Ночь последнего дня
Шрифт:
— А тебе?
— А мне все равно, — улыбнулась я.
Он швырнул в меня чашку. Беспомощный жест. Борька бы и трезвый промазал, а сейчас мне было удивительно, что он еще сидеть способен. Он поднялся и пошел к двери.
— Я не буду просить у тебя прощения, — сказал тихо.
— Перебьюсь.
— Я ухожу, и не будем целоваться на прощание, а то получится чересчур сентиментально. Знаешь, мне трудно уйти.., я не хочу уходить, я… — Он распахнул дверь, посмотрел на меня с печалью и ушел.
Я вымыла посуду,
Машка разбудила меня в девять утра. Я уснула часа за три до этого и, услышав звонок, глухо застонала.
— Ты знаешь, что произошло? — Голос ее звенел от негодования.
— Нет. Но готова узнать, раз уж ты меня разбудила.
— Борька разбился. Насмерть. Вчера, около часа ночи. Говорят, не справился с управлением.
— Черт, — буркнула я, потерла лицо ладонью, надеясь сбросить с себя сонное оцепенение. — Я видела его вчера поздно вечером, он был здорово пьян.
— Он был у тебя?
— Да. Мы выясняли отношения.
— Ты сказала о нем Нику? Ты сказала? — Теперь она кричала.
— Прекрати, — попросила я. — Я ничего не говорила.
— Он что-то знал… Он приходил к Тони, я слышала их разговор. Не весь, но достаточно, чтобы понять. Твой чертов Ник убил его.
— Машка, ты спятила. Прекрати болтать такое по телефону.
— У тебя даже голос не дрогнул, а ведь он был твоим любовником. И ты запросто сдала его Нику…
— Замолчи, дура несчастная, — не выдержала я.
— Знаешь, Борька был прав, — сказала она тихо. — Иногда у тебя такой взгляд…
— Так, все, хватит. Увидимся, поговорим.
Я повесила трубку и пошла на кухню искать сигареты (кажется, кто-то оставил у меня пачку). Нашла, закурила, а потом сползла на пол, обхватила голову руками и завыла. Сигарета дымилась на полу, а я размазывала по лицу слезы и не знала, кого оплакиваю. Стукнула кулаком по стене — раз, другой… Плечо пронзила боль, но легче не стало. Наконец я поднялась и заставила себя выпить чашку кофе. Машка права, мое объяснение выглядит весьма неуклюже. И она вправе считать, что в реальности было так: я напоила парня, пока мой сердечный друг ковырялся в его машине, а потом отправила его умирать. Вряд ли я смогу разубедить ее. Единственный человек, который мне дорог, считает меня убийцей.
— Авария — случайность, — покачала я головой. — Он действительно был пьян. Я предлагала вызвать ему такси.
Я знала, что все это лишь неловкая попытка оправдать себя. И Машкины обвинения ранили больше, чем весть о гибели Борьки. Неужто мне
Я выпила еще кофе, понемногу приходя в себя. Взяла телефон и набрала номер Ника.
— Глазам своим не верил, а теперь и ушам, — весело приветствовал он меня.
— Где ты? — буркнула я. — Надо увидеться.
— Нет, деточка. Ничего не выйдет. Мне сказано не приближаться к тебе на пушечный выстрел. На таком расстоянии не трахаются. Будем любить друг друга платонически.
— Кончай валять дурака! — разозлилась я. Ник тяжко вздохнул.
— Так и быть, приезжай в казино. Опять иду у тебя на поводу. Ничего не могу поделать со своим бедным сердцем. Готов рисковать головой, лишь бы одним глазком взглянуть на тебя, моя радость.
Когда я приехала к казино, Ника в задней комнате не застала.
— Он в баре, — сказал мне парень из охраны, и я пошла туда.
Ник сидел за стойкой и изводил бармена требованием относиться к себе с иронией.
— Только у ироничного человека есть шанс выжить в этом мире, — наставительно изрек он, увидел меня и расплылся в улыбке. — Радость моя, господь услышал мои молитвы, ты снова с нами!
— Воды, пожалуйста, — попросила я бармена.
— Моя девочка пьет только воду.., она такая скромница, не пьет, не курит, а когда ее трахают, закрывает глазки… Да, солнышко?
— Идем, надо поговорить.
— Это у нас такой пароль, — усмехнулся Ник. — Значит, девочке неймется. Идем, радость моя, я тебя осчастливлю.
Он обнял меня за плечи, и мы отправились в комнату позади ресторана.
— Борька погиб, — сказала я — Серьезно? А что с ним случилось? — Ник замер и посмотрел на меня с удивлением, только в глубине зрачков таилась усмешка.
— Он болтался с моей фотографией в баре. Мне надо знать, что у ментов есть на меня.
— Он болтался с твоей фотографией, а я узнаю об этом только сейчас? — усмехнулся Ник. Мы вошли в комнату, он схватил меня за шею и ткнул лицом в стену. — Детка, детка, детка… — вздохнул Ник прямо-таки с болью душевной. — Ты разрываешь мне сердце. Этот придурок совал свой нос, где не просят, а ты соизволила сказать мне только сегодня, — прошептал он мне в ухо. — Ты что о себе вообразила?
— Я ни о чем не догадывалась. Клянусь. Он был у меня вчера вечером и показал фотографию. Она была в машине?
— Вероятно, — усмехнулся Ник, отпуская меня. — Итак, он показал тебе вчера фотографию. Интересно. И ты не позвонила мне?
— Было поздно, я подумала…
— Как мило. А что за фотография?
— Моя фотография. Он внес изменения в мой облик, согласно описаниям свидетелей в баре.
— И они, конечно, узнали тебя.
— Он так сказал.
— Выходит, малый не такой дурак. Ты думала, он тащится от твоей задницы, а он собирался сдать тебя ментам.