Нищета. Часть первая
Шрифт:
Учитель спокойно ждал, к чему приведут хлопоты Сен-Сирга. Предвкушая близкое освобождение, он хорошо выспался, и когда утром ему сообщили, что принято постановление выпустить его под залог, был бодр и свеж. Правда, его тревожила судьба тысячефранкового билета… Но к чему напрасно ломать себе голову?
Леон-Полю передали письмо. Сен-Сирг просил навестить его при первой же возможности.
Леон-Поль осведомился в канцелярии об ассигнации, которая лежала на связке бумаг, захваченных при обыске. Ввиду раннего часа начальник еще отсутствовал. Письмоводитель взглянул на метельщика поверх очков, пожал плечами и ответил с иронией:
— Ну, ну, шутник вы этакий!
— Прошу вас посмотреть, — настаивал Леон-Поль, не обращая внимания на грубость канцеляриста.
— Где посмотреть?
— В списке конфискованного. Там должна быть упомянута и эта ассигнация.
Письмоводитель насмешливо поклонился и стал небрежно перелистывать реестр.
— Как же! Так сразу и найдешь!
Но, добравшись до фамилии Леон-Поля, он впился широко округлившимися глазами в цифру, проставленную рядом.
— Оказывается, за вас внесли вчера двадцать тысяч франков залога? Черт побери! Извините, сударь, я понял, в чем дело… Политический арест, вероятно. Я вас принял за другого… Виноват! Если бы не ваш костюм…
Ясно, что тот, за кого внесли двадцатитысячный залог, не простой злоумышленник. И, письмоводитель, не будучи вполне уверен в прочности существующего режима, сразу же проникся почтением к человеку, могущему впоследствии сделаться… мало ли кем? «Извините! Виноват!» — только и повторял он.
— Хватит, хватит! — остановил его Леон-Поль, невольно смеясь по поводу своего быстрого превращения в столь уважаемую персону. — Охотно вас извиняю. Но потрудитесь, пожалуйста, проверить еще раз, нет ли упоминания о тысячефранковом билете в перечне изъятого у меня при обыске. Я настаиваю лишь потому, что это — деньги, отданные мне на хранение.
— Вот как? Независимо от того, чьи это деньги, ваше требование вполне законно! — подчеркнуто любезно ответил письмоводитель, внимательно просматривая в деле Леон-Поля список предметов, доставленных в суд. Однако, кроме уже упомянутых рукописей, в нем ничего не значилось.
— Ваше требование законно, но… ассигнации здесь нет. Вы, очевидно, найдете ее дома, среди опечатанных вещей.
— Возможно, но маловероятно. Надо будет посмотреть.
И Леон-Поль отправился на свою «дачу», решив, что прежде всего нужно отыскать доверенные ему деньги и передать их своим обездоленным друзьям. К одиннадцати часам он вернется и успеет навестить Сен-Сирга; ему очень хотелось поскорей увидеть и поблагодарить старика.
Пока метельщик торопливо шел вдоль канала Сен-Мартен, полной грудью вдыхая свежий воздух, наслаждаясь видом голубого неба и цветущих полей, миллионер заказал завтрак на пять персон и распорядился, чтобы его подали в гостиную. Старик был в прекрасном настроении. Он послал лакея к виконту д’Эспайяку, остановившемуся в том же отеле, и пригласил молодого человека позавтракать с ним без церемоний в кругу близких. «Виконт» ответил, что не преминет прийти.
Сен-Сиргу хотелось помирить сына своего друга с м-ль де Мериа. Любовь мнимого д’Эспайяка казалась ему такой искренней и глубокой, что он считал себя обязанным помочь молодому человеку. Богачу все завидовали, и никто не подозревал, сколь глубоко он несчастен. Его уделом была лишенная привязанностей жизнь, унылая старость и одинокая смерть… Умудренный горьким опытом, он понимал, как много значит закон природы, влекущий людей друг к другу, и старался содействовать заключению счастливых браков.
Добряка весьма обрадовало то, что он узнал от «виконта» о своей прекрасной кузине. Он был
— Какая женщина! Ах, какая женщина!
Наконец-то он нашел человека, которому можно завещать свое огромное состояние… Вероятно, мужчина вернее достиг бы целей, поставленных богачом перед собою: ведь природа предназначила женщин для иного — воспитывать детей, улучшать нравы. Но в конце концов нет правил без исключения. М-ль де Мериа достойна его великих планов, и он поручит ей претворить их в жизнь. К тому же она будет не одна — он выдаст ее замуж.
Часы ожидания казались чересчур долгими старику, ставшему нетерпеливым, как юноша. Его восхищала мысль о чистой любви, взятой им под свое покровительство. Женщина, стоящая во всех отношениях выше молодого д’Эспайяка, благотворно повлияет на него. Если виконт похож на отца, у него должна быть благородная душа… Правда, наружностью он ничуть его не напоминает, но это неважно.
LI. Карточный домик
Брат и сестра пришли в половине одиннадцатого. Скромный наряд как нельзя лучше оттенял красоту Бланш. Войдя, она сняла длинную и тонкую мантилью и оказалась в элегантном темном платье, которое обрисовывало ее стройную талию, подчеркивало округлость груди и изящную форму рук. Бланш выбрала место так, чтобы на нее не падал яркий свет. Она села напротив старого кузена; и тот, глядя на нее, невольно подумал, что д’Эспайяк не лишен вкуса и что он сам бы… Сен-Сирг не мог не отметить, что этот философ в юбке — преинтересная женщина.
На первых порах м-ль де Мериа старалась не проявлять ни экспансивности, ни чрезмерной симпатии к богачу. Важно было выказать сдержанность. Гектор, со своей стороны, превосходно играл роль забубенной головушки, но, в сущности, доброго малого. Изображая заядлого роялиста, упрямого как мул, он искренне удивлялся, что его дорогой кузен не борется за восстановление королевской власти и совершенно к этому равнодушен. Верность монархии Гектор считал священным долгом дворянина; и он поведал, какие ожесточенные споры велись на эту тему между ним и его очаровательной сестрой — ибо она все-таки очаровательна, хоть и большая чудачка. Ему хотелось бы, чтобы она на все смотрела его глазами, но кто в состоянии переубедить женщину? По его мнению, либерализм Бланш чрезвычайно ей вредил. Ничего не поделаешь! И все-таки нет на свете более бескорыстной женщины, чем его сестра. Он готов биться об заклад на миллион, что другой такой не сыщется!
И пока Бланш перелистывала какой-то альбом, Гектор вполголоса рассказывал о виконте д’Эспайяке. Да, он собирался выдать сестру замуж за этого премилого молодого человека, очень богатого и вполне достойного уважения. Завидный жених! Но капризная девушка, словно сказочная принцесса, стала требовать невозможного от своего рыцаря. Др, да, все эти фантазии нанесли ей немалый ущерб… Когда она отказалась выйти замуж, он собирался устроить ее на место, вполне ей приличествующее, при одном иностранном дворе. Ведь у нее такие способности! Но и тут она пошла ему наперекор, и бог знает почему предпочла заняться воспитанием Валери Руссеран. Фи! Она решила, что дочь владельца кожевенного завода более достойна ее забот, чем дочь эрцгерцога!