Ночные клинки
Шрифт:
Стрелы летели из рук вон плохо. Похоже, пришелец старался попасть в какое-то из окон, но вместо этого его стрелы ложились вдоль всей белой дорожки, что вела от ворот к крыльцу.
Волшебница пожала плечами. Ладно, мой милый, позабавился — и будет. Теперь настала моя очередь забавляться. Может, я даже не сразу убью тебя, синеглазый… Может, мы даже поваляемся с тобой где-нибудь во внутренних покоях… Правда, потом я тебя все равно убью и отошлю твой выпотрошенный труп этому выжившему из ума Бхадару — но это после. Я давно не видела таких молодцов, как ты… Очень давно…
Она начала негромкую песнь, ту самую, что взбесила
Конан выпустил последнюю стрелу. Она клюнула бронзу ворот и бессильно отскочила на землю. Киммериец поднялся. Кряхтя, поднял с земли здоровенный тюк со всяким железным ломом и потащил все это к воротам. Аккуратно разложил ржавые лемехи, топоры, котлы и все прочее от одного привратного столба до другого, так что выход из двора Аттеи оказался перегорожен невысоким железным барьером. А потом, примерившись, ногой сбил запор и распахнул створки внутрь.
Аттея удивленно подняла брови. Ее верное, как смерть, заклинание не действовало на этого странного пришельца. Похоже, это будет хороший противник, он не ляжет сразу же бездыханным трупом, он поможет ей разогнать застарелую скуку последних томительных лет! Глаза волшебницы сузились. Что ж, ты справился с моим призывом, ты не испугался того, как мои котятки сожрали твоих лошадей… Посмотрим теперь, как тебе понравятся мои стражи!
Створки были распахнуты. Конан осторожно шагнул внутрь. Все чувства киммерийца были напряжены до предела. По обе стороны белой дорожки взволнованно покачивались ветви деревьев — хотя никакого ветра не было и в помине. А прямо возле крыльца стояли, глухо рыча и хлеща себя хвостами по бокам, три большие черные пантеры. Впрочем, нет — они только походили на пантер. Эти твари были и крупнее, и мускулистее, и оскаленные их зубы выглядели куда как более внушительно. Глаза у зверей, как положено подобным колдовским созданиям, горели алым огнем.
Конан заметил, что, приближаясь, звери старательно огибали разбросанные тут и там стрелы.
— Так, железа вы, значит, не любите, — пробормотал киммериец. — Но, Кром меня вразуми, почему же вас тогда не прикончили те, что побывали здесь до меня?.. Тут тоже крылась какая-то ловушка. Громадные кошки не спешили, видя, что добыча почему-то и не думает убегать. Они шагали в ряд, слишком надменные, чтобы нападать на жертву с разных сторон. Киммериец видел изогнутые клыки, отливающие синевой когти, капающую с черных губ слюну… Там, где ее капли касались дорожки, вспыхивал крохотный алый огонек, тут же подергивавшийся серым дымком. Северянин отступил к самым воротам, выставив перед собой напряженный лук.
Стрельба никогда не принадлежала к числу его талантов, однако промахнуться с такого расстояния было невозможно. Древко вонзилось в горло шагавшей в середине пантере; зверь конвульсивно дернулся, из раны тотчас повалил густой сероватый пар, по дереву побежали язычки пламени; однако холодное железо, над которым не властны заклинания, не смогло остановить чудовище. Именно этого и ждала от него, Конана, сотворившая сих милых кошечек Аттея…
Киммериец успел бросить лук и вскинуть меч, когда раненая пантера прыгнула. Северянин пригнулся, выставив клинок — черное тело пронеслось над самой головой, распарывая брюхо о выставленное лезвие. Однако этого творению чар было бы мало — если
Зверь сам насадил себя на вертел. Яростно шипя, тварь билась в агонии, почти что, свиваясь клубком; однако все ее усилия были тщетны. Железо уничтожало зловещую силу заклинания, из распоротого брюха, груди и боков обильно хлестала кровь; не прошло и нескольких мгновений, как алые глаза зверя потухли.
Две других пантеры замерли. Они шипели и хлестали себя хвостами от ярости, обильно роняя ядовитую слюну; однако не двигались с места. Очевидно, их хозяйка поняла, что имеет дело не с простым искателем приключений.
Конан вновь натянул лук. Теперь уже звери мешкать не стали. И, хотя стрела встретила одну из пантер в воздухе, вторая наверняка бы вцепилась в киммерийца, если бы на череп зверя не обрушился сбоку поистине богатырский удар тяжелым молотом, вдребезги разнесший твари всю голову.
Хашдад успел вовремя. Конан и последняя пантера сцепились. Все тело киммерийца под плащом было обмотано железными цепями — доспехов у Пелия не нашлось. Тварь яростно шипела, ее когти ломались о грубую сталь, а выхваченный Конаном из сапога короткий нож, раз за разом погружался в тело зверя, всякий раз окутываясь дымом…
Дело решил молот Хашдада. Кузнец и второй раз ударил, не промахнувшись ни на палец. Едва только смертельная хватка зверя ослабла, Конан, извернувшись, швырнул и вторую пантеру на железную баррикаду у ворот. Шипение, вой — и все было кончено.
— Ты в порядке? — тревожно спросил Хашдад у киммерийца.
Конан не ответил. Уши его были плотно заткнуты, однако же он прочел вопрос кузнеца по губам и несколько раз кивнул.
Не следует громко разговаривать вблизи жилища волшебника.
Конан красноречиво толкнул кузнеца к воротам. Тот было воспротивился, но киммериец скорчил столь зверскую рожу, что кузнец тотчас повиновался.
Северянин сделал первый шаг по белой дорожке от ворот к башне.
Аттея в своем высоком покое тихонько рассмеялась. Он сумел доставить ей удовольствие, этот странный пришелец! О погибших пантерах она не сожалела — сотворить новых стражей ей не составит труда, ведь в ее распоряжении вся магия Камня-Хранителя! Так что пусть этот парень идет… если, конечно, сумеет.
И волшебница негромко начала новую песнь. Она пела, и с каждым мигом тьма в саду становилась все чернее и непрогляднее. Деревья хищно приподняли ветви, листва раздвинулась, обнажая длинные, смертоносные шипы. Один неверный шаг в сторону…
Разбросанные по дорожке наконечники стрел засветились слабым бело-лунным светом. Волшебница поджала губы. Как же она упустила это из виду!.. Да, дойти до крыльца ему теперь уже ничто не помешает…
Конан двигался очень осторожно, прощупывая дорогу впереди железным мечом, от одного светящегося наконечника к другому. Над его головой извивались змеи-ветви, шипы дрожали от кровожадного нетерпения, но, чувствуя близость холодного железа, так и не посмели напасть.
— Ерунда какая-то, — пробормотал киммериец, когда его ладони коснулись гладких мраморных ступеней, что вели к вырезанной из орехового дерева входной двери башни. — Все эти рыцари в броне — они что же, не могли здесь пройти? И ни один болван так и не сообразил, что далеко не всякая магия властна над холодным железом?