Ночные тайны королев

Бенцони Жюльетта

Аксель долго смотрел на королеву, потом склонился к ее руке.

Они виделись последний раз…

Целую неделю Ферсен оставался в Париже, скрываясь в доме Квентина Кроуфорда, и лишь двадцать первого февраля он вместе с адъютантом Ретерсвардом покинул французскую столицу. В Брюссель он вернулся двадцать четвертого февраля, сильно простывшим на морозе. Но несмотря на плохое самочувствие, он немедленно сел за письма. Аксель все еще надеялся спасти Марию-Антуанетту. К несчастью, первого апреля он лишился той поддержки, которую всегда

оказывал ему Густав III: шведского короля убили в стокгольмской Опере. Умирая, государь прошептал:

– Вот порадуются парижские якобинцы…

Двадцатого июня 1792 года революционеры спровоцировали чернь на штурм Тюильри, заявив, что Людовик XVI снова сбежал.

Гвардейцы, охранявшие дворец, были мгновенно убиты, и толпа ринулась в покои. Ломая и круша все на своем пути, разъяренные парижане добрались до салона, где находился Людовик XVI. Ему на голову водрузили красный фригийский колпак и, осыпая бранью, заставили залезть на стол. Убедившись, что король никуда не делся, чернь покинула Тюильри.

В толпе были два молодых артиллерийских офицера. Тот, что пониже ростом, в ярости воскликнул:

– Как случилось, что гвардейцы пропустили этих мерзавцев?! Выстрелом из пушки можно было уложить несколько сотен, остальные бы тут же убежали…

Возмущавшегося молодого офицера звали Наполеон Бонапарт…

Когда граф Ферсен узнал о событиях в Париже, он впал в отчаяние. Впервые он стал сомневаться в том, что ему удастся помочь королеве. Именно в этот момент он получил послание Марии-Антуанетты, датированное двадцать первым февраля:

«Не терзайтесь мыслями обо мне. Верьте, что мужество всегда побеждает. Поторопите помощь, если можете. Я еще живу, но это чудо. День 20-го февраля был ужасным…»

Двадцать шестого июля граф сообщил Марии-Антуанетте:

«Король Пруссии решился, надейтесь на него».

Королева, доверяя любимому человеку, воспряла духом…

Несколько недель подряд Ферсен получал письма от Марии-Антуанетты. На полные тревоги послания королевы граф отвечал уверенно и спокойно:

«Через полтора месяца герцог Брауншвейгский перейдет границу».

Осуждавший европейских монархов за медлительность, Ферсен явно не осознавал, какая страшная угроза нависла над Людовиком XVI и его близкими. Знаменитый «Брауншвейгский манифест», возлагавший ответственность за жизнь королевских особ на Париж и всю Францию, вызвал волну гнева. Парижане, уверенные, что манифест был составлен в Тюильри, вооружившись пиками, ножами и ружьями, бросились во дворец, чтобы схватить Людовика XVI и Марию-Антуанетту.

Ища спасения от разъяренной толпы, королевское семейство укрылось в зале Собрания. Депутаты приняли их довольно вежливо, но, когда через восемнадцать часов король вышел оттуда, он уже не обладал никакой властью. В четыре утра одиннадцатого августа монархов препроводили в башню Тампля.

Ферсен перестал получать вести непосредственно от Марии-Антуанетты

и должен был полагаться на слухи, день ото дня все более тревожные.

И вот двадцать четвертого января 1793 года он узнал о гибели Людовика XVI. В то время Ферсен вместе с друзьями находился в Дюссельдорфе, все еще надеясь на помощь европейских монархов. Надежда ожила, когда через несколько недель Англия объявила войну Франции. В эмигрантской среде спорили о том, кто станет регентом при малолетнем Людовике XVII… Ферсен предавался мечтам вместе со всеми. И только узнав о переводе королевы в Консьержери, он понял, сколь тщетны были все эти надежды.

В ухудшении положения Марии-Антуанетты повинны были храбрые сторонники королевы, которые попытались устроить ей побег. Увы! Их попытки провалились, и второго августа несчастную государыню доставили в Консьержери, где она должна была предстать перед революционным судом.

Марию-Антуанетту содержали в маленькой, сырой и зловонной камере под неусыпным наблюдением двоих жандармов, которые ни на минуту не покидали тесную каморку. Деревянная лежанка с соломенным тюфяком служила королеве ложем. Из мебели там была лишь старая ширма, за которой государыня совершала туалет.

Но больше всего несчастная женщина страдала от разлуки с детьми. Трагические события лишили ее последних сил. Она так похудела и постарела, что ее едва можно было узнать. К тому же Марию-Антуанетту сильно обезобразили – поседевшие волосы остригли на лбу и на затылке.

В любую минуту ожидая смерти, королева ни днем, ни ночью не снимала с себя черного одеяния. Она хотела встретить смерть в трауре…

Узнав эти страшные подробности, граф Ферсен понял, что его возлюбленная обречена…

В понедельник четырнадцатого октября начался суд, и вскоре Марии-Антуанетте объявили, что она приговорена к гильотине.

Потом королеву вновь отвезли в Консьержери.

Три часа спустя за ней пришли…

В полдень пятнадцатого октября 1793 года Марию-Антуанетту обезглавили…

Отчаянию Ферсена не было предела.

«Все кончено для меня, – писал он сестре Софи. – Почему я не умер вместе с ней? Почему мне не дали пролить за нее кровь? Тогда бы мне не пришлось жить с вечной болью и вечными угрызениями совести…»

Ферсен не хотел больше оставаться в Брюсселе, не хотел видеть никого из французских эмигрантов. Поэтому, когда двадцать четвертого февраля граф получил известие о смерти отца, он немедленно отправился в Швецию.

Отец оставил ему немалое состояние и обширные земельные угодья, и Аксель в дорогом его сердцу имении Малсакер решил провести остаток своих дней.

Там его ждала сестра. Они не виделись много лет, и Софи с трудом узнала в осунувшемся, постаревшем человеке своего некогда неунывающего дорогого брата. Но им не дано было долго наслаждаться покоем и обществом друг друга. На графа Ферсена посыпались почести, его призвали на государственную службу, и он прожил шестнадцать лет, занимаясь политикой и собственными имениями.