Но-шпа на троих
Шрифт:
Вовка опешил:
– В жарком мае? С какой стати?
– Ты меня решил похвалить!
Костин сердито прищурился:
– Вовсе нет, тебе это просто показалось! Просто уму непостижимо, сколь глупа может быть баба! Лезешь везде длинным носом!
– Уж определись, пожалуйста, кто я: молодец или идиотка!
Вовка обозлился окончательно и заорал:
– Что за ерунда! Где мои сливки! Сколько можно ждать!
Из глубины кафе не спеша выползла официантка. В руках она несла поднос, на котором громоздились
– Незачем так нервничать? – известила она.
– Это что? – в полном изумлении спросил Костин.
– Сливки.
– Но их тут море!
– Сто штук, как вы просили, поэтому я и задержалась с выполнением заказа, – меланхолично пояснила девица, – пришлось в магазин гонять.
Вовка уставился на девицу, я на Костина.
– Но это же была шутка, – взвыл майор, – неужто непонятно!
Подавальщица дернула плечом:
– Фиг вас знает! Тот, кто поглощает эспрессо пивными кружками, вполне способен попросить к нему озеро сливок. Вот счет!
Расплатившись, майор подождал, пока официантка утопает на кухню, и, когда она исчезла из виду, гневно воскликнул:
– Все ты!
– Что?
– Идиотство! Эспрессо в пивной кружке.
– Ладно, согласна, я глупо пошутила, но сливки же заказал ты сам.
– И что теперь с ними делать?
– Не переживай, – успокоила я майора, – давай ссыпем их в пакет и отнесем домой.
– Кретинство, – бубнил Вовка, сметая в подставленную мной тару крохотные пластиковые формочки. – Глупей ситуации и не придумаешь. Хуже было лишь с Петькой, когда его жена застукала в кино с любовницей. Представляешь? Петька…
– Любовница! – закричала я. – Вовка! А с кем жил Леонид? Кто эта женщина, которая вместе с Ириной Глебовной задумала наказать Галину?
Костин сунул в пакет последнюю упаковку сливок и сердито ответил:
– Не скажу!
– Почему?
– Не хочу!
– Вовка!!!
– На суде узнаешь, – рявкнул Костин, – мучайся теперь! Пивная кружка!
Размахивая пакетом, он пошел к двери. Я посеменила за ним, вот уж не ожидала от приятеля такой детской вредности.
Как многие мужчины, Костин вспыльчив, но отходчив. Иногда он после очередного припадка гнева начинает оправдываться и говорит:
– Лучше не попадайтесь мне под горячую руку, раздавлю и не замечу.
Это правда, но потом Володя начнет укорять себя и оплачивать «похороны». Честно говоря, я не обращаю никакого внимания на его вопли, потому что люблю Костина за минуты раскаяния. А еще он, поняв, что несправедливо наорал на вас, начинает делать подарки. Лично я являюсь счастливой обладательницей тучи керамических фигурок, которые дарил мне раскаявшийся майор.
Зная об этой особенности приятеля, я подождала, пока он выкурит
– Так кто она?
– Не догадалась?
– Нет.
– А она была совсем рядом, тебя привело к ней абсолютно правильное размышление.
– Какое?
– Ты сделала логическое заключение: у кого в альбоме нет фото со дня рождения Леонида Сорокина, тот каким-то боком замешан в деле. Так?
– Точно.
– У Амбарцумовых снимок оказался на месте.
– Ага.
– А у Тины?
– Нет.
– И что, до сих пор ты не понимаешь?
Я попятилась.
– Ты хочешь сказать…
– Правильно, – кивнул Костин, – это Тина.
– Но как же…
– Все просто. Годы бегут, штампа в паспорте нет, – вздохнул Вовка. – На дне рождения Лени Тина познакомилась с Ириной Глебовной. Женщины очень понравились друг другу, затем у Тины, при полнейшем попустительстве Ирины Глебовны, вспыхнула любовь с Леней. Женя не заговаривал о свадьбе, а Сорокин, подзуживаемый мамочкой, сразу заявил:
– Готов хоть сейчас отвести тебя в загс, только Галя мешает!
– Тина сказала мне, что фото взял Женя.
– Ты веришь всему услышанному!
– Но… я подумала…
– Говорили же тебе, меньше думай!
Я, не обратив внимания на очередное Вовкино хамство, пыталась осмыслить ситуацию.
– Зачем Ирина Глебовна взяла фото у Тины?
– Они решили на всякий случай подстраховаться.
Леонида они не собирались вводить в курс дела, Алису тоже. Мало ли кто из домашних Сорокиных полезет в семейный альбом, не найдет снимок, начнет приставать с расспросами, а Тина живет одна.
– Мне она ничего не сказала про разрыв с Женей! – пробормотала я. – До недавнего времени я считала, что они вместе.
– Так ты и не спрашивала о ее отношениях с ним.
– По-моему, Ирина Глебовна и Тина перемудрили с этой фотографией.
– Мне тоже так кажется, – кивнул Вовка, – но у страха глаза велики. Везде светилась Ирина Глебовна, Тина оставалась в тени, Ванда и Рита о ней не знали. Вот будущие родственницы и решили поступить столь странным образом. На этом настояла Тина, ей казалось, что, поступая так, она выводит, в случае форсмажорных обстоятельств, из-под удара старуху, не она брала фото!
– Скажите, пожалуйста, какие нежности! А Тина не насторожилась, когда я завела речь о фото?
– Нет.
– Почему?
– Она же тебя хорошо знает, потом ты наплела историю про подарок к дню рождения Леонида, сюрприз и прочее. Твой визит Тину не обеспокоил ничуть. И еще…
– Что?
Вовка ухмыльнулся:
– Она считает тебя дурой, глупой, недалекой особой, способной лишь убирать квартиру и печь пироги. Знаешь, как у мадам вытянулась морда, когда она узнала о твоей роли в этой истории.