Ниндзя в тени креста
Шрифт:
Домик получился на загляденье. Гоэмон даже сплел татами, и его сон был крепче, чем дома. Еды у него хватало. Он сделал мощный тугой лук (опять-таки пригодился шнур для подвязки штанов), а в качестве наконечников для стрел приспособил острые клешни краба; уж чего-чего, а крабов в прибрежных водах хватало. Кроме лука Гоэмон смастерил на крупную дичь и копье, острый наконечник которого для большей прочности обжег на костре.
Остров изобиловал различными птицами, но Гоэмон как истинный гурман предпочитал охотиться на фазанов, мясо которых в клане Хаттори считалось деликатесом. Птиц он запекал в угольях, обмазав толстым слоем глины. Мясо получалось нежным, сочным и было очень питательным. Так роскошествовать Гоэмон не привык, поэтому
Особенно разнообразным был подводный мир. Немного освоившись в этой несколько необычной для него среде, Гоэмон испытал потрясение, когда отправился на другую сторону острова, где море было глубже, и в нем не присутствовала желтая взвесь, характерная для мелководья, по которому он выбрался на берег. Оранжевые морские звезды, рыбки-бабочки, мелкие окуньки, раскрашенные так пестро, что в глазах рябило, заросли мягких кораллов всевозможных видов, размеров и расцветок – фиолетовые, малиновые, желтые, белые… – стайки анчоусов, словно отлитых из серебра, морские анемоны золотого цвета, потрясающе красивые морские улитки, раковины (продай Гоэмон их в Хондо, он сразу же стал бы богатым человеком), колонии разноцветных морских губок…
Но все это было для услады глаз. Практичный Гоэмон недолго любовался подводными красотами. У него была более конкретная, жизненно важная задача – добыть себе пропитание. Это было совсем не просто. Пока Гоэмон не сплел сеть из тонких лиан. До этого он ловил лишь угрей, которые возле острова по размерам были большими, чем в озере Икэда. Поэтому он охотился только на молодняк, который, к сожалению, был слишком юрким. Лишь когда Гоэмон смастерил острогу, дело пошло на лад, хоть и со скрипом – найти небольшого угря было сложно. В основном попадались огромные зубатые экземпляры, которые запросто могли утащить юного ниндзя в мрачные подводные пещеры.
С сетью рыбалка пошла на лад. Гоэмон ставил ее таким образом, чтобы перекрыть рыбе выход из бухты в открытое море, и начинал бегать по мелководью, а также хлопать по воде веником из пальмовых листьев, тем самым поднимая большой шум. Глупая рыба стремилась побыстрее убраться с мелководья и попадала в сеть. Обычно хватало одного улова, чтобы обеспечить себе и обед, и ужин.
А когда Гоэмон сделал очки, чтобы смотреть в воде, как на суше, подводная охота стала гораздо эффективней. Оправу для очков юноша вырезал из дерева, а на линзы пошли прозрачные чешуйки черепашьего панциря, которые пришлось немного подшлифовать для большей прозрачности. Он приклеил их к оправе клеем, который сварил из рыбьих костей в глубоком панцире небольшой черепахи, бросая в воду раскаленные камешки.
Все эти заботы отвлекали его от тревожных мыслей о своем будущем. Приближалась осень, когда плавание по Желтому морю становилось опасным из-за сильных штормов. Редко какой капитан отваживался выйти в рейс, который в любой момент мог стать последним. А уж когда наступала зима с ее холодными северо-западными ветрами, то движение по морю и вовсе прекращалось. Разве что рыбаки выходили в море, и то недалеко от берега.
По здравому размышлению, все сводилось к тому, что ему придется зимовать на острове. Стараясь выбросить эти мысли из головы, Гоэмон часами медитировал и тренировался, благо с продуктами он не испытывал никаких затруднений. Море было даже излишне щедрым, а в лесу у него не существовало конкурентов – за все то время, что он пробыл на острове, Гоэмон не нашел ни одного следа какого-нибудь более-менее крупного хищника. Островная живность бегала буквально под ногами, так много ее было. Иногда казалось, что те же фазаны совсем не боятся человека. Это наводило Гоэмона на грустные размышления; значит, люди или совсем не посещали остров, или делают это чрезвычайно редко.
Но всего лишь один день перевернул с ног на голову представления юного ниндзя о том, что, скорее всего, остров никогда не видел человека и вряд ли можно дождаться здесь какого-нибудь судна. Посетив одну из глубоководных бухт, чтобы поохотиться на какую-нибудь большую рыбу, потому как на мелководье ему попадалась в основном мелюзга, Гоэмон неожиданно наткнулся на странное явление. На одной из скал, обступивших бухту, он заметил ступени, явно сделанные руками человека, хотя они и были хорошо замаскированы под естественные образования. Ступени поднимались по голым камням на высоту в три человеческих роста, а затем исчезали в густой бахроме из лиан и дикого винограда.
Будь Гоэмон в другом месте и в другое время, он никогда бы не обратил внимания на ступени. Тем более, что увидеть их можно было, лишь основательно включив фантазию. Но на острове из-за тревожных ожиданий чуда, пусть и несколько сглаженных медитациями, все его чувства сильно обострились, и он подмечал малейшие нюансы в окружающей обстановке. Немного поколебавшись, Гоэмон решительно тряхнул головой, словно утверждая свое решение, и полез по ступенькам наверх.
Они вели к пещере, скрытой за густой зеленой растительностью. Вход в нее напоминал нору крупного животного. Гоэмон пролез внутрь и поразился размерам пещеры. Она напоминала трюм каракки. И весь ее пол был заставлен корзинами, мешками и сундуками разных размеров. В пещере было достаточно светло, так как солнце стояло напротив скал и его лучи пробивались сквозь щели в лиственной занавеси. Открыв один из сундуков, самый маленький, юный синоби едва не задохнулся от волнения: он был почти доверху наполнен серебряными монетами!
Сомнений не оставалось – это был тайный склад пиратов вако. В других сундуках Гоэмон нашел немного золота в кошельках, но большей частью там лежало разнообразное оружие, серебряная посуда и китайский фарфор, который дорого ценился на родине Гоэмона. А в корзинах и мешках хранилась одежда, в основном китайские шубы и халаты, украшенные шитьем, с разрезами на боку, и шелковые ткани – все, что награбили пираты за сезон и что пользовалось большим спросом на Хондо. «Значит, вако скоро должны явиться на остров, чтобы забрать добычу для продажи перекупщикам», – подумал Гоэмон.
От этой мысли он почему-то не ощутил никакой радости. Если до этого в нем еще теплилась надежда, что вако могут оставить его в живых и даже пригласить в пиратское сообщество, то теперь она сгорела синим пламенем. Вако просто не могут оставить в живых человека, которому известно местонахождение их тайника. Даже если Гоэмон поклянется самой страшной клятвой, что он понятия не имеет о пещере, все равно веры ему не будет.
Долго задерживаться в пещере пиратов Гоэмон не стал. Он лишь взял себе одежду и оружие, а также кошелек с золотыми монетами. Конечно, на острове деньги не нужны, но юноша все-таки лелеял надежду, что ему удастся добраться хотя бы до материка. Впрочем, по здравому размышлению, это было не менее опасно, нежели сдаться пиратам. На плоту далеко не уплывешь, а самое близкое побережье материка – это земли Чосон. Корейцы плохо относились к японцам из-за пиратов вако, которые часто нападали на их селения. Поэтому Гоэмон и не торопился делать плот, тем более что моряк из него был никудышный.
С одеждой ему повезло. В одном из сундуков он нашел полный наряд синоби: куртку-доги с множеством карманов, пояс, штаны, ножные обмотки, носки-таби, прочную матерчатую обувь на кожаной подошве с выделенным большим пальцем и капюшон-дзукин. С помощью капюшона синоби мог скрыть лицо, использовать его для фильтрации питьевой воды (капюшон был пропитан дезинфицирующим раствором), а также в качестве защитной маски от дыма в случае пожара и для перевязки ран. Вся одежда была бурого цвета, который хорошо сочетался с темнотой ночи, а на отвороте куртки черными нитками был вышит какой-то цветок в круге.