Ночи без сна
Шрифт:
— Одеваться! — приказал он Диего, сбросив с себя полотенце. Рейс усмехнулся и тоже отправился одеваться. Любопытно узнать, что произойдет, если он по пути встретит служанку? — подумал Кон.
Он подозревал, что Рейс задержится.
Практичный Диего принес только подштанники, бриджи и рубаху. Кон быстро оделся и натянул сапоги.
— Встань возле бойницы и смотри в оба. Как только я махну рукой, открывай затычку. И не забудь позвонить в колокольчик.
— Си, сеньор.
Кон улыбнулся. Диего всегда переходил на испанский язык,
Мальчишество. Когда в последний раз он совершил мальчишескую выходку?
Всего несколько часов тому назад. В саду, под холодными струями фонтана. И Сьюзен смеялась.
Черт бы ее побрал.
Захватив по пути Рейса, которому не встретились никакие распутницы, он повел его на воздух.
Солнце уже село, но розовые полосы заката все еще виднелись на жемчужно-сером небосклоне и отражались в воде, окрашивая ее в дымчатый багрянец. Рыбацкие лодки уже были вытащены на берег, но над Драконовой бухтой с криками кружили чайки. Видимо, рыбаки чистили рыбу и бросали погроха птицам.
Это была картина прекрасного, радостного мира. А Крэг-Уайверн был умышленно отделен от этого мира. Правда, здесь был хорошенький садик, но он, спрятанный внутри, выглядел словно искусственный. Внешний мир был настолько прочно изолирован, что даже воспоминания о нем постепенно стирались в памяти. Старый граф боялся внешнего мира. Неудивительно, что он сошел с ума.
Тем не менее Сьюзен несколько лет провела в поместье — сначала в качестве секретаря, потом экономки. Неудивительно, что она стала бессовестной воровкой.
Поднялся ветерок — как показалось Кону, довольно холодный, видимо, потому что у него еще не просохли волосы, но бодрящий и свободный. Даже пустошь, поросшая редкими кустами цветущего вереска и полевыми цветами, радовала глаз. Повернувшись спиной к морю, он взглянул в сторону сельского Девона, с его зелеными и коричневыми полями, рощицами, зелеными изгородями и шпилями церквей, вокруг каждой из которых теснились деревенские домики, образующие общину.
— Милое местечко, — сказал Рейс. — Стыдно, что здесь стоит такой дом.
— Полагаешь, мне следует его снести?
— Весьма соблазнительная мысль.
— И не говори. Но тогда мне пришлось бы построить что-нибудь другое, а я не могу себе этого позволить даже при наличии найденного золота.
— Ты мог бы вложить деньги в контрабандистские операции.
— Ну уж нет. Идем. — Кон повел Рейса дальше, огибая дом с северной стороны.
Это была самая мрачная сторона Крэг-Уайверна. Все четыре стены дома были сложены из одного и того же тесаного камня, монотонность которого прерывалась только узкими окнами в виде бойниц, однако северная сторона всегда казалась мрачнее всех остальных. Возможно, это объяснялось почти постоянным отсутствием солнца. Может быть, темнота обладает способностью скапливаться в камнях, как влага или мох?
— С этой стороны дом поразительно напоминает неприступную крепость, — сказал Рейс. — Ему хоть раз приходилось выдерживать штурм?
— Да, такое случалось во время гражданской войны. Графы Уайверны были убежденными роялистами, и вооруженные силы сторонников парламента вознамерились взять приступом Крэг-Уайверн, но это им не удалось. Правда, штурм осуществлялся без особого энтузиазма, потому что мой прямой предок сэр Джон Сомерфорд занимал высокое положение в парламенте. Две ветви нашего рода были всегда в оппозиции друг к другу.
— Понятно. Девонские Сомерфорды были за Стюартов, а суссекские Сомерфорды — за Ганноверов.
— Причем девонские Сомерфорды были за Якова II, тогда как моя ветвь приветствовала Вильгельма Оранского.
— Все они, наверное, переворачиваются в гробах от того, что графом здесь стал наконец суссекский Сомерфорд.
— Именно так. Потому-то старый граф был одержим мыслью произвести на свет наследника.
— Вот как? А я почему-то думал, что он не был женат.
— Это одна из многочисленных загадок Крэг-Уайверна. Судя по слухам, он хотел сначала попробовать кандидаток.
— Разве все мы не желаем того же?
Кон рассмеялся:
— Он, очевидно, подходил к проверке очень серьезно. — И Кон поведал Рейсу о системе проверки, которую описала ему Сьюзен.
— У тебя и впрямь интересная родня. Многие ли женщины принимали его приглашение?
— Некоторые принимали. Разумеется, они не были особами знатного происхождения.
Рейс вдруг рассмеялся:
— Знаешь, это похоже на мифического дракона, требующего дань в виде девственницы.
— Если не считать того, что кандидаткам не требовалось быть девственницами, а граф им платил. Девушки уходили домой с двадцатью гинеями в кармане за услуги. Неплохое приданое для девчонки из крестьянской семьи.
— Даже право первой ночи существует. Что за великолепное место!
Кон легонько стукнул его и помахал рукой Диего, который должен был ждать его сигнала.
Горгулья, соединенная с ванной, доходила до середины стены и представляла собой дракона с длинным раздвоенным языком. Звякнул колокольчик, и дракон испустил струю воды. Струя серебрилась, чуть тронутая алым отсветом угасающего заката, и, достигая земли, образовывала лужицы и ручейки.
Рейс зааплодировал, а Кон сказал:
— Тебя очень легко позабавить.
— В таком месте, как это, любому развлечению будешь рад.
— Что? Тебе еще мало? За три дня, что ты здесь находишься, тебе были предложены контрабандисты в действии, камера пыток, обнаружение клада, не говоря уже о возможности поразвлечься с целой кучей премиленьких документов. Что тебе еще надо?
— Было бы неплохо организовать полуночные визиты каких-нибудь распутных монахинь.
Кон рассмеялся:
— Ты мог бы попытаться соблазнить Дидди. — Он поморщился, вспомнив, как Сьюзен предупреждала, чтобы его друзья не трогали служанок.