Нити жизни
Шрифт:
Священник учтиво кивнул в ответ, они по-дружески обнялись и Итан направился к выходу. Я подскочила, дабы скорее смыться с места событий, но голос Энфера меня затормозил. Остановилась-таки. Естественно, спринтер впереди даже не заметил этого.
«Черт. Черт. Черт!» — Но вслух я, конечно, произношу совсем иное:
— Да? — разворачиваюсь. — Вы звали?
— У меня одна просьба — ничего не решайте сейчас, хорошо?
«Ну, знаете ли», — знала бы, что услышу, даже шаг не замедлила.
— Если смотреть на ситуацию под правильным углом, то можно уловить и благо. Вот сейчас,
— Как это? — срываюсь я, — верить в лучшее, видя реальные перспективы? — Вы что, издеваетесь? — Я чувствовала, что впадаю в истерику.
Вопреки всему, ответом — ласковый взгляд, теплая улыбка:
— Представляю, как тебе одиноко.
Это и впрямь обезоруживающие слова. Я молчу.
— Просто помни, что когда сокровищ слишком много, они теряют свою ценность. А жизнь — самое ценное, что есть у человека.
На этой ноте монолога мы распрощались. Выходя, я подумала — почему ощущение, что люди не так просты, как может показаться на первый взгляд, у меня возникает в самый последний момент?!
Забираясь в четырёхколесную карету с коробкой передач, я полностью игнорировала кучера, который с игривой улыбкой дожидался меня. Надеюсь, что он уже приготовился подавиться заготовленными доводами. Я решительно настроилась закатить скандал.
— Ну что, научилась уму-разуму? — выдал он с насмешливой ухмылкой.
Мои глаза заметно увеличились в размере, я с ненавистью разглядывала откровенно веселившееся лицо.
— Мерзкий интриган, — наконец издала я, желание осадить его было таким сильным, что правила приличия и тон на — «вы», я послала далеко.
Мгновенно торжествующая ухмылка отразилась на его губах.
— Значит, диверсия?
— На что это ты намекаешь? — произнес он шутливо.
— Я не намекаю, а открыто говорю! — Я вспыхнула, чувства захлестнули, как пламя, но через несколько секунд, уже совладав и оголив улыбкой белые зубы, удостаиваю его коварным взглядом. План мести уже созрел!
Итан заинтересованно приподнял бровь, но сказать ничего не успел — я запихала в уши наушники и сделала звук, как можно громче, затем лениво, приоткрыв один глаз, сказала:
— Трогай, шеф! И не удержалась от шпильки: — Любые поступки влекут за собой последствия!
Он пытливо на меня посмотрел:
— И как мне это понимать?
— Вы мне должны, — тут же отчеканила я. — Мы были там, где хотели вы, а теперь вы будете там, где хочу я.
— Исчерпывающие объяснения, — с долей досады сказал он, явно просчитав, как сейчас насмешливо я мысленно хихикаю. — Что ж, может, хоть просветишь, что будет гвоздём программы?
— Оке-а-а-н… — игриво протянула я голосом. И с удовольствием проследила, как он невольно улыбнулся в ответ.
Я очнулась от сырого и соленого привкуса во рту. Стыдно как… Вот так, взять и уснуть. И как? Тесно привалившись к плечу того, кто раздражает меня при каждой удобной возможности. Но моему удивлению не было предела, когда отстранившись с этой «подушки», я узрела погруженного дремотой врача-авантюриста.
Странная волна волнения
Когда же мой анализатор, который фиксировал всё происходящее и давал ему оценку, — закончил, и вывел из подсознательного ступора, я обнаружила, что спящий спутник пробудился и тоже наблюдает за моим любопытством, превышающим все разумные пределы. Именно эта отрезвляющая картина и заставила меня отвести пристальный взгляд от этих черных, как смоль, ресниц, от этого прямого носа, лица, короткого горячего дыхания и… губ.
«Не смотри на него, не смотри, ну не надо…» — кричала я. Но сама же невольно подняла взгляд и встретилась с его затуманенными глазами, смотревшими из-под полуопущенных век.
— Я, кажется, заснул? — сказал он, расправляя плечи.
— Да, и вы жутко храпите, — позлорадствовала я. — Я окончательно разочаровалась…
— А ты… посмотри в зеркало!
— Ну, вы… — неаристократично цокнув, я хотела было что-то сказать, но весь запал в мгновенье потух. И выбираясь из салона, я лишь хлопнула дверцей.
— У тебя непревзойденное пристрастие к порче чужого имущества, — возгласил он, выбравшись вслед за мной.
— Смотрите, — восторженно вскрикнула я, подняв к глазам ладонь, чтобы заслониться от яркого полуденного солнца. — Ну, разве не прекрасно? Деревянная эспланада — излюбленное место прогулок местных жителей протяженностью впять километров, деловито растелилась вдоль песчаного пляжа до самого Кони-Айленда.
— Я и забыл, как это?!
— Что? — сказала я, театрально попятившись.
— Чувствовать свободу!
— Что? — повторила я, якобы не расслышав, и делая глаза в пол-лица.
— Чувствовать свободу! — Крикнул он и резво помчался по деревянной эстакаде к морю.
«И это, вот так должен вести себя — взрослый, состоявшийся и здравомыслящий человек?! — Застав себя на этой мысли, я послала её ко всем чертям и расхохоталась. — Всё, больше не делать поспешных выводов… никаких!».
Отдуваясь после поспешной и безумной пробежки, Итан оттер ледяной лоб от выступившей влаги и медленно развернулся на шум прибоя, раскинув руки.
— Это… это — сказка! — шепнула я, нагнав его. Жестокий ветер унёс мои слова в океан, растрепав волосы.
«И почему мы так слепы, что не ценим то, что вокруг нас, а ведь оно — вот, совсем рядом», — подумала я, откидывая со щеки непослушные локоны.
Через минуту спустившись с деревянной эспланады, я подошла ближе к берегу и… плюхнулась на песок, поджала ноги и, обняв колени, — уставилась вдаль, где ругавшийся с морем ветер вздымал недовольные волны. «Могу ли я остаться здесь?», — спросила я у себя. Как же хочется оставить позади всё, не ходить по кругу, не складывать одно к одному, а рассыпаться на миллионы песчинок и стать чем-то большим среди большего.