Ноль часов по московскому времени. Новелла II

Норк Алекс

— А сколько?

— Точно не знаю, но управляющий говорил, что в этом ресторане она появлялась редко, а предпочитала другой. Значит, знакомство у них очень коротким не было.

Леша что-то отвечает, а я слышу голос отца, из тех наставлений, что он давал брату: «Каждый вопрос нужно предельно заострять, выжимать максимум, не давать уходить от него отговорками или общими словами».

— Ди-им, ты опять?

— Почему они отмечали помолвку не в том ресторане?!

Лешка даже слегка отпрянул:

— Я что ли им назначал?

А меня взвинтило.

— Нет, ты не уходи от ответа!

— Дим,

ну может быть сто причин. Ты лучше скажи, что от этих коллекционеров узнал.

Меня отпустило. Но завтра надо обязательно тот второй обозреть.

Я пересказал всю историю.

И надо было уже отправляться на торжественное заседание, посвященное празднику, придуманному ельциноидами вместо 7-го ноября. Какой-то день «Всеобщего согласия», а может быть, не «согласия», а чего-то другого, но чего именно никто запомнить не мог из-за отсутствия во всем этом даже самого минимального смысла. Мероприятие, впрочем, фактически повторяло традиционное: казенный доклад министра, еще какой-нибудь тявкалки, затем все идут в столовую с фуршетно составленными столами с выпивкой и закуской.

Мы с Лешкой вовремя заняли лучшие в зале места — в углу последнего ряда, где можно подрыхнуть слегка, не боясь быть замеченными.

Я скоро, под брехню министра, и задремал.

…

Чё-то не так… а-а, Лешка дергает за рукав.

— Дим, что если цель слежки была другая?

— …какая другая?

— Ну, вообще другая.

А тут все встали и начали аплодировать и здравый смысл мне конкретно сказал: «Быстрее в столовую, пока лучшие бутерброды не расхватали».

…

Задачу мы успешно выполнили и, немного махнув, вернулись к теме.

— Давай еще раз — какая она может быть другая?

— Ты же сам говорил, что интимная причина критики не выдерживает.

— Да.

— И лишняя неделя слежки зачем? Если сложить вместе, получается, Страхов что-то затевал, но со сроками не был уверен.

Формально Леша был прав, однако ж за всем этим не было содержимого.

— Логично, да. Только что затевал и почему сам оказался трупом? Против кого затевал? А этот «кого» ему первым мячик послал или кто-то другой? Управляющий нам не подходит, так?

Пока Лешка думал, я перехватил у соседей бутылку.

— Не подходит. Сын подходит. Но против него зачем Страхову что-то замышлять?

— Ты меня спрашиваешь? Давай за наше здоровье.

Выпили мы очень умеренно, так что голова по дороге домой вполне находилась в состоянии думать.

Но думала без моей воли в выбранном самой направлении.

…

Особо-то любить дядю у Марины не было совсем никаких оснований. Во-первых, с возрастом она, почти наверняка, стала понимать, что молодую часть жизни прозанималась не своим делом, и могла быть сейчас другим совсем в профессии и обществе человеком. А это страшный вывод, мы в мелочах переживаем упущенное, а тут не мелочь, тут… и даже не подбирается формулировка. Во-вторых, по сути, ее просто ограбили и заставили ишачить, в то время как на материнскую часть антиквариата она могла бы очень обеспечено, если не просто богато, жить. Вот этот Рембрандт, например, он почему исключительно дядин, и не принадлежал ли коллекции матери? Марина

сказала, что знала его насквозь — а не с детства ли? Потом, упустив такое имущество, незарегистрированное ни на кого и никак, ничего не докажешь и не вернешь.

Вот алкоголь иногда по-своему помогает, потому что расслабляя, открывает дорогу чувствам. И я вдруг почувствовал всю эту горечь, и будто ее поднесли мне самому… быстро вспыхнул гневный вопрос — а какого черта!

Я уже вылез на своей «Третьяковской», где всегда по вечерам много народа, люди пьют пиво, и я тоже решил взять, постоять на воздухе по хорошей вечерней погоде.

…

Значит так — могла Марина «заказать» дядю?.. Если я правильно всё почувствовал, то, по обстоятельствам ненависти, вполне могла. Ненависть, как и любовь, срывает людей вообще с тормозов. Только… всё равно этот исполнитель должен быть из близких людей к самому дяде. Не очень складывается такой вариант и, опять же, Рембрандт в эту схему плохо попадает… Впрочем, предположим, она пожертвовала Рембрандтом — расплатилась им.

«А слежка была заказана, чтоб обеспечить ей алиби, — сказал голос внутри, — что близко ее в тот момент там не стояло».

Спокойненько, так, сказал — между прочим, и я, хлебнув пива, поводил головой на публику, недалеко парень под гитару запел из Высоцкого «Кони мои привередливые» — бесконечную по трагической глубине песню, которую сам Высоцкий всегда исполнял как последнюю… вот ведь гений был… и тут только я встрепенулся на слова «голоса» — ёлки-моталки, это ж другой поворот событий, и с Лешкиной интуицией совпадает! Вот это ракурс…

Только трудно посмотреть с него сразу на всё… «чуть помедленнее кони, чуть помедленнее»… тогда и лишняя неделя слежки понятна — не знали, когда именно это алиби понадобится.

Но всё это, всё это годится лишь в предположении, что Марина со Страховым организовали убийство дяди.

А кто тогда ликвидировал Страхова, сама Марина?.. Чушь. Во-первых, такое горестное состояние не изобразит ни одна актриса МХАТа, а во-вторых, именно Марина настояла на подробном биохимическом анализе, иначе мы бы ограничились тем на алкоголь, а дальше — бог его знает — может быть, просто задремал за рулем.

Тогда что — просто совпадение?

«Не совпадение», — сказал голос.

И это мне уже не понравилось. Надо пореже пить, а то сосём с Лешкой каждый вечер.

«А в гости к Богу не бывает опозданий, так что ж там ангелы поют такими злыми голосами…»

Я доглотнул пиво, дослушал песню и отправился домой поесть горячего и успеть на следующую серию о Шерлоке Холмсе.

— Ну, факт, это они дядю заказали, а слежкой алиби себе устроили!

Лешке очень понравилась вся идея.

— Во-первых, это не «факт» — где у нас доказательства? Во-вторых, смерть Страхова остается по-прежнему непонятной.

— Совпадение. Кто-то из конкурентов. Или наехали, а он деньги отказался платить.

— А механизм убийства, Леша, а исполнитель?

— Подкупили кого-то. Либо ту официантку, либо кого-то на кухне.

— Через кухню опасно — еще неизвестно кому попадет.

— А чем они рисковали? Попадет Марине — подозрение падет на Страхова — тоже хорошо.

— Брось, серьезные люди так не ворочают.