Низвержение
Шрифт:
Мой бывший союзник ухмыляется мерзкой улыбкой своих тонких губ и произносит:
– Это было даже слишком просто.
Ярость окончательно затмевает мое сознание при виде этой картины. Из последних сил я тянусь за спину, пока Эдрион медленно подходит ко мне.
– Баг, незачем сопротивляться, ты всё равно ничего не сможешь сделать.
Его голос на мгновение дрогнул, выдавая небольшое волнение. Вполне оправданное волнение. Ярость придает мне сил и протягивая руку за спину, я с мясом, чувствуя адскую боль, вырываю его клинок из своего туловища. Кровь, хлещущая из раны попадает в глаз Эду, что выигрывает мне секунду, в которую, я достаю из инвентаря одно из больших зелий лечения доставшееся мне от Гара и залпом выпиваю. Моё ХП резко поднимается до трех четвертей, выносливость уже успела восстановиться на треть. Резкий горизонтальный замах, я целю ублюдку прямо в шею, незащищенную
– Прощай, Баг.
Из ладони врага в мою сторону выстреливает тонкий зеленый луч, прошивая мой шлем насквозь и раскалывая тот на мелкие осколки, после чего я застываю, как статуя. Я всё вижу, слышу и чувствую, но не могу двигаться. Моё застывшее тело Эдрион подхватывает под руки, как какую-нибудь девицу и закидывает на алтарь, после чего начинает зачитывать текст на незнакомом мне языке. Внутренне я скриплю зубами от беспомощности, но сделать ничего не могу. Меня переполняет ярость и благодаря ней, я из последних сил поднимаю руку вверх, к шее мучителя, дабы попытаться задушить ублюдка, но не успеваю ничего сделать. Снизу, предположительно из рун на полу вырываются потоки ярко алого света, а бывший лидер нашего рейда втыкает мне в грудь меч. Последнее, что я успеваю увидеть, это сообщение:
Внимание ! Бог света Люциан приходит в этот мир!
После этого свет померк и перед глазами появилась красная надпись, на абсолютно черном фоне:
Вы мертвы
И тридцатисекундный таймер под ней. Два… Один… Ноль…
Помните, я говорил, что авария была худшим днем в моей жизни? Я ошибался. Очень и очень жестоко ошибался. Только таймер истек, я почувствовал, как мои глаза плавятся и вытекают наружу, а кожа поджаривается раскаленным доспехом. Я ничего не успел увидеть, я лишь ощущал боль, каждой клеточкой своего тела. Я чувствовал, как каленый металл прогрызается через плоть к моим костям. Как огонь проникает через недра моего живота прямо к сердцу. Буквально пара мгновений и я вновь вижу тот же самый таймер. Но этих пары мгновений хватило. Мой немой крик, направленный в экран смерти, будь он материален заглушил бы гром молнии. В этой комедии ужаса смешалось всё. Страдание, отчаяние ненависть. Кремация повторялась много раз, я даже не помню сколько. Тридцатисекундная пауза и мгновенная агония сгорания заживо. Я молил о пощаде, жалел о том, что не сдох в той аварии. Весь мой мир на это время стал тьмой и болью, без исключительно. Чернота слепоты, а потом чернота экрана загрузки – это всё, что я видел, помимо интерфейса. Вы хоть представляете, каково это – сгорать раз за разом, будучи неспособным что либо сделать? Снизу мелькали какие-то сообщения, но я не обращал внимания. Моя полоска жизни за пару секунд опускалась до нуля, но какие это были секунды. В конце концов, меня накрыла такая волна гнева, что мне показалось, как вот-вот моя душа выпрыгнет из тела и раздерет кого-нибудь на части. В свои единственные мгновения жизни, я вытянул руку вперед и попытался дотронуться чего-нибудь, чтобы неизвестное это сломать, разорвать или уничтожить. Я не знаю, сколько ещё раз я умер, перед тем, как на меня наконец упала долгожданная темнота. В определенный момент я просто почувствовал, что медленно засыпаю и боже какое-же это было сладкое чувство, ни боли, ни злости, ни страха, только лишь сон...
Пробуждение было не из приятных. Первым, что я увидел, открыв глаза, были знакомые очертания стеклянной комнаты, в которой проходили переговоры с компанией в прошлый раз. Я сидел на мягком диване, который обладал прозрачностью стекла и одновременно был мягким, словно состоящим из ткани. Все помещение освещалось красноватыми лавовыми лампами, подвешенными в воздухе. Они были разного размера и формы. Попытка дотронуться хотя бы до одной из них, выявила только лишь нематериальность осветительных приборов. Моё отражение на зеркальном столе, свидетельствовало о том, что мой аватар в этот раз принарядили в официальный костюм, а я сам, как и прежде, точная копия моей внешности до злополучной автокатастрофы. Вкрадчивый мужской голос вырвал меня из череды собственных раздумий. Передо мной, на точно таком же стеклянном диване сидел человек в очках и костюме, но не черном с белой рубашкой и галстуком, как у меня, а в синем и с бабочкой.
– Здравствуйте, Игорь Васильевич. Я Алексей Вольдов, сотрудник компании «Эфтер». Меня прислали к вам с целью переговоров, по поводу текущего медицинского и юридического состояния ваших дел.
Я
Разгневанный донельзя и вовсе не пытающийся это скрыть, я всё же снизошел до разговора с этой убогой пародией на человека. Грубым и выражающим все накопившиеся эмоции голосом я произнес:
– Знаете, Алексей, если быть честным я бы с превеликим удовольствием пустил на фарш сначала вас, а потом всю вашу компанию, но поскольку моя жена, буквально находится у вас в заложниках, а я без пяти минут труп, у меня к моему великому сожалению нет ни малейшей возможности это сделать, так что сейчас, вместо того, чтобы рвать вас на куски, я так уж и быть, послушаю вашу корпоративную чушь, которую вы привычным будничным тоном зальете мне в уши и к моему великому, повторюсь, великому сожалению, буду вынужден согласиться на ваши условия, естественно, естественно, без малейшего понимания о реальном положении вещей, ведь единственным моим источником информации являются поганые рты таких мразей, как вы.
Мой собеседник заметно напрягся и заерзал на своем месте, его очевидно пробрал мой тон и тонкие черты его лица заплясали, выражая не совсем понятные мне эмоции. Наконец, собравшись с силами, Алексей нашел что ответить:
– Простите, Игорь Васильевич, увы, я не имею ни малейшего отношения к произошедшим с вами печальным событиям, я работаю лишь переговор...
Я его перебил и всё в той же манере сказал:
– Пропусти всю ту чушь, которым твое руководство пытается смягчить мой гнев и просто, сука, скажи мне, что делать и что случилось.
Мой собеседник секунду потупил, потом его взгляд уставился в пустоту и он начал зачитывать мне документ, от которого внутри меня казалось что-то оборвалось. Я испытал весь спектр эмоций от гнева до отчаяния и тоски. Из рапорта от 12.01.2129 выходило следующее. У меня случился инсульт. Время моей реабилитации было увеличено с пяти лет до восьми, если ничего другого не произойдет, а из рапорта на 17.04.2129 выходило что я только что был стабилизирован и очнулся, единственным хорошим было то, что капсула была откалибрована окончательно под моё состояние и теперь перебоев не предвидится. Но было одно но...
– Игорь Васильевич, как и всегда за перебои в работе капсулы мы назначаем солидную компенсацию, за ущерб вашему здоровью так же, помимо прочего, в компании были обнаружены хищения, которые, в свою очередь и повлекли за собой подобные недоработки. Все задействованные в противоправных действиях лица осуждены и на данный момент пребывают в тюрьмах в разных частях нашей страны.
Ещё два года там, целых два чертовых года без Анфисы. Два года без нормальной жизни. Два года, в лучшем случае, в этом средневековом аду. Он говорил что-то о том, как компания приносит свои соболезнования, о прогрессе в восстановлении моего тела, даже фотографии мне какие-то показывал, но всё это было не столь важно. Я был разбит и раздавлен, жить не хотелось от слова совсем. Но два дополнительных года восстановления из-за недоработок и инсульта уничтожили меня. Да, конечно, контракт они также продлили, да, естественно, большая по меркам моей предыдущей жизни сумма компенсации, конечно. С огромным трудом, я сосредоточился на текущих проблемах плача и внутренне изнывая от свалившихся мне на плечи проблем.
– Игорь Васильевич, у вас остались какие-нибудь вопросы?
Я с титаническим трудом сфокусировал свое сознание на диалоге. Херово, так херово, но нужно сосредоточится на текущих проблемах, в противном случае меня ждёт только депрессия и апатия, что в перспективе ещё хуже. Конечно, от таких мыслей легче мне не стало, даже наоборот, стало только тяжелее, однако это необходимость, которую я выучил к своему возрасту. Когда жить не хочется, жить надо через силу. Если есть шанс вернуть наши с Анфисой жизни, я должен это сделать, а не раскисать до состояния овоща. Конечно, первым порывом было потребовать отпуск, в каком нибудь виртуальном курорте, но я не рискнул, вовремя себя осадив, ведь если я попробую отвертеться от прямых обязанностей, кто знает, может быть меня заменят. Пришлось задавать вопросы невпопад, в голову не шло вообще ничего, от слова совсем, да оно и понятно, почему. Вся ситуация выжала из меня соки до капли.