Ночь над Сербией
Шрифт:
— Я слышал, — тихо заметил гражданский, — что кого то вытащить не успели...
— Ерунда, — оптимистично заявил офицер, — этот пилот — вообще первый, кого сбили непосредственно над территорией Югославии. Был три дня назад аналогичный случай, но тогда летчик дотянул до Македонии и катапультировался там.
«Ври больше», — подумал оператор, но ничего вслух не сказал. Его приятель по игре в боулинг по секрету признался, что как раз три дня назад ас из Первого крыла Белградской Особой Дивизии в одном бою сбил сразу два американских «F 16». Причем югослав использовал новейшие ракеты класса «воздух воздух» «Р 27ЭТ/М2 Б», взрывающиеся буквально
* * *
Владислав вернулся в полутемное помещение, где оставил Коннора, через сорок минут. Кудесник продолжал неотрывно глядеть в видоискатель.
— Ну что?
— Семнадцать минут назад, — доложил дисциплинированный пилот, — на запад прошла группа из пяти полицейских. Вооружение — стрелковое оружие. Шли гуськом, не скрываясь, на дистанции около десяти ярдов друг от друга. Больше движения не заметил. Слева, на вершине холма, по всей видимости, расположился снайпер или наблюдатель — там дважды мелькали отблески, как от линзы... Расстояние — около полутора миль.
У Джесса, как и у всех летчиков, было прекрасное зрение.
— Вольно, — усмехнулся Рокотов, — молодец. Все верно. Они прочесывают местность. И то, что снайперов поставят, я не сомневался. Эти сволочи меня так один раз чуть не подловили. Спасло то, что стреляли с километра, не меньше, а на таких дистанциях о прицельной стрельбе можно забыть... Садись, в ногах правды нет, — последнее выражение биолог напрямую перевел на английский.
Коннор, естественно, русской поговорки не понял [19] .
19
Фраза «You have no true in legs» для англоговорящего лишена смысла.
— Что ты сказал?
— Это выражение такое. Типа нечего стоять, потому что от этого нет толку, — смутился Влад.
Его юмористические наклонности не все по достоинству оценивались окружающими. И частенько в этом была его собственная вина.
— Нам тут минимум до вечера сидеть, — сообщил он, устраиваясь спиной в углу, — я вход в наше ответвление замаскировал, так что опасаться, в принципе, нечего. Кто попробует сунуться дальше чем на метр, получит по башке тонной песка и щебня. А у нас выход останется — там недалеко узкий тоннель в глубь горы... В подобной пещере я уже гулял недельку назад.
— Мне продолжать наблюдение? — поинтересовался Кудесник.
— Пока не надо. Стоит осмотреться ближе к шести семи часам. Темнеет тут около девяти. Думаю, двух часов хватит, чтобы обстановку выяснить. Кстати, держи свой ствол.
Влад бросил «смит вессон» на колени летчику, одновременно готовый из положения «сидя» ударить очередью ему в грудь. Коннор, не заметивший, как напрягся его новый знакомый, проворно схватил пистолет, проверил предохранитель и сунул в кобуру на ремне. Потом уставился на Рокотова.
— Удивлен? — биолог еле заметно улыбнулся. —
— Ты здорово рисковал.
— А что делать? Не связывать же тебя, в самом деле. Вдвоем у нас двойная маневренность, защита тыла, и все такое. Объективно мы друг другу выгодны. Пока, — Влад поднял палец. — И надеюсь, что стрелять в спину мы друг другу не будем.
— Безусловнее — с серьезным видом согласился летчик. — Мы не враги, и я не собираюсь тебя подводить... Только мне кажется, что ты плохо относишься к тому, почему я оказался в небе над Югославией.
Рокотов вздохнул и нахмурился.
— Джесс, я — ученый и по сути своей — пацифист. Война — это всегда плохо. Понимаю, ты человек военный, исполняешь приказ. По данному конкретному факту у меня претензий к тебе нет и быть не может. Мне просто не нравится война. Вот и все.
— Но Милошевича надо остановить, — примирительно заметил Коннор. — И другого способа, кроме силового, не существует. Он диктатор, на требования европейских государств и Америки ему плевать. Он не соблюдает права человека...
— Возможно. А Россию вы бомбить собираетесь?
— Зачем? — не понял капитан ВВС США. — «Холодная война» закончилась, коммунизма больше нет... Мы теперь вроде как партнеры.
— Ага, — Владислав потеребил нос. — Только у нас о правах человека что то тоже не вспоминают. Если уж бомбить, так нашу столицу, чтобы всю эту чиновничью сволочь напалмом выжечь... Двойные стандарты, Джесс, двойные стандарты. Просто в России и Китае есть ядерные бомбы, а в Сомали и Югославии — нет. Вот и ответ, кого можно бомбить.
— Это другое дело, — не согласился Кудесник. — Я, кстати, тоже не всегда понимаю нашего Президента. Саддама можно было уничтожить, но мы почему то этого не делаем. И с Сомали разобраться. И с Тибетом. Надо просто действовать решительнее.
— Это как? — хмыкнул Влад. — Чаще бомбить?
— Не обязательно. Есть специальные группы, диверсанты, оружие дальнего поражения...
— Проблема в том, Джесс, что ты мыслишь категориями армии. Понятно, ты человек военный. Но ведь бомба или ракета может попасть и в дом к мирному жителю. У нас был Афганистан, у вас — Вьетнам, потом опять у нас Чечня, у вас — Ирак. И так — до бесконечности. Силой, увы, ничего не решишь. Вон, вы бомбили бомбили Ирак, а в результате Президент Хусейн имеет почти стопроцентную поддержку населения. Если раньше у вас еще были какие то перспективы его сместить, то сейчас уже нет... Да и у нас, — биолог грустно махнул рукой, — то же самое. В своей стране разобраться не можем. Ворье на ворье во власти, идиоты в полиции, бойню на собственной территории устроили... Я и уехал то поработать в Югославию, чтоб чуточку отдохнуть от всеобщего бардака... Отдохнул!
— Я согласен, — кивнул Коннор, — боевые действия — это уже крайний вариант. Но и без них не всегда обойтись можно. Мы с тобой ведь тоже с полицейскими не на матч по бейсболу собрались.
— Да уж... Однако не мы начали. А вы Югославию первыми бомбить стали. Это уже агрессия. Потому я никак поддержать такие действия не могу. Лично с тобой мы можем стать друзьями. Но, к сожалению, политику определяем не мы. И война эта бессмысленна. Милошевич все равно не пострадает, а народу погибнет уйма. И сербов, и албанцев... и ваших солдат, кстати. Как с этим быть?