No Featherbed for Me
Шрифт:
– И Мейс Тирелл хочет успокоить их?
– Мейс Тирелл хочет, чтобы на троне сидел Тирелл, - объяснил Ренли, очищая кровавый апельсин от кожуры. – Он поставил все на Маргери, и, когда Роберт выбрал Сансу в жены Джендри, он тяжело это воспринял. Думаю, он обделался прямо в штаны от одной мысли о том, что Джендри погибнет во время восстания Железнорожденных, и Маргери сможет выйти за Джоффри и стать королевой. У него больше не осталось дочерей, но дочери Гарлана недавно исполнилось пятнадцать, она абсолютно невинна и достаточно мила, чтобы привлечь даже
Арья знала, о какой из дочерей Гарлана говорил Ренли. Джесса Тирелл прибыла ко двору со своими родителями, и почти каждый мужчина провожал ее взглядом. Она была всего лишь компаньонкой Маргери, но, после откровения Ренли, Арья начала наблюдать за ней пристальнее. Было что-то в ее движениях и хитрых глазах, что напоминало ей Маргери Тирелл в шестнадцать лет, когда амбиции проявлялись во всех ее действиях и словах. Спустя несколько дней после их разговора, Арья заметила, как Джесса вела себя рядом с Эйгоном, и, что ранило еще сильнее, как очевидна была его заинтересованность в девушке.
Арья понимала, что у нее нет никаких прав для ревности, не после того, как она провела столько ночей и дней в объятиях Джендри Баратеона, но она сомневалась, что существует женщина, которую бы не задел тот факт, что ей предпочитают более молодую и прекрасную девушку, которая принесет в союзники Хайгарден с его богатствами. Все, что принесла Арья – это позор и отсутствие надежды на объединение Семи Королевств.
– Возможно, они хотят обсудить вопрос о Штормовом пределе, - предположила Арья, поднимая Алисанну на руки, и вдохнула сладкий аромат ее волос.
– С верховным септоном?
Арья старалась не дрогнуть.
– Наш брак никогда не был подтвержден. Ренли скажет ему, что…
– И ему будет все равно, потому что он не был расторгнут до того, как ты вышла за Эйгона, - ответил Джендри, запустив пальцы в свои черные волосы. – Они запретили мне присутствовать. Меня допросят после Ренли.
– Допросят? Зачем?
– Сир Лорас сообщил Ренли, что тебя обвиняют в супружеской неверности и двоемужии. Твой брак с Эйгоном является прямым доказательством двоемужия, и, если ваш брак с Ренли будет признан действительным, то твои дети станут доказательством измены.
– Тогда зачем им понадобился ты? – настаивала Арья.
– Потому что они уверены в том, что ты спала со мной, пока была с Ренли, и меня допросят об измене, которую мы якобы совершили.
Паника, граничащая с истерикой, вспыхнула в ее груди на мгновение, прежде чем Арья глубоко вдохнула, пытаясь сохранить спокойствие. Наконец, она произнесла:
– Я не позволю им сделать этого.
– Арья…
Она направилась вперед, передав Алисанну Джендри.
– Отведи ее к моей матери или к Эшаре. Я разберусь с этим.
– Постой, Арья! – позвал Джендри, но Арья, не колеблясь, направилась в Красный замок, стараясь собраться с мыслями. Пересекая тронный зал, Арья пыталась вспомнить девочку, которой она когда-то была, смелую и бесстрашную девочку, которая бродила по лесам Винтерфелла, которая путешествовала с дотракийцами
_____________________
Дак охранял вход в зал собрания малого совета, и его лицо потемнело, когда она приблизилась. Покачав головой, он начал:
– Королева Арья…
– Дай мне пройти, Ролли.
– У меня приказ короля…
– Ролли, - умоляла она, - ради любви, которую ты испытываешь к моим детям, и ради нашей дружбы, прошу, дай мне пройти.
Он колебался лишь мгновение, прежде чем отойти в сторону. Как только Арья подошла к двери, Дак схватил ее за предплечье, останавливая.
– Я говорил ему, что не согласен с тем, что происходит.
– Спасибо, - ответила Арья, прежде чем войти в залу, поразив своим появлением всех присутствующих.
Эйгон вместе с верховным септоном сидели во главе стола, Ренли напротив них. Лорд Варис, лорд Бейлиш, Хэлдон, Дейенерис, Визерис, Мейс Тирелл и Рэйго занимали остальные места. Визерис мгновенно вскочил на ноги, потребовав, чтобы она удалилась, но Арья лишь подняла руку, успокаивая его.
– Тебе здесь делать нечего! – прокричал Визерис, но Арья вновь проигнорировала его, смотря прямо на Эйгона.
– Ты должен остановить это.
Эйгон ничего не ответил, однако великий септон издевательски заявил:
– Как ты смеешь так разговаривать с королем?
Арья даже не взглянула на него.
– Я разговариваю не с королем. Я разговариваю с отцом моих детей, - Арья почувствовала, как Эйгон вздрогнул при одном упоминании о детях. – Мне все равно, что ты признаешь наш брак недействительным, если именно этого ты хочешь. Я не желаю оставаться женой человека, которому я не нужна. Я позволю тебе объявить меня шлюхой, а наших детей бастардами, если ты считаешь, что это поможет удержать королевства, потому что, видят Боги, я устала бороться. Только не нужно никаких допросов и судебных процессов. Я соглашусь на все, что ты скажешь.
– Не ты устанавливаешь здесь правила, - отрезал Визерис. – У тебя нет власти.
Арья обернулась, буквально пылая от гнева, и протянула:
– Нет, я всего лишь женщина. Но за Даром есть двадцать тысяч одичалых, чьего короля приняли при дворе далеко не любезно. У них есть великаны тринадцати футов в высоту. Западные земли тоже не особо волнует дом Таргариен, особенно после того, что случилось с Ланнистерами. Это… о, да это же еще тридцать тысяч мечей! И, конечно, если вы попытаетесь заточить меня, моим братьям придется защищать меня. Север принесет еще двадцать тысяч мечей, и Риверран еще столько же. И, кстати, мой кузен Роберт владеет долиной Аррен, а это еще плюс тридцать тысяч. Может Эйгон и сын Элии Мартелл, но скажи мне, дорогой муж, ты правда думаешь, что принц Оберин и принцесса Арианна обрадуются, узнав, что ты заточил свою жену в темнице и назвал своих законных детей бастардами?