нашел себе акудзинку… Хотя бы ровню.

— А-а-а. Хотели исправить ошибку молодости за счет сына? — усмехнулся Марк.

— Родители всегда хотят, чтобы дети были лучше их. Это не плохо, это просто жизнь. Но да, это было моей ошибкой.

— Вы же психиатр. Как вы не разглядели маньяка в муже? — продолжал давить Марк.

Кирилл молчал. Он тут хороший полицейский. Но внимательно наблюдал за реакцией Гореловой.

— Аркадий иногда очень увлекался проектами и становился нервозным. Это сбило меня с толку. Уже позже, анализируя нашу жизнь, я поняла, что все признаки были налицо, но я упорно не хотела их замечать, — она опустила голову, словно стыдясь, что не смогла выявить в муже маньяка.

— Что ж… Если вдруг что-то вспомните, позвоните мне, — Кирилл протянул ей визитку. — И если ваш сын даст о себе знать, тоже позвоните.

— Конечно. Непременно, — она взяла визитку и нервно сжала ее в пальцах.

Судя по всему, разговоры о бывшем муже и пропавшем сыне вызывали у нее не самые приятные ощущения.

Едва они покинули бизнес-центр и оказались в офисе Седьмого отдела, Марк повернулся к Кириллу с логичным вопросом:

— Что дальше?

— Я бы не хотел, но раз и маньяк, и Совет знает о том, что мы ищем убийцу… Нужно провести обыски у сотрудников Библиотеки.

— Ты чего, серьёзно? На каком основании? — подавился воздухом Марк.

— Нам не нужны основания. Мы не люди, и полномочия у нас почти не ограничены.

— Можно я в этом не буду участвовать? Моя жизнь иногда делает очень крутые повороты. Вдруг снова придётся с ними работать?

Кирилл пожал плечами. Ему самому это не нравилось, но выбор был невелик. Других связей у Горелова не было.

Глава 20

Константинов был недоволен решением Калинина. Еще бы! Обыскивать работников Библиотеки! Светил науки! Как он вообще мог до такого додуматься? Без веских оснований пойти на такой шаг! А что скажет Совет?