Ночи и рассветы
Шрифт:
— Ах, этот… — сказал Космас. — Он появился уже под конец. Его, кажется, Мемосом звали.
— Да не Мемос! Тот уже сыграл в ящик. Другой старик…
— Манолакис? Быть не может!..
— Что значит «быть не может»?
— Быть не может, — снова сказал Космас, — Ты что-то путаешь!
— Может или не может, а только это факт. Посмотрел бы ты на него теперь: разгуливает в мундире, немецкую кобуру прицепил — ну чистое пугало! Вот так, товарищ Космас…
Сарантос как будто нарочно явился, чтобы напомнить ему о том, о чем он уже стал забывать: в городе живут разные люди. Среди них есть и друзья, и враги. Несколько месяцев прошло с тех пор, как они с бабушкой Агнулой вырыли этот подвал, перешли
Но никогда Космас не чувствовал его так близко, как в тот вечер, после разговора с Сарантосом. На этот раз Космас словно видел его в лицо. Он представлял его в образе Анастасиса, который охотится за ними по всем закоулкам. И прежде всего за Космасом. Ведь сказал же он тогда: «Ты у меня за это еще поплатишься». И Космас не забывал его угрозы.
С этого вечера он почувствовал, что опасность близка. Ему стало казаться, что она поселилась в их доме вместе с Сарантосом.
Как-то вечером Космас сказал об этом Спиросу. Но Спирос только засмеялся.
— Его направили к нам очень надежные товарищи, и ты не должен его подозревать. Если у тебя, конечно, нет конкретных данных.
— Откуда они у меня? Просто не нравится он мне, вот и все.
— Так нельзя, Космас. Нельзя подозревать людей только потому, что они тебе не нравятся.
— Но, товарищ Спирос, что можно ждать от человека, который смотрит на организацию как на шпионскую шайку?
Спирос возражал. Нельзя судить о людях предубежденно, нужно постараться понять их. Человека не изменишь за один день. Его не перевоспитаешь и за несколько месяцев. Нужны годы. И не один, не два. Таких, как Сарантос, тысячи. Капиталистическое общество выжало из них все соки. И движение должно не толкать их дальше в пропасть, а перевоспитывать. Это не всегда возможно, есть, конечно, и неисправимые люди. Но наше движение так перерождает душу человека, что и Сарантос переродится и найдет свое место в нашей борьбе, как нашли его другие товарищи. Сколько таких вот несознательных в прошлом людей оказались стойкими борцами и жертвовали своей жизнью! Нужно окружить Сарантоса товарищеской заботой.
И Спирос рассказал ему один эпизод из своей тюремной жизни:
— Это случилось в то время, когда вступил в действие особый закон. В эгинской тюрьме нас держали вместе с уголовниками. Был среди них один знаменитый бандит — Аридас. Осудили его на десять лет за какой-то грабеж, но в заключении он совершил еще два убийства, и тогда его присудили к пожизненному заключению. Но он и в тюрьме был некоронованным королем бандитов. В своих владениях Аридас не признавал другого закона, кроме поножовщины. Продавцы кофе, повара, игроки — все платили ему дань.
Среди коммунистов был у нас один адвокат из Коринфа. Когда-то он выступал на суде защитником Аридаса. И вот он взялся наставить разбойника на путь истины. Они вместе жили два года. И Аридас порвал со своим прошлым — отказался от дани, от драк и даже от своего чина главаря. В конце концов он ходил за адвокатом по пятам и умолял, чтобы его приняли в партию. Вот как оно бывает, Космас!..
II
В то утро Спирос, как всегда, ушел первым. Остальные упаковывали прокламации. Вышло три пакета.
В первый раз после ранения и болезни Космас отправился в город. Он нашел его сильно изменившимся. Спустившись по Университетской, теперь тихой и молчаливой, Космас подошел к тому месту, где ее пересекает улица Гомера. Вот здесь гусеницы танков раздавили русоголовую девушку, здесь убили бабушку Агнулу, здесь пролилась и его кровь. Сейчас люди торопливо шли по своим делам, и, наверно, никто из них не думал о том, что происходило совсем
Космас свернул на улицу Стадиу. С площади Конституции донеслась песня. Колонна грузовиков повернула и поползла вверх по улице. Люди, сидевшие на машинах, пели:
Самолеты немецкие — раз-два! — прилетают, — демократам касторочку — раз-два! — доставляют.Космас видел этих вояк впервые. Он заметил лишь их фески и ружейные дула, торчавшие над бортами кузова, отвернулся и пошел дальше. Прохожие тоже отворачивались — так когда-то избегали прокаженных. Но как они могли спокойно, равнодушно переходить перекресток улицы Гомера? Космас был оскорблен тем, что они не поклонялись освященной кровью земле. Бедняга Космас, не рано ли? Не рано ли ты взялся раздавать награды и возводить памятники?
Пакет с прокламациями он оставил в ателье на улице Гермеса и оттуда направился в кафе на улице Академии. Подойдя к кафе, он увидел, что все три двери его закрыты и около них толпится народ. Космас решил не входить.
Около получаса он бродил вокруг. Неподалеку, в переулке, была парикмахерская, в которой работал Петрос, один из членов организации пелопоннесцев. Завидев Космаса, Петрос сбросил рабочую блузу и вышел на улицу. Они встретились кварталом ниже.
Петрос сообщил дурные новости: схватили и владельца кафе, и того, кто принес прокламации. Этого человека взяли первым. Агенты следили за ним, подождали, пока он зашел в кафе, а потом арестовали и его, и владельца. Тот, другой, рассказывал Петрос, был высокий мужчина, с усиками и в кепке.
К чему описания? Космас и так знал, что это был Сарантос. Ему поручили отнести пакет в кафе Георгиса.
Космаса осенила мысль: Сарантос — предатель. Пусть Спирос говорит, что хочет, но Космас знает: Сарантос или предаст их, или уже предал.
Нужно немедленно известить Янну. Но Космас не знал, куда она понесла прокламации. Да к тому же, если Янна еще не вернулась домой, она наверняка уже на пути к дому. Она сойдет с автобуса и угодит прямо к ним в лапы. Космас ясно представил себе, как они рыщут по всему дому, перевертывают кровати, мебель, поднимают половицы, хозяйничают в подвале. Потом они устроят засаду у двери, притаятся и будут ждать…
Космас побежал к остановке автобуса.
Сначала он хотел постоять на остановке: может быть, Янна придет сюда? Но тут же переменил решение: пожалуй, лучше будет сесть в автобус, сойти за одну остановку от дома и подождать ее там. Нет, впрочем, это решение ничем не лучше первого: ведь Янна могла уже вернуться. И Космас решил отправиться прямо домой. Если ее там нет, он будет дежурить на остановке возле дома.
По дороге Космас стал обдумывать сложившуюся ситуацию. «А что, если Янна еще не приехала, — думал он, — но в доме уже засели враги, сидят и ждут, когда они появятся один за другим?» Но потом решил, что это вряд ли возможно. Сойдя с автобуса, он не заметил ничего подозрительного. На всякий случай, прежде чем войти во двор, Космас покружил возле дома и заглянул в сад. Все было спокойно.