Ночной пасьянс
Шрифт:
Следователь читал какие-то бумаги. По лицу этого человека в штатской одежде Смотрицкий ничего не мог понять - строг ли, покладист ли, как вести себя с ним, в каком он звании, как обращаться к нему, на что можно рассчитывать... На что рассчитывать? Взяли-то с поличным - 28 пол-литровок "Столичной" в багажнике... Продать успел только две... Начал сбывать третью двум демобилизованным солдатам и не заметил как подошел сзади из-за машины милицейский сержант... Демобилизованные сидят в коридоре свидетели... Так что для срока все в наличии: 28 пузырей водяры, свиде тели... Первый
Смотрицкий потер грязной ладонью запавшую жесткую щеку, серую от бессонницы. Он привык не спать по ночам. Но одно дело, когда выезжаешь в ночную смену, ездишь или торчишь на стоянке на привокзальной площади и у аэропорта, - куришь, поболтаешь с другими таксистами... Иное дело не спать ночь, просидев в дежурке...
– Ну что, Иван Иванович, будем разбираться?
– вдруг произнес следователь, не отрывая глаз от бумаг.
От неожиданности Смотрицкий, погруженный в свои не веселые думы, вздрогнул, глянул на следователя. Лицо его было свежим, умытым, гладким, хорошо зачесанные волосы, видимо, после утреннего душа, еще держались, и шофер подумал, что выгляди он огурчиком с грядки, возможно, следователь и отнесся бы подобрее. А так - кому приятно смот реть на небритую грязную харю, от личности с таким фасадом и ему бы, Смотрицкому, захотелось поскорее избавиться...
– Значит, решили заработать?
– спросил следователь.
– Да, - вздохнул таксист.
– Врать не стану.
– Очень правильная мысль... Сами-то пьете?
– Нет! Ей богу нет!.. Печень больная, нельзя мне.
– Вот и вышло, как в поговорке: "Хмельного в рот не берет, а на своих ногах зашатался". Так, что ли?.. Сколько же у вас всего было водки?
– Тридцать поллитровок.
– И давно занимаетесь таким промыслом?
– Первый раз! Никогда в жизни... до этого!
– Допустим... Водку-то оптом брали? В каком магазине? Левую?
– Не в магазине я... С рук.
– Ворованная, что ли?
– Выходит.
– Кто же ваши снабженцы?
– Сосед мой и его дружок. В ПТУ учатся.
– Как часто они вам сбывают краденое?
– Я ж говорю, это в первый раз!
– А сами где берут? Поинтересовались?
– Спросил. Отмахнулись, не твое, мол дело. За полцены отдали, чохом.
– Оптовики, значит, - усмехнулся следователь.
– Фамилии их знаете?
– Сосед Лупол Витька. С теткой живет в шестой квартире. Родители в селе. Второго только по имени знаю - Федька...
Беседовали они еще с полчаса.
– Прочтите и распишитесь, - следователь пододвинул ему протокол допроса.
Смотрицкий подписал бумагу, не читая и тихо спросил:
– Куда же мне теперь?
– Он вам скажет, - кивнул следователь в сторону двери - там уже стоял непонятно каким образом возникший сержант, дверь была приотворена...
После полудня взяли одного, прямо из дому, к вечеру - другого, из общежития ПТУ. Особых хлопот с ними не было. Никаких противоречий в показаниях. Сразу и точно назвали, где, когда и сколько взяли водки. Все оказалось проще пареной репы: возвращались из училища, шли мимо Армянского собора, увидели, как подъехала грузовая машина,
Следователь выяснил, что в подвале собора находились складские помещения разных организаций. Водку там хранит райторг. Вызвали представителя, он посчитал и подтвердил, что недостает тридцати бутылок.
Когда с воришками отправились на место преступления, они, не путаясь, прямиком привели к отсеку, показали, как взломали замок, нашли и орудие ломик, который они забросили через забор в бурьян соседнего двора.
– Это тоже ваших рук дело?
– обратил внимание следователь на соседнюю дверь с выдранной дужкой щеколды.
– Что здесь взяли?
– А ничего. Бумажки там. Мы думали консервы, - прогнусавил старший.
Следователь вошел в отсек, посветил фонариком. Увидев вскрытые ящики, заглянул в один-другой. Там лежали какие-то туго набитые папки.
– Кто арендует это помещение?
– спросил следователь у участкового.
– Областной архив.
– Понятно... Что ж, поехали...
Пока шли к "уазику" с зарешеченными окнами, и следователь думал, что дело закончено, можно писать обвинительное заключение и отправлять районному прокурору для передачи в суд, мальчики перешептывались между собой.
– Надо бы сказать про того, с фонариком.
– Поможет нам, что ли? На хрен он им нужен.
– Все-таки...
– Не лезь. Мало ли кто он был... Нам с ним путаться ни к чему...
– Вы что там, собеседники?
– посмотрел на них следователь.
– Еще набеседуетесь, времени будет достаточно.
– Мы видели еще одного тогда в подвале, - не выдержал младший.
– Ишь, "еще одного"! Это кого же?
– недоверчиво сказал следователь.
– Не знаю. Пришел с фонариком, покрутился и ушел.
– Хватит сочинять! Садись в машину!
– в голове у следователя почти сложилось несложное обвинительное заключение, ему мешали посторонние разговоры, отвлекали, да и вникать в них не имело смысла, когда все уже в этом заурядном деле стало на свои места...
– Поехали!
– скомандовал он, и "уазик" покатил по брусчатке.
23
С отбором документов для передачи в соседнюю область Ярослав Романец провозился две недели. Теперь гора папок почти заполонила его комнатку и еще одну в конце коридора, где стояла газовая плита и куда сотрудники приходили вскипятить воду в коллективном белом чайнике с облупившейся эмалью.
Романец несколько раз проветривал помещение, но специфический запах старой иссохшейся бумаги и микроскопической пыли еще не выветрился, сухо щекотал в носу. До сих пор ныла поясница. Во дворе сколотят ящики, набьют их папками, и рабочие погрузят на машины. Когда это будет, - Ярослава уже не интересовало. И все же он как бы не ощущал себя освободившимся от нудной и утомительной работы, не было чувства облегчения при мысли, что все уже позади. Такое бывает, когда сразу же, без передышки, приходят угнетающие мысли о чем-то, что на время отодвинулось. Было отложено и писание реферата, и сейчас предстояло браться за него основательно.