Ночь Охотника
Шрифт:
– Они не будут обедать с Ксорларринами? – полюбопытствовала жрица Таайруль, когда стало ясно, что армия Бэнров движется мимо башни магов Третьего Дома и покидает Ку’элларз’орл. К этому моменту колонна протянулась от ворот жилища Бэнров до линии гигантских грибов, которые отделяли квартал Ку’элларз’орл от остального города.
– Это же праздник Основания, – уверенно ответил Малагдорл. – Они должны пировать в Доме, у которого нет союзников… – Но уверенность исчезла из его голоса, когда две жрицы уставились на него с явной насмешкой: неужели он еще помнит об этой глупой традиции?
– Мать Квентл, без сомнения, собирается посягнуть на чье-то
– Отсюда и тщательно подготовленный пышный парад Бэнров, – негромко заметила Мез’Баррис и многозначительно кивнула. Дочь и мастер оружия пристально уставились на нее. – Они стараются продемонстрировать свою силу и организованность, чтобы предотвратить хаос, который наверняка скоро доберется до ворот Квентл.
При этом замечании Таайруль буквально вытаращила глаза, и даже не особенно умный Малагдорл понял намек: его мать упомянула Квентл без соответствующего титула, который всегда в знак уважения прибавляли к ее имени.
Дома Мензоберранзана объявляли друг другу войну и из-за менее серьезных оскорблений.
Процессия Дома Бэнр прошла чуть ли не по всем районам Мензоберранзана, даже поднялась на холм Брешской крепости, где располагались три академии дроу, затем вышла за Западную Стену, обогнула город и, извиваясь, вернулась в район под названием Нарбонделлин, отделенный от Ку’элларз’орла грибной рощей. Дроу смотрели на это со всех балконов, из каждого окна, и, в соответствии с мензоберранзанской традицией, половина населения дрожала от ужаса, а вторая половина кивала, одобряя Бэнров и их мощь.
Достигнув Нарбонделлина, процессия разделилась: избранные группы стражников заняли позиции снаружи открытых ворот Дома Фей-Бранш. Внутрь вошли лишь самые высокопоставленные члены семьи: две сестры и брат – Квентл, Сос’Умпту и Громф, дочь Квентл, Миринейль, мастер оружия Андзрел Бэнр и Отец Велкрист, выбранный Квентл в качестве любовника и бывший когда-то магом из Дома Ксорларрин.
Даже если бы дело происходило не во время праздника Основания, эти шестеро аристократов вошли бы в чужой Дом без страха, потому что любой дроу при их приближении почтительно склонял голову.
Мать Биртин Фей встретила их в дверях в сопровождении Минолин и Отца Калагера. Биртин, казалось, была немного удивлена небольшим числом гостей, и Громф с Квентл уловили в ее взгляде еще что-то – раздражение? – когда хозяйка взглянула им за спины и заметила армию Бэнров, расположившуюся
Мать Биртин не смогла скрыть тревоги, провожая гостей в обеденный зал. Здесь был накрыт пиршественный стол, у которого стояло примерно сорок стульев. Половина мест была занята аристократами Дома Фей-Бранш, остальная половина предназначалась для Бэнров. Биртин взмахнула рукой. Очевидно, это был знак покинуть зал всем, кроме самых близких родичей.
– Прошу тебя, пусть все остаются, – шепотом обратилась к ней Мать Квентл. – Можешь позвать кого тебе угодно, чтобы занять пустые стулья. – Она взглянула на Минолин: – Твоего брата нет дома? Мне было бы очень приятно снова увидеть его.
Это совершенно нехарактерное для Квентл высказывание явно поразило Минолин, и они с матерью обменялись тревожными взглядами, как будто безмолвно спрашивали друг у друга: неужели Бэнры хотят собрать их всех в этом зале для того, чтобы перебить?
– Мы представляем собой два старейших Дома в Городе Пауков, – заметила Верховная Мать Бэнр. – По-видимому, время ослабило нашу связь, но в эту новую эпоху возрождения богини мы поступим правильно, если укрепим наши связи.
На лице Биртин промелькнуло выражение изумления и надежды, но, каким бы мимолетным оно ни было, Громф, разумеется, уловил его. Все знали, что Зирит К’Ксорларрии уже отправила в Гаунтлгрим большую часть своих магов, воинов и жриц, и ходили слухи, будто на Зирит оказывали давление, чтобы она освободила место своего Дома в иерархии и свое место в Правящем Совете. Фей-Бранш был Шестым Домом Мензоберранзана, поэтому имел кое-какие притязания на возвышение; неужели Мать Квентл предлагает ей поддержку, предлагает ее Дому занять третье место?
Громф поймал пристальный взгляд Минолин Фей; он в ответ едва заметно пожал плечами, и его безразличие заставило жрицу едва слышно зарычать от гнева. Она на грани срыва, сообразил архимаг и про себя поздравил сестру – если он теперь мог думать о Матери Квентл как о своей сестре – с таким неожиданным и одновременно тщательно продуманным ходом.
Мать Биртин пригласила самых достойных членов своего Дома занять свободные места, а шестеро Бэнров расположились между хозяевами, на довольно большом расстоянии друг от друга. Андзрел и Г’елдрин Фей, старые друзья еще с академии, оба прославленные мастера оружия, уселись в дальнем конце стола вместе с другими воинами и принялись обсуждать последние новости Мили-Магтир, а Отец Велкрист и маг Дома Фей-Бранш Зекнар вели дискуссию насчет возрождения Пряжи. Однако Громф не присоединился к своим собратьям-магам. Вместо этого он держался ближе к Матери Квентл, которая, разумеется, восседала во главе стола; по правую ее руку сидела Мать Биртин, по левую – Минолин Фей.
Угощение было великолепным, музыка прекрасной, но не слишком громкой, и праздник был организован с тем вниманием к мельчайшим деталям, которого следовало ожидать от благородного Дома, во всем Мензоберранзане уступавшего по древности и верности традициям только Дому Бэнр. По обычаю, гости и хозяева не вели серьезных разговоров, лишь мимолетно упомянули с презрением Дома, члены которых не присутствовали, и обе верховные матери по очереди поощряли остальных высказывать свое мнение но поводу той или иной ситуации и перспектив ее развития. В конце концов, в Городе Пауков это был единственный день всеобщей надежды и обновления, единственный день, когда считалось, что Мензоберранзан как целое превыше раздоров составлявших его семей.