Ночные твари

Метос Виктор

– Помнишь, я говорил тебе про своего нового начальника? Теперь он заставляет меня по двенадцать часов в день гоняться за мошенниками, выписывающими фальшивые чеки. На это уходит все мое время.

– Что, правда?

– Правда. Я здесь сейчас в свое свободное время.

– Блин! Тебе не позавидуешь.

– Ну, тут ничего не поделаешь. – Он пожал плечами. – Наверное, подошло время сменить занятие. Всегда хотел стать барменом. Как ты думаешь, у меня получится?

– Думаю, с такой внешностью ты будешь получать много чаевых.

Усмехнувшись,

Болдуин засунул руки в карманы. Они неспешно шли по парку.

– Значит, ты про этого типа ничего не знаешь, так? – спросил он.

– Абсолютно.

– Как-то странно нестись сюда, вместо того чтобы сначала пригласить его к себе и выяснить, что ему известно.

– Ты видел материалы дела? У нас нет ничего. Когда это только попало в средства массовой информации, нам звонили разные придурки и добрые самаритяне, но через несколько дней закончилось даже это. Теперь никому нет дела. Хармони была в новостях полдня, но с тех пор про нее уже все забыли. Если в ближайшие несколько недель я ничего не найду, дело переведут в разряд нераскрытых, и Хармони Фарр можно будет расстаться с надеждой, поскольку ни один полицейский больше на него не взглянет.

Болдуин кивнул. Примерно такой же протокол действовал и в Бюро. Если в течение какого-то времени новой информации по делу не появлялось, оно закрывалось и убиралось на полку, и больше о нем никто не вспоминал. Кроме родственников, потерявших близкого человека.

– Я связался со своим осведомителем из среды совершивших сексуальные преступления, – сказал Болдуин. – Обещал замолвить за него словечко перед надзором, если он добудет какую-либо инфу на Хармони.

– Он что-нибудь нашел?

– Нет. Сказал, что искал везде, но просто нигде ничего нет. Ни одной ниточки. Одни и те же извращенцы выкладывают мерзкие комментарии в Даркнете, но ничего такого, что нельзя было бы найти в новостях. Вероятно, тот, кто похитил Хармони, не из этого круга, или же он очень умело скрывается.

Рис остановилась на поляне. Впереди был общественный туалет, справа – еще одна детская площадка, а с другой стороны – футбольное поле. Середину занимали беседки со столами и скамейками.

– Он сказал, что встретится с нами здесь.

Они уселись на скамью.

– Тебе часто становилось плохо от этого дерьма?

– Угу. А какому полицейскому не становилось?

– Тогда почему ты не уходишь? У тебя ведь есть другие варианты, разве не так?

– У моего отца неплохой бизнес, – пожала плечами Рис. – Он продает спецтехнику, катера и квадроциклы. Я могла бы работать у него. Но просто не представляю себя на другой работе. Возможно, просто не хочу видеть в интернете фото пропавших детей и думать, что я могла что-нибудь сделать, но вместо этого продаю толстосумам водные мотоциклы.

– Бывают дни, – грустно усмехнулся Болдуин, – когда я с радостью платил бы сам за то, чтобы стоять в магазине и продавать толстосумам водные мотоциклы.

–

Такие дни бывают, – сказала Рис, глядя ему в лицо. – Но, готова поспорить, не постоянно. – Достав из кармана жевательную резинку с никотином, она отправила ее в рот. – С какой это стати тебя сейчас пытаются засадить за «белых воротничков»? Ты насквозь следователь из убойного отдела.

– А вот мой босс Дэна Янг считает это чушью собачьей. По его мнению, отдел изучения психологии преступников незаслуженно пользуется вниманием, и нас нужно просто перевести в обыкновенный отдел насильственных преступлений. Он не видит разницы между бандитскими разборками и сексуальным маньяком. Убийство – оно и есть убийство.

– Блин! Пусть он недельку поработает вместе со мной. Найдет в канализации какого-нибудь ребенка с петлей на шее, после чего скажет, что это ничем не отличается от вооруженного налета.

Кивнув, Болдуин уставился на деревья, качающиеся на ветру.

– Я не шучу, Кристен. Кажется, с меня хватит. И после этого дела я собираюсь уходить.

– Ну, – сказала Рис, обеими руками беря его руку, – что бы ни случилось, ты приземлишься на все четыре лапы. Как всегда.

К ним подошел мужчина, засунувший руки в карманы.

– Вы следователь Рис?

– Да.

– А это еще кто? Я же сказал, чтобы вы приходили одна.

– Кончай болтать и выкладывай, что у тебя есть. Скоро начнется дождь, и я не хочу промокнуть.

Болдуин обратил внимание на трясущиеся руки незнакомца, на его дерганые движения. Зрачки у него были расширены, он был неестественно худым. Болдуин предположил, что этот человек подсел на амфетамины. Вероятно, нюхает наркотик, поскольку зубы у него не покрыты черным налетом, как это свойственно тем, кто курит трубку.

– Итак, я хочу две сотни. Деньги вперед.

– Две сотни чего? Долларов?

Мужчина молча кивнул.

– Проваливай к черту, – сказала Рис. – Про деньги ты ничего не говорил.

– Неужели жизнь девочки для вас ничего не стоит? Две сотни – это не такие уж большие деньги.

– Что вам известно о ее исчезновении? – спросил Болдуин.

– Я знаю, где она.

Болдуин и Рис переглянулись, затем Болдуин сказал:

– Она жива?

Мужчина кивнул.

– Я с ней не говорил и вообще ничего такого. Просто видел, как один тип привез ее туда, где я был. Я видел фото. И узнал, хорошо рассмотрел.

– Мы могли бы просто задержать тебя за то, что ты чинишь препятствия следствию, – сказала Рис. – И тогда ты будешь сидеть в камере до тех пор, пока не созреешь говорить с нами.

– Нет, – остановил ее Болдуин, доставая бумажник. – У меня с собой сто семнадцать долларов. Если дело выгорит, даю слово, заплачу остальное.

– Да, хорошо, давайте, – пробормотал незнакомец.

Протянув ему деньги, Болдуин достал телефон и открыл приложение-диктофон. Включив запись, он положил телефон на скамейку рядом с собой.