Ниндзя в тени креста
Шрифт:
Затем Гоэмон принялся сооружать жилище. Он не стал делать это на берегу, потому что там всегда было чересчур влажно, а юноша как истинный горец предпочитал возвышенности и сухой воздух. Он нашел подходящую горушку, откуда хорошо просматривался весь остров и море, и стал строить настоящий дом, только очень скромных размеров.
С шалашом, который был гораздо проще в изготовлении, он связываться не стал. Тропические ливни и сильные ветры, на которые Желтое море было слишком щедро, за пару недель превратят его шалаш в сито, и спать он будет на постоянно мокрой подстилке. Или ему придется все время ремонтировать шалаш. Поэтому Гоэмон решил строить надежный и прочный дом.
Он установил
Ближе к вечеру в зарослях бамбука с ним случилось происшествие, едва не стоившее ему жизни. Он уже приготовился срубить очередной ствол, как неожиданно где-то внутри у него прозвенел звоночек сильной тревоги. Все дальнейшее произошло молниеносно. Мысль еще не вполне сформировалась в голове Гоэмона, а он уже нанес удар мечом. Его с детства учили чутко прислушиваться к своему животному инстинкту, который изначально заложен в самой человеческой сущности. И наступил момент, когда это остро отточенное годами тренировок оружие сработало. Гоэмон нанес удар ниндзя-то наобум, не видя цели, и когда к его ногам упала огромная змея, он почувствовал, как в горле образовался ком. С трудом проглотив его, юноша опасливо отошел на два шага в сторону и присмотрелся к обезглавленному гаду.
Он и впрямь избежал смертельной опасности. Даже без головы змея продолжала судорожно извиваться. Ее окраска была зеленой, под цвет бамбукового ствола, с желтыми и белыми вкраплениями на чешуе. От головы по бокам тянулись две желтые полоски с голубоватым блеском, а хвост был светло-коричневого цвета с красным оттенком. Это была бамбуковая змея. Обычно она охотилась по ночам, а днем могла часами висеть на древесной ветке, зацепившись за нее хвостом. Так ей удавалось подкарауливать мелких птиц и даже востроглазых ящериц.
Змея могла укусить Гоэмона в шею, и тогда ему оставалось лишь умереть – яд распространялся по телу очень быстро. Будь ранка от укуса на руке или ноге, его можно было удалить, сделав надрез и высосав отравленную кровь. Но змеиный «поцелуй» в шею был смертоносным, чем и отличалась бамбуковая змея, таившаяся в ветвях деревьев, а не в траве, как другие ядовитые гады.
После этого случая Гоэмон удвоил осторожность. Особенно, когда заготавливал широкие пальмовые листья, чтобы приспособить их в качестве крыши. Ведь кроме бамбуковых змей на острове могли быть и другие опасности, которые не характерны для Хондо и о которых он не имел понятия. Гоэмон доверился инстинкту и какое-то время, пока не привык, вел себя в лесу, как пугливый олень – шарахался от всех непонятных звуков и явлений.
К концу дня домик был готов. Крыша из пальмовых листьев получилась на загляденье, а стены юноша сплел из того же бамбука, только тонкого. Конечно, они были сплошь в щелях, и домик продувался насквозь, зато спать в нем будет прохладно. Если Гоэмону все же придется зимовать на острове (а зимы в Желтом море холодные; это он узнал от болтливого сверх всякой меры Андзиро, который постоянно вываливал на него кучу разных нужных и ненужных сведений), то тогда он утеплит стены.
Оставалось последнее и самое главное: соорудить очаг и добыть огонь. Для Гоэмона это не представляло проблемы. Он сложил возле домика целую печь из дикого камня на глине и даже обустроил над ней навес. А вот по поводу очага в самом жилище ему пришлось немного поломать голову. Конечно, можно было обойтись и без него, но очаг должен был напоминать ему о далекой родине, согревая в холодную зиму и наполняя душу приятными воспоминаниями. Гоэмону хотелось, чтобы он был красивым, но как это сделать, если кругом только грубые камни?
Решить задачу помог случай. Гоэмон нашел место в одной из бухт, где можно было охотиться на угрей, и неожиданно наткнулся на морскую черепаху. Несомненно, это была большая удача! Мало того, что черепаха обеспечила его мясом на несколько дней, так еще она имела и превосходный толстый панцирь немалого размера. Гоэмон соорудил деревянную подставку, водрузил ее посреди домика, закрепил на ней панцирь (он был очень красив!), насыпал на дно песка (чтобы импровизированный очаг не прогорел), для страховки положил поверх подсыпки тонкие каменные плитки и занялся заготовкой древесного угля.
Дело это для него было хорошо знакомым и несложным. Он вырыл яму в виде лодки, сложил туда древесину, поджег ее и засыпал землей, предварительно сделав отверстия, через которые выходил дым. Спустя две недели у него уже было несколько корзин древесного угля. Корзины он сплел из гибкого высокого кустарника, названия которого Гоэмон не знал.
Что касается самого огня, то этот процесс был еще проще. Гоэмона научили добывать огонь многими способами. Это было жизненно необходимо, поэтому в ка-дзюцу, методах обращения с огнем, ему уделялось особое внимание. Любой синоби должен был уметь извлекать его с помощью самых разнообразных подручных средств. А уж использовать огонь с толком в своем тайном искусстве лазутчика – тем более.
Гоэмон делал нагэ-тэппо – зажигательные гранаты, в которые иногда подмешивался магний, чтобы ослепить преследователей. Он умел составлять зажигательные смеси для стрел, мог устраивать дымовые завесы и ставить в нужных местах долго не гаснущие сигнальные огни, был способен поджечь любое строение так, что оно сгорало очень быстро, мастерил фонарики со свечой внутри, погасить который было очень трудно; Гоэмон даже умел выдувать огонь, как фокусник.
Юный синоби добыл огонь с помощь приспособления, где главную роль играл шнур, которым он подвязывал свои штаны, гибкой лозины и двух сухих окоренных палок из твердого дерева. Одна из них была тонкой и заостренной на конце, а вторая представляла собой толстое полено, в котором он вырезал углубление, куда подсыпал немного сухой древесной трухи. Гоэмон сделал небольшой лук из лозины, натянул в качестве тетивы шнур, захлестнул петлей тетивы тонкую палку и вставил ее одним концом (тупым) в отверстие, а заостренным – в накладку. Нажав на накладку посильней, он начал двигать луком туда-сюда параллельно земле, и своеобразное сверло быстро завертелось. Вскоре из углубления повалил дым, появились искры, и Гоэмон зажег костер. А спустя некоторое время он с большим удовольствием съел рыбу, испеченную на угольях.
В дальнейшем ему уже не нужно было прилагать лишних усилий; угли в очаге тлели постоянно, днем и ночью. Гоэмон надеялся, что рядом с островом пройдет какое-нибудь судно, хотя, конечно, надежда была очень слабой. Для такого случая он приготовил кучу хвороста на вершине горы, которую собирался поджечь, едва на горизонте появятся паруса, чтобы подать сигнал бедствия. Главная проблема этой затеи заключалась в том, что, даже заметив дым над островом, вряд ли какой капитан рискнет направить к нему свой корабль (разве что военный), потому что это может быть приманкой для простаков, которой нередко пользовались пираты вако.