Ночной цирк
Шрифт:
Впрочем, дела у нее пошли не так хорошо, как она рассчитывала. Она была беспечна по отношению к украденным ею секретам и даже не пыталась хранить их в тайне, выставляя свои новые умения напоказ при всяком удобном случае. В скором времени волшебство утратило силу, а потом и сама девушка исчезла, и все о ней забыли.
А душа волшебника соединилась с духом дерева. Дерево крепло и росло, его ветви тянулись к небу, а корни все глубже проникали в землю. И частички души волшебника прорастали в листьях, в коре, проникали в древесный сок. Белки разносили по округе
Вот так и вышло, что, потеряв свои секреты, волшебник обрел бессмертие. Его дерево продолжало расти, когда коварная юная красавица уже постарела и утратила былую красоту. В каком-то смысле с годами волшебник стал еще сильнее и могущественнее, чем прежде. И все же, несмотря на это, будь у него возможность повернуть время вспять, он бы бережнее хранил свои тайны, — заканчивает рассказ Виджет.
В шатре вновь воцаряется тишина, но теперь дерево кажется Поппет более живым, чем до того, как она услышала эту историю.
— Спасибо, — говорит она. — Это хорошая сказка. Вроде грустная, а в то же время и нет.
— Всегда пожалуйста, — улыбается Виджет. Он делает очередной глоток, но пунш уже скорее теплый, чем горячий. Мальчик поднимает кружку и держит на уровне глаз, сосредоточенно глядя на нее до тех пор, пока над ней не начинает мягко клубиться пар.
— Разогреешь для меня тоже? — просит Поппет, протягивая ему свою кружку. — У меня никогда толком не получается.
— Зато мне левитация не дается, так что мы квиты, — говорит Виджет. Он с готовностью берет кружку и разогревает напиток, пока над поверхностью не начинает виться дымок.
Он поворачивается, чтобы отдать кружку сестре, однако она выскальзывает из руки и легко плывет по воздуху сама собой. Поверхность напитка чуть дрожит, но в остальном кружка движется так плавно, как будто скользит по столу.
— Хвастунишка, — ухмыляется Виджет.
Они продолжают прихлебывать разогретый пунш, разглядывая черное кружево ветвей над головами.
— Видж? — окликает брата Поппет, прерывая затянувшееся молчание.
— Что?
— Получается, не так уж плохо сидеть взаперти? Все зависит от того, где тебя заперли?
— Полагаю, все зависит от того, по душе ли тебе то место, в котором тебя заперли, — говорит Виджет.
— И по душе ли тебе тот, с кем ты там застрял, — добавляет Поппет, пихая ногой в белом сапоге его ногу в черном.
Смех Виджета отдается гулким эхом под куполом шатра и уносится вверх, к ветвям, усыпанным свечами. Над каждой подрагивает ослепительно белый язычок пламени.
Временные пристанища
Только возвратившись в Лондон, Тара Берджес осознает, что на визитке, которую ей дал мистер Баррис, указан адрес «Мидланд Гранд Отеля», а отнюдь не частного дома.
Визитка несколько дней лежит на столике у нее в гостиной, попадаясь на глаза всякий раз, когда она проходит мимо. Временами Тара
Лейни собирается пожить в Италии и настойчиво приглашает сестру устроить себе отпуск и поехать с ней, но ее уговоры тщетны. Тара почти ничего не рассказывает о поездке в Вену, упомянув лишь вкратце, что Итан о ней спрашивал и передавал привет.
Лейни заявляет, что им тоже пришла пора задуматься о переезде и что, возможно, стоит обсудить этот вопрос после ее возвращения.
Тара молча кивает и крепко обнимает сестру на прощание.
Оставшись одна, Тара с отсутствующим видом бродит по притихшему дому. Забывает на диванах и столах недочитанные романы.
Отказывается, когда мадам Падва приглашает заглянуть к ней на чай или составить компанию для похода на балет.
Она разворачивает все зеркала в доме лицом к стене, а те, что ей не под силу развернуть, завешивает простынями, так что они напоминают привидения, поселившиеся в опустевших комнатах.
Она плохо спит по ночам.
Долгие месяцы визитка пылится на столе, терпеливо ожидая своего часа, и вот он настает. Тара кладет ее в карман и выходит из дома. Она садится в поезд, даже не успев подумать, правильно ли поступает.
Раньше ей никогда не доводилось бывать в отеле, примыкающем к вокзалу Сент-Панкрас, но она с первого взгляда понимает, что это может быть только временным пристанищем. Вопреки внушительным размерам здания, от него так и веет непостоянством. Поток населяющих его гостей и туристов никогда не иссякает. Они останавливаются на пару дней, чтобы вскоре продолжить путешествие.
Она обращается к портье, но тот утверждает, что такой гость в их отеле не проживает. Тара несколько раз повторяет имя, однако портье никак не может его разобрать. Она пробует несколько вариантов, поскольку буквы на визитке, полученной от Барриса, смазались, а точно вспомнить, как оно должно читаться, ей не удается. С каждой минутой, проведенной в холле отеля, в ней крепнет уверенность, что она вообще ни разу не слышала, чтобы кто-то произносил это имя вслух.
Портье любезно интересуется, не желает ли она оставить записку на тот случай, если интересующий ее джентльмен вдруг объявится в ближайшие дни, но Тара, покачав головой, благодарит его за потраченное время и возвращает визитку в карман.
Остановившись в нерешительности посреди холла, она гадает, как могло случиться, что адрес неверный. Баррису несвойственно давать кому-то непроверенную информацию.
— Добрый день, мисс Берджес, — раздается прямо у нее над ухом.
Она не заметила его приближения, но человек, чье имя она по-прежнему не может воскресить в памяти, стоит рядом с ней в неизменном сером костюме.
— Добрый день, — словно эхо, отзывается она.
— Вы хотели меня видеть? — спрашивает он.
— Вообще-то да, — кивает Тара. Она собирается объяснить, что ее направил к нему мистер Баррис, однако, опустив руку в карман, не находит там карточки и в растерянности замолкает, даже не начав говорить.