Ночной поезд в Мемфис
Шрифт:
Макс вздохнул:
— Вы удивляете меня, мистер Тригарт. Мистер Бленкайрон, думаю, вам нужно уходить.
Лицо Лэрри исказила гримаса отвращения и ужаса.
— Да, да, — пробормотал он, — так будет лучше. Корабль скоро причалит, я поеду к пристани и... Вы здесь... э-э... все устроите, Макс?
— Не беспокойтесь, мистер Бленкайрон. Я все сделаю.
— Вы очень компетентный человек, Макс, предоставляю вам действовать самостоятельно. Вики, я... э-э... с вами все будет в порядке. Надеюсь, мы увидимся снова при более...
Дверь за ним закрылась.
Джон повернулся. У него был нехороший цвет лица, по щекам стекал пот, но голос звучал хладнокровно и иронично:
— Жаль, что мы не предложили ему стакан воды, чтобы он успокоился. Макс, не делайте ничего, о чем можете потом пожалеть. Вы ведь понимаете, что все кончено?
Он отступил назад, поближе ко мне, потому что Макс двинулся вперед.
— Понимаю, — спокойно ответил Макс. Наклонившись, он поднял потерявшую сознание Мэри и понес, как я думала, к кровати, но вместо того, чтобы положить ее, проследовал дальше, на балкон. Когда он вернулся, в руках у него ничего не было.
Все произошло так спокойно и быстро, что я даже не поняла, что случилось, пока Джон отчаянно не рванулся к балкону, но тут же резко остановился.
— С этим покончено, — сказал Макс. — Я, честно говоря, надеялся, что вы сделаете это за меня, но, очевидно, переоценил вас. Не важно, бремя ответственности все равно падет на меня. Если вы оба посидите тут — ну, скажем, часок, этого будет достаточно. Потом можете спокойно выходить из дома. Уитбред ушел вместе с Бленкай-роном, а Руди и Ханс уйдут со мной, так что вас никто не остановит.
Джон откашлялся:
— Хотите сказать, что вы...
— Я профессионал, мистер Тригарт, и не недооцениваю вашего ума. Когда я узнал, что вы с герром Шмидтом невредимы и добрались до Каира, то понял, что мы проиграли. Герр Шмидт, разумеется, должен был сразу же поставить власти в известность. Авторитет у него столь высок, что они обязаны будут его выслушать и принять соответствующие меры, как бы им это ни претило. Они бы уже колотили в эту дверь, если бы не надеялись, что вам удастся освободить доктора Блисс мирно.
Он подождал подтверждения. Джон молча кивнул.
— Поэтому, — продолжал Макс, — я попросил мистера Бленкайрона оплатить наш весьма солидный счет и заказал билеты на самолет. У него нет моего опыта; боюсь, несчастный так и не понял, что на пристани его корабль уже поджидают. — Макс глянул на часы. — Мне действительно пора. О, простите, доктор Блисс, думаю, мистеру Тригарту будет легче освободить вас, если я верну ему его карманный нож.
Джон достаточно пришел в себя, чтобы поймать брошенный Максом нож, хотя движения его были лишены обычной плавности.
— Благодарю вас. Надеюсь, бремя ответственности не будет возложено и на меня?
— Только до тех пор, пока это не коснется моих нанимателей. — Джон попытался возразить, но Макс мягко
— Смею вас уверить, это самое горячее мое желание, — сказал Джон. Он разрезал веревки, которыми были привязаны к стулу мои ноги, и теперь, зайдя сзади, освободил руки. Я осталась сидеть. Разговор, происходящий между ними, лишил меня дара остроумия.
— И мое тоже, — ответил Макс. — Я вас не люблю, мистер Тригарт, и надеюсь никогда больше не увидеть. Прощайте. Прощайте, доктор Блисс.
— Прощайте, Макс, — ответила я. — Не могу заставить себя поблагодарить вас, но...
— Вы мне ничем не обязаны. — Он мгновение колебался, потом легкая улыбка коснулась его тонких губ. — Желаю вам удачи. Если вы получите то, чего явно желаете, она вам пригодится.
В глубине души я надеялась, что теперь, когда мы остались одни, мой герой, мужчина, который рисковал всем ради моего спасения, заключит меня в объятия, поднимет и, тесно прижимая к себе, станет бессвязно шептать нежные слова, как это принято в романтических повествованиях. Но Джон стоял неподвижно, с отсутствующим видом глядя на закрывшуюся дверь. Пришлось встать самой. Ноги у меня, кажется, действовали нормально, и я даже полагала, что вполне отдаю себе отчет в собственных действиях, пока не обнаружила, что слепо бреду по направлению к балкону.
Джон поймал меня за руку:
— Нет, Вики.
— Но, может быть, она...
— Нет.
Он прикоснулся к моей щеке. Я уже забыла о порезе, но он кончиками пальцев осторожно провел по нему от скулы к подбородку. Не знаю, кто из нас первым сделал движение навстречу. Сильные руки обхватили меня так, что стало больно, но его трясло от макушки до ступней, и он не сопротивлялся, когда я положила его голову себе на плечо.
— Вот это уже больше похоже на то, что я себе представляла, — пролепетала я. — Не надо, Джон, не упрекай себя. Ты не сумел бы ему помешать. Он сделал все, что мог, чтобы заставить тебя сделать это за него.
— Ему почти удалось. Боже! Это было так близко. Слишком близко...
— Поцелуй меня.
— Что? А, да.
— Теперь лучше? — спросила я через какое-то время не слишком твердым голосом.
О его голосе этого сказать было нельзя.
— Да, спасибо, я испытываю временное облегчение. Быть может, отложим дальнейшую терапию? Не могу больше находиться в этом мерзком доме.
— Думаешь, уже можно идти?
— Да, я так думаю. Макси — человек слова, когда ему выгодно его держать.