Ночь, дождь, Город...
Шрифт:
– Боюсь, не могу.
– Качнул головой Тёрнер.
– Потому что нет никакой игры. Вы там, наверное, десять заговоров со мною во главе просчитали... Но я просто сорвался. Натворил глупостей, о которых не жалею. И, тем не менее, прошу у тебя прощения - ведь в итоге и ты можешь пострадать.
– Что ты сделал? Что ты, чёрт возьми, натворил, Майлз? Скажи, пожалуйста...
– Голос Хелси дрогнул, и она кашлянула. Вот только приступа сейчас не хватало.
– Благодаря инспектору Диксону, о том, что террориста опознали, я узнал одновременно
– Пояснил мужчина, стоя абсолютно неподвижно.
– Решил попробовать его взять за глотку. Но недооценил, какой это мерзкий тип. Высокомерный ублюдок, почти что богом себя считал - от салочек с полицией в самоуважении утвердился, а после удачного нападения на участок вовсе разум потерял. Ну я и не выдержал... Впервые за годы службы. А по ходу дела он мне рассказал про свой архив. Бумаги здесь, если тебе интересно. Не в машине, в подвале.
– Зачем они тебе?
– Женщина обхватила рукоять "серпенты" второй ладонью - у неё устали руки, локти начали дрожать.
– Решил поиграть в сказку про драконьи сокровища? Убивший дракона сам становится драконом, так, что ли?
– Может быть.
– Тёрнер пожал плечами.
– Я, честно, сам так и не придумал, на кой мне всё это. Просто понял, что эта вещь позволяет маленькому человеку сделать большое дело. Помнишь? Благое или дурное - от человека зависит. Такая вещь, которая сама по себе ни злая и не добрая, лишь инструмент. Я вот не могу больше просто жить. Я не паладин, но этот чёртов гниющий город вечного дождя меня раздавил. Я всё ещё хочу защищать его жителей, но разве рутинной работой тут поможешь? С каждым днём только хуже, и так год за годом. Может быть, яркая вспышка - единственный шанс? Какая-то подвижка. Я не придумал, не успел придумать, как использовать архив. Если его получит БНЗ - они залатают последние дыры в "Тысячеглазой", и её контроль станет абсолютным - но прок от этого будет лишь для политической полиции. Передать за рубеж - и им придётся отказаться от городской системы, либо на корню её переделать, что тоже большое движение, хоть и на одной плоскости. Использовать самому... не знаю, вряд ли. Но теперь это не важно. Ты здесь. Ты меня поймала. Но я не сдамся.
– Майлз, ты...
– Инспектор сглотнула.
– Ну какой же ты болван. Сдавайся, и я постараюсь, чтоб это дело замяли. Объясним как недоразумение. Чарли поможет, отделаешься взысканием. Всё будет хорошо. Просто положи оружие.
– Нет, прости.
– Мужчина усмехнулся.
– Я бы и сам мог сдаться, если б хотел. Но я не хочу - уже всё решил. Однако и отпустить меня просить не стану. Если ты согласишься - тебе же будет хуже. БНЗ наверняка отслеживали твои перемещения, и знают, куда ты направилась сейчас. Уверен, скоро здесь будет их штурмовая команда. Анна, ты замкнулась в своём коконе, и отсекла всё, что выходит за пределы города. Твоего города, который ты защищаешь. Специально отсекла, иначе, наверное, не смогла бы оставаться такой... Какая ты есть.
– Я...
– Но ты всё же хороший человек, и я не хочу, чтоб ты ответила за мою дурость, за мой срыв.
– Продолжая криво улыбаться, Тёрнер медленно поднял руку с револьвером.
– Я не могу сбежать, пока ты здесь. Давай решим этот вопрос быстро.
– Что за глупости.
– Анна сильнее сжала рукоять "серпенты".
– Я не собираюсь в тебя стрелять, если ты ещё не вконец сбрендил.
– И почему-то я был уверен...
– Бывший следователь улыбнулся шире.
– Однако попытаться стоило. Прости.
Барабан револьвера провернулся и грянул выстрел. Женщина вдавила спуск мгновеньем позже, уже понимая, что опоздала, проиграла...
Голова Майлза дёрнулась от удара, и он, взмахнув руками, тяжело рухнул навзничь. Оружие вылетело из его ладони, с лязгом проскользило по влажным камням. Инспектор Хелси, ещё не веря толком в случившееся, оглянулась. Пулевое отверстие в стене за её спиной было на высоте метров двух, и много правее. Пуля, выпущенная детективом, не могла задеть Анну даже случайно.
– Ах ты... Чёртов ублюдок!
– Опустив пистолет, женщина перевела взгляда на распростёртое тело полицейского-ренегата. Сквозь перехвативший горло спазм выдавила.
– Идиот... проклятый... идиот... болван... Почему... так? Почему?...
Морось перешла в дождь. Тяжёлые капли дробно стучали по листовому железу крыши, стекали струйками сквозь многочисленные щели.
Конец.
Потух огонь, растрачено тепло.
Таков конец всех песен на земле.
Вино златое выпито. На дне
Лишь капли, что полыни горше мне.
Здоровье и надежду унесло --
Вслед за любовью канули во мгле.
Лишь призраки со мною до конца --
Из тех, что без души и без лица.
И скучно и тоскливо ждать нам всем,
Когда опустят занавес совсем...
Таков конец всех песен на Земле.
(С) Эрнест Доусон, "Остатки!", 1899