Ночные тайны королев

Бенцони Жюльетта

– Нет, – покачал он головой. – Мне нужен наследник. Я не доверяю мачехе.

Ревентлоф понимающе кивнул. Он тоже опасался вдовствующей королевы Юлии-Марии Вольфенбюттель. Фредерик V женился на ней вскоре после того, как потерял свою первую жену, мать Кристиана, – и Юлия-Мария тоже родила королю сына. После смерти мужа эта неглупая и расчетливая особа придумывала всевозможные ходы, дабы посадить на датский престол своего мальчика, но у нее ничего не вышло. Разумеется, она терпеть не могла Кристиана, и он платил ей той же монетой. Ревентлоф пока не собирался ссориться со

вдовствующей королевой («Мало ли как оно повернется? – рассуждал царедворец. – Кристиан слаб на голову и привык распутничать, так что его сводный брат вполне может оказаться на троне…»), но все же держаться подле молодого государя и по неистребимой привычке продолжать давать ему советы казалось Ревентлофу выгоднее. Вот почему он рьяно взялся за поиски невесты для короля.

И очень скоро Кристиан уже удовлетворенно кивал, слушая своего бывшего воспитателя. Каролина-Матильда, сестра английского монарха, показалась ему просто идеальной партией. Она была юна и удивительно хороша собой – белокурая, голубоглазая, с тонкой талией…

– К тому же она – моя кузина, – улыбнулся Кристиан, – так что мы должны сойтись характерами.

– Не сомневаюсь в этом, – поклонился Ревентлоф. – Правда, родство ваше очень дальнее, но зато характеры у жениха и невесты воистину замечательные.

Кристиан, не избалованный в детстве похвалами, любил даже такую грубую лесть. Он радостно засмеялся и заговорил о подготовке к свадебным торжествам. В согласии Георга Английского он не сомневался.

Первая встреча будущих супругов прошла удачно. Датскому государю так понравилась хрупкая трогательная блондинка, что он крепко ее обнял. Народу королевская невеста тоже пришлась по сердцу, и ее немедленно прозвали Английской розой.

Однако же переделать свою натуру было Кристиану не под силу. Уже через два дня после свадьбы он оставил молодую жену и отправился к Хольку, встретившему его смехом и непристойными шутками.

– Что, государь, не сумела вас красавица к себе привязать? На старое потянуло? Оно и правильно, недаром же говорится, что настоящая дружба не ржавеет.

Кристиан велел налить себе вина, отослал прочь лакея и, доверительно наклонившись к приятелю, проговорил:

– Наутро после брачной ночи я уже понял, что холостяком жить удобнее.

Потом он откинулся на спинку стула, одним глотком опорожнил свой стакан и внезапно так расхохотался, что Хольк вздрогнул от неожиданности.

«Безумен наш король, ей-ей, безумен! Как бы беды не приключилось!» – молнией пронеслось у него в голове, но, сделав над собой усилие, он тоже рассмеялся.

– Давай веселиться, – предложил Кристиан. – А к женушке я, конечно, вернусь, но только потом, вечером… или даже утром.

И бедная Английская роза осталась одна. Король иногда навещал ее на супружеском ложе, бывал нежен, признавался в любви – а потом исчезал на несколько суток, и не только она, но и всемогущий канцлер Бернсторфф не знал, где искать монарха в случае крайней нужды. Полная неспособность Кристиана править страной была совершенно очевидна, и его постепенно оттесняли от кормила власти. Во дворце существовало несколько враждебных друг

другу партий, и молоденькая королева никак не могла разобраться в том, чего добивается каждая из них.

Каролина попыталась было наладить отношения с Ревентлофом, но вельможа держался настолько сухо и официально, что она отступилась. Потом ей пришло в голову подружиться со вдовствующей королевой. Юлия-Мария осыпала ее такими насмешками и так недвусмысленно намекала на пристрастие своего пасынка ко всякого рода сомнительным удовольствиям, что бедняжка Каролина едва не расплакалась прямо на глазах у нагло ухмылявшейся свиты экс-королевы. Молодая женщина отговорилась головной болью, быстро прошла в свои покои и там уж дала волю слезам.

– Какая же я несчастная! – причитала белокурая красавица. – Я так мечтала о Дании, я так мечтала стать хорошей женой и хорошей королевой, а ко мне относятся, как к прокаженной. Со мной никто не желает разговаривать, мне никто ничего не объясняет…

Разумеется, Каролина преувеличивала. Очень многие желали бы видеть ее своей союзницей, и в особенности те, кто был недоволен интриганством Бернсторффа, Ревентлофа и вдовствующей королевы. В доме графини Плессен, где часто собиралась верхушка фрондирующей знати, Каролина познакомилась с неким графом Рантзау, человеком весьма хитроумным и ловким.

Отто-Шак Рантзау-Ашенберг был личностью примечательной. Он родился в знатной гольштейнской семье и с самого нежного возраста знал, что будет полководцем: его отец, получивший в 1645 году жезл маршала Франции из рук Людовика XIV, не мыслил для своего отпрыска иного пути. К счастью, в отличие от тщедушного Кристиана, который никак не соответствовал идеалам шумного и жизнелюбивого короля Фредерика, Отто рос крепким и здоровым и со временем стал искусным воякой. Однако же больше всего на свете Рантзау любил интриговать и плести заговоры. К его великому удивлению, это многим не нравилось, так что в один ненастный осенний день граф был лишен всех званий и выслан из родной Дании.

Объехав всю Европу и решив, что надо попробовать вернуться в Копенгаген, где уже правил Кристиан VII, граф сблизился с искусным лекарем Иоганном-Фридрихом Штруензее.

«У юного государя весьма плохое здоровье, – рассуждал граф. – Но при этом он жаден до развлечений и совершенно себя не бережет. Полагаю, что очень скоро ему понадобится помощь медиков. Вот тут-то я и пригожусь. Вряд ли во всей Европе сыщется эскулап ученее моего Иоганна. А порекомендую его королю именно я. Неужели же после оказания такой услуги мне не вернут все то, что несправедливо отняли несколько лет назад?!»

Штруензее охотно согласился сопровождать своего знатного знакомца. Юноша был авантюристом, обожал приключения и не любил подолгу засиживаться на одном месте. Выходец из семьи саксонского протестантского пастора – аскета и педанта, – Иоганн-Фридрих стал скептиком и эпикурейцем. Посвятить же себя медицине его заставила преданность наукам и любовь к человечеству.

Брат Иоганна, талантливый математик, только посмеивался над исканиями юнца, но вот отец был до глубины души недоволен его поведением.