Ночь у Насмешливой Вдовы

Карр Джон Диксон

Поймав на себе предупреждающий взгляд Г.М., инспектор Гарлик замолчал. Он покосился на Данверса, который читал газету, и отложил блокнот и карандаш.

— Нам надо еще многое обсудить, — важно заметил он. — Но обсуждение может подождать. Мне не нравится отношение к делу жителей Стоук-Друида. Нельзя упрекать их за то, что они, прямо скажем, перевозбуждены. Но они совсем нам не помогают!

К удивлению Г.М. и Гарлика, Данверс вдруг рассмеялся тихим, кудахтающим смехом. Сложив газету, он смерил детективов пытливым взглядом.

— Ни вы, инспектор, ни наш добрый друг сэр Генри, — сказал он, — не в состоянии понять сельских жителей. Да, почти все они злились или боялись; некоторые и до сих пор злятся или боятся. Но хотя они, по вашим словам, «перевозбуждены», хотя они пережили потрясение, на самом деле произошедшее не так уж и взволновало их.

— Потрясение? Из-за смерти Фреда Корди?

— Нет, нет, нет! Они потрясены тем, что добрая треть Насмешливой Вдовы рухнула у них на глазах. Вдова могла нравиться или не нравиться. Но она была всегда. Это часть их самих, часть окружающего их пейзажа и часть их жизни. Мужчины, наверное, испытывают то же самое, — добавил Данверс, — когда бомбят их город.

— Хм, да, — пробормотал сэр Генри Мерривейл. — Рейф, об этом я не подумал.

Инспектор Гарлик, которого подобные мелочи не интересовали, попытался сменить тему. Но его остановил блеск, появившийся в глазах букиниста.

— Сказать вам кое-что еще, инспектор?

— Спасибо, мистер Данверс. Если только в ваших словах будет смысл.

— Сегодня четверг, — заявил Данверс. — Если завтра пойдет дождь, как предсказывают газеты, вам не ответят ни на один вопрос — вы даже ни слова не услышите! — до утра понедельника.

— Объяснитесь, мистер Данверс! Почему?

— Потому что женщины будут очень заняты, а здешние мужчины находятся под каблуком у своих жен, — ответил Данверс. — Разве вы забыли о том, что в субботу пройдет церковный благотворительный базар?

— Церковный базар? Что еще такое?

— Да поймите же! — Данверс с досадой поморщился. — Благотворительный базар здесь значит больше, гораздо больше, чем визит премьер-министра. Дамы уже сегодня начали украшать зал. Если завтра, в пятницу, пойдет дождь…

— Ах ты! — вмешался сэр Генри Мерривейл, вскакивая. — Я ведь тоже участвую в базаре! — Он гордо выпятил грудь и стукнул по ней кулаком. — Буду индейским вождем. Но базар ведь пройдет не под открытым небом, верно? Тогда зачем беспокоиться о дожде?

— Крыша, дорогой Генри!

— Что с крышей?

— Примерно сто лет назад, — не спеша начал Данверс, — тогдашний приходской священник заменил каменную крышу Порохового склада, пришедшую в негодность, шиферной. Крыша низкая и пологая; снизу шифер укреплен досками. Если очередной викарий не забывает проводить текущие ремонтные работы, крыша не протекает и почти не доставляет хлопот. К сожалению, пол там земляной. Не знаю, насколько хорошо мистер Хантер…

— Столько суеты из-за какого-то благотворительного базара! — удивился инспектор Гарлик.

Данверс в ответ пожал плечами. Он вышел в торговый зал, посмотрел через окно на небо и спустил жалюзи.

— Сплошная облачность, — сообщил он.

Подобно Данверсу, многие головы в ту ночь и на следующее утро выглядывали из окон и смотрели на небо. Хотя утром часть облаков рассеялась, кое-где виднелись черные тучи, и трудно было со всей определенностью сказать, будет дождь или нет.

Местные дамы не покладая рук трудились над украшением Порохового склада. Хотя всех волновало состояние крыши, никому не хотелось беспокоить бедного мистера Хантера, который в последнюю неделю вел себя как-то странно.

Марион Тайлер тоже не заикалась о крыше. В пятницу Марион проснулась в одиннадцатом часу утра. Ее чистенький, хорошо обставленный домик стоял рядом с замком. Должно быть, ее разбудило воспоминание о ее многочисленных обязанностях, поскольку она являлась председателем благотворительного комитета. Сама Марион чувствовала себя несколько разбитой; всегдашние живость и хорошее настроение покинули ее.

Последняя надежда — на двух ее помощниц, миссис Рок и миссис Голдфиш. Марион торопливо оделась и села завтракать. Не успела она поесть, как прибежала миссис Рок, кондитерша, и сообщила о первой неувязке.

Можно было ожидать, что дама, носящая подобную фамилию, окажется высокой и мрачной особой с густыми черными бровями. На самом же деле кондитерша была маленькой и толстенькой хохотушкой с румяными щеками. У нее было шестеро детей и муж-недотепа. Миссис Рок никогда и никому не доставляла хлопот — за исключением тех случаев, когда у нее не начинались, по ее выражению, «нервы», отчего всех окружающих бросало в дрожь. Итак, миссис Рок сразу приступила к делу.

— Мисс Тайлер, — заявила она, — из Лондона прибыли маскарадные костюмы.

— Какие еще маскарадные костюмы? — Марион похолодела, в воздухе повеяло надвигающейся катастрофой. — Предполагалось, что костюмы мы сошьем сами! Вы с миссис Голдфиш отвечаете за них.

— Мисс Тайлер, вы, конечно, помните наше последнее собрание? Тогда еще мисс Робинсон предложила заказать несколько штук.

— Мм… да, что-то припоминаю. Но я и не думала, что…

— Они, мисс Тайлер, стоят дороже, чем мы думали. Просто ужас!

— Сколько?

— Десять фунтов пятнадцать шиллингов. А в кассе уже давно ничего нет!

«О боже!» — подумала мисс Тайлер. Вслух же она сказала:

— Ничего, миссис Рок. Уверена, доходы от базара компенсируют затраты. И потом, — видимо, в ее комнатке витал образ преподобного Джеймса, — красивые костюмы понравятся епископу.

— Хорошо еще, — живо продолжала миссис Рок, — что один костюм удалось отослать назад. Тео Булл отказался изображать Саймона-простоту.

Последняя, несколько загадочная, ремарка нуждается в небольшом разъяснении. Мистер Булл, на которого всегда можно было положиться, должен был стоять за прилавком и торговать сосисками собственного изготовления, которыми он очень гордился, а также пирогами и пирожками с мясом.