Ночь на причале
Шрифт:
Боже милостивый, как он мог поверить, как мог убедить себя, что у него, у них есть будущее?
Этан заставил себя улыбнуться.
– Наверное, испугался во сне, вот и все. Прости, что разбудил тебя.
Грейс немного успокоилась, потому что действительно его глаза прояснились. Она увидела, что Этан, ее Этан вернулся.
– Должно быть, что-то очень ужасное. Мы оба испугались.
– Должно быть. Я не помню. – «Еще одна ложь», – подумал он. Но у него уже не было сил даже злиться на себя. – Ну, хватит, ложись. Теперь
Грейс прижалась к нему, надеясь успокоить, положила ладонь на его сердце. Оно все еще бешено колотилось.
– Просто закрой глаза, – прошептала она, как шептала обычно дочке. – Закрой глаза. Этан, и держись за меня. Думай обо мне, и я тебе приснюсь.
Дай-то бог.
Он закрыл глаза, пытаясь забыть обо всем, кроме Грейс.
Когда Грейс проснулась, Этана не было в ее постели, в ее ванной комнате, в ее домике. Она попыталась убедить себя в том, что не должна чувствовать такого жуткого разочарования. Он просто не хотел тревожить ее так рано, поэтому и не попрощался перед уходом.
Солнце взошло, и он наверняка уже в заливе, а у нее еще есть несколько минут до пробуждения Обри.
Грейс встала, накинула халатик, прошлепала босиком в кухню варить кофе, потом вышла на свою крохотную веранду.
Если подумать, она разочарована вовсе не тем, что Этан ушел, не разбудив ее и не попрощавшись. Просто она была так уверена, что он сделает ей предложение. Все признаки были налицо, но она так и не услышала решающих слов.
Этан не последовал придуманному ею сценарию. Сегодня утром они должны были начать новую жизнь. Она представляла, как побежит к Джулии поделиться своей радостью, как позвонит Анне и, захлебываясь от счастья, попросит совета в подготовке свадьбы.
Как расскажет новости маме.
Как объяснит все Обри.
А вместо всего этого ей предстоит обычное утро.
«После изумительной ночи, – упрекнула она себя. – Чудесной ночи». Она не имеет права жаловаться. Не имеет права злиться ни на себя, ни на него.
Грейс вернулась в кухню, налила себе первую чашку кофе и.., не удержалась от улыбки.
Дурочка! Какая же она дурочка! Забыла, с кем имеет дело. Это же Этан Куин. Это же мужчина, который, по его собственному признанию, ждал почти десять лет, прежде чем осмелился поцеловать ее! С такой скоростью пройдет еще лет десять, прежде чем он подумает о свадьбе.
И они до сих пор не сдвинулись бы с места, если бы она – ну, чего уж тут кривить душой – не проявила инициативу. Вот так: просто и ясно. Она сама ему навязалась. И у нее не хватило бы смелости, если бы Анна не подтолкнула ее.
Цветы, вспомнила Грейс и, обернувшись, улыбнулась подаренным Этаном цветам, ярким и словно излучавшим надежду. Ужин при свечах. Прогулка при луне. Долгие нежные ласки. Да, он ухаживает за ней.., и будет продолжать свои ухаживания, пока она не сойдет с ума в ожидании его следующего
Но таков Этан, и вдумчивость, неторопливость – качества, которыми она восхищается в нем не меньше, чем всеми остальными.
Грейс закусила губу. Почему именно Этан должен сделать следующий шаг? Почему бы ей не поторопить события? Джулия говорила, что мужчины любят, когда женщины берут инициативу в свои руки. И разве Этану не понравилось, что она наконец набралась храбрости и попросила его о любви?
Она сама может за ним поухаживать, не так ли? И ускорить события. Видит бог, она прекрасно умеет составлять планы и следовать им, не выбиваясь из графика.
Только надо набраться смелости. Грейс затаила дыхание. Ей придется найти в себе смелость сделать ему предложение, но она ее обязательно найдет!
Кэм пытался придумать название раскаленной едкой смеси, которой дышал, но ничего приличного в голову не приходило. Он работал под палубой, терпеливо отделывая каюту, пока удушье не выгнало его наверх глотнуть не то чтобы прохладного, но не такого обжигающего воздуха.
Лакируя корпус. Этан, как и Кэм, изнемогал , от жары. Пот заливал глаза, ручьями стекал по обнаженной груди и спине.
– Чтобы лак высох при такой влажности, понадобится не меньше недели, – заметил Кэм, вылезая на палубу.
– Приличный шторм не помешал бы. – Этан редко жаловался на условия труда, тем более что жаловаться было некому. Здесь, как и в заливе, он работал на себя.
– Тогда помолимся о хорошем шторме. – Кэм схватил бутылку и стал жадно пить прямо из горлышка.
– Некоторым духота действует на нервы, как я посмотрю.
– Я не нервничаю. Мне просто жарко. Где парень?
– Я послал его за мороженым.
– Отличная идея. Я мог бы искупаться в мороженом. Там внизу совсем нет воздуха, Этан кивнул. В такую погоду возиться с лаком достаточно противно, но работать в крохотной каюте, куда не достают воздушные потоки, разгоняемые огромными вентиляторами, закрепленными под потолком, все равно что жариться в аду.
– Хочешь переключиться на что-нибудь другое?
– Я вполне способен выполнять свою чертову работу.
Этан пожал потными плечами:
– Как хочешь.
Кэм стиснул зубы, затем раздраженно произнес:
– Ладно, ладно, я нервничаю. Мои жареные мозги не перестают задавать один и тот же вопрос: получила ли та уличная кошка письмо Анны?
– Должна была. Письмо отправили во вторник, как только почта открылась после праздников. Сегодня пятница.
– Черт побери. Этан, я знаю, какой сегодня день. – Кэм раздраженно смахнул пот с лица и хмуро уставился на брата. – Неужели ничто не может лишить тебя самообладания?
– Мои переживания ничего не изменят. Глория все равно сделает то, что задумала. – Этан скосил глаза на Кэма. – И тогда мы с ней разберемся.