Нильмера
Шрифт:
— Значит правду сказал, — медленно произнес Велизарий, его глаза сверкали молниями. Гнев застилал его разум. Он размахнулся и ударил кулаком прямо в стену княжеского терема. Сруб разбился на щепки. Без колдовства тут точно не обошлось.
— Что творишь?! — крикнул на него князь.
Велизарий взял того за грудки и тихо сказал:
— Значит поедем к окинцам и поможешь разорвать договор.
— Как же… Так ведь нельзя… На нас все духи ополчаться и чистые и нечистые…И не только духи, но и все дружинники, князья, простой люд…
Велизарий отпустил старика и достал из кармана листок с печатью Атиллы. Он поднес его поближе к лицу старика и грозно сказал:
— Читай.
Да
Атилла, вождь Гуннов.
— Как же брак разорвать? У них ведь сын уже родился.
— Сын говоришь родился, — схватился за голову ошарашенный Велизарий. — Когда же ты ее замуж выдал?
— Еще два года назад.
— Ты подонок! Заставил родную дочь от любви отказаться! Разбил наши сердца! В Городец ее уволок!
— Хм… — ухмыльнулся Тихомир.
— Улыбайся подонок… Можешь рожи мне строить... Постой… Намекаешь что это было ее решение?
— Ничего я не намекаю, — строго произнес Тихомир. — Это было только мое решение… Рожу строю… Ты я смотрю совсем распоясался. Князю грубишь, за ворот хватаешь.
Велизарий поймал странные нотки в голосе Тихомира. Будучи в походе, он многому научился у Атиллы и теперь мог распознать даже самую тонкую ложь. «Он говорит, но я слышу, что врет. Неужели она сама решилась на свадьбу? Влюбилась в другого?.. Нет! Нет! Нет!»— гнал он от себя прочь эти мысли.
— В самое ближайшее время поедем к окинцам, — гневно сказал Велизарий и пошел прочь с княжеского двора.
— Не поеду! — крикнул ему вслед Тихомир. — Езжай сам если хочешь, а лучше проспись!
Выйдя за ворота княжеского двора, Велизарий шел вдоль красочных теремов. Картинки расплывались перед его глазами. Он старался сдерживать себя.
Ему уже казалось, что прошедший разговор — только нелепый сон, его не покидало это чувство. Некоторые жители узнавали Велизария и старались заговорить с ним, как со старым другом, которого не видели много лет. Пару раз он хотел ответить на радостные приветствия, но словно терял дар речи и шел дальше. Он проклинал себя, когда в его памяти всплывали картины Бургундии, сколько раз он мог отправить еще одно письмо, но его раз за разом, что-то отвлекало. Еще только вчера ему казалось, что он способен на все, но теперь понимал какими тесными пределами ограничивает его судьба. Вся его доблестная жизнь, превратилась за один разговор, в жалкое существование. Как он может позволить себе сдаться? Но выходит вся его любовь и намерения, оказались бессильными потугами глупого фантазера, который расписывал картины своего разума, какими-то нелепицами и небылицами.
Он слонялся в прострации до позднего вечера. Иногда к нему приходили гнев и обида, но затем он снова впадал в какую-то холодную отстраненность.
Нелегкая занесла его в корчму. Отворив дверь, он сразу же почувствовал смрад заблудших пьяниц. Внутри тесного помещения, каким-то волшебным образом помещалось десять столов и до двадцати грубых деревянных лавок. Обстановочка так себе, но шаг уже сделан, теперь только вперед.
Велизарий вышел из корчмы только на следующее утро. Он оглянулся и заметил покосившуюся кривую крышу. Его шатало из стороны в сторону. Погода вокруг изменилась в мгновение ока. В городище шел холодный дождь, похоже, что пришла настоящая осень, дороги за ночь успело размыть, было грязно, серо и на улице почти никого не было. Велизарий сделал несколько шагов вперед. Внутри у него все замирало от отчаяния и холода. По размытым улицам он пошел медленной и шаткой походкой. Вся его голова уже была мокрой, как и рубаха, он натянул свой ворот на голову и пошел в слепую, но не успел сделать и пяти шагов,
Велизарий несколько раз просыпался. Было слышно как надвигались на Мережу страшные тучи. За окном гудел ветер, превращающийся в дикую бурю. В шумном треске небес то и дело разверзались молнии с устрашающим громом. В такие моменты птицы за окном щебетали в поисках убежища. Целая стая слетелась к закрытым ставням тесной хижины. Затем послышались удары капель по кровле. Сначала одна-две, затем десятки-сотни и вот за окном уже ливень пересекается с громом и молниями. В такие мгновения щебетания за окном превращались в один сплошной гул, смешивавшийся с дождем. Промокшие птицы просились внутрь жилища, но их никто не пускал. Велизарий снова уснул. В комнату вошла она. Ее сердце снова наполнялось радостью, когда она смотрела на него спящего. Через день, ближе к утру, все грозы прошли вместе с бурями. Ставни снова открыли и всю комнату заполнило солнце, вместе с прохладой свежего осеннего воздуха. Велизарий еще немного покрутился на кровати и встал. Он смутно помнил происходящее. Что это за дом? Как он здесь очутился? В голове у него снова затеплелась небольшая надежда. В этот раз он был с ней очень опаслив и осторожен. Но все же сердце сильно забилось в его груди, он улыбнулся. Затем надел порты, рубаху и вышел в тесную гостиную. Там крутилась молодая девица.
— Ива, — расстроено проговорил Велизарий. Улыбка покинула его лицо и он снова стал мрачным.
— Ты проснулся! — радостно воскликнула девица и бросилась с объятиями к своему гостю. Он принял их очень сдержанно.
Ива усадила Велизария за стол и постелила узорчатую белую скатерть. Она подала свежевыпеченные сырники, земляничное варенье и мед.
— Я не голоден, — тихо произнес Велизарий отодвигая от себя тарелку.
— Ты не рад меня видеть? — спросила Ива.
— Как я вообще здесь очутился?
— Мне больше интересно, как ты очутился спящим прямо на улице? — с небольшим упреком проговорила Ива.
— Тебе-то что?
— Я беспокоюсь…
— Не стоит.
Велизарий все же попробовал сырник с вареньем и медом.
— Спасибо за угощение, — сказал он вставая из-за стола и направляясь к двери.
— Куда ты собрался?
— Поеду к окинцам.
— Значит, за ней, — злобно процедила сквозь зубы Ива. — Она тебя ни во что не ставит, втихомолку кличет простолюдином, за князя пошла. Пойми она просто змея!
— Не смей! — крикнул Велизарий.
— Я люблю тебя, — проговорила Ива, резко сменив тон на нежный. — Я люблю тебя всем своим сердцем, мой Велизарий.
— Прости, я тебя нет, — сказал он и пошел прочь.
Нащупав в кармане, горсть серебряных монет, Велизарий поспешил в ближайшую конюшню. Его шею немного жгло. Он потрогал амулет, висевший на груди, вынул из под ворота, посмотрел на него еще раз и снова убрал.«Еду к окинцам!»— сказал он вслух и поспешил выбрать гнедого коня.
Ива сидела в своей хижине и смотрела, как за окном проплывает осенний солнечный день. Ветер уже кружил пожелтевшую листву. На дороге резвились детки, крестьяне грузили сено на телеги, знатные жены, в расшитых серебром сарафанах, прохаживались со своими важными мужьями. Девица сидела дома одна и тихим голосом повторяла: «Ворожба, не ворожба… Договор, не приговор… Ворожба, не ворожба… Договор, не договор… Ворожба, не ворожба… Приговором не явись… Ворожба, не приговор… Вытарашка в миг явись!»