Ноль-ноль целых
Шрифт:
— Да, на такси. Что — дико?
— Не дико, а… на дармовщинку-то выдрючиваться — неужели не совестно?
— Ты меня чернилами окатил — тебе не совестно? Что же я — за спой собственный костюм на попутных
— Чего?
— Расписку.
Синельников пододвинул Кольке лист бумаги.
Колька брезгливо взял лист…
— Как писать-то?
— Я, такой-то, — полностью имя, отчество, — обязуюсь выплатить товарищу Синельникову Вячеславу Михайловичу двадцать пять — прописью — рублей, ноль-ноль копеек…
Колька зло усмехнулся, покачал головой.
— «Ноль-ноль копеек»!.. Командующий, мля!..
— Ноль-ноль копеек за умышленную порчу белого костюма товарища Синельникова В.М.
Колька остановился писать.
— Для чего же писать «умышленную»? Раз я добровольно соглашаюсь платить, зачем же так писать? Там где-нибудь прочитают и начнут… начнут придираться.
Синельников подумал.
— Ладно, пиши: за порчу костюма товарища… белого костюма товарища Синельникова В.М.
Колька пропустил слово «товарища», написал: «белого костюма Синельникова».
— Химическими чернилами…
Колька
— Разве для авторучек бывают химические?
— А какие же? Отчетные ведомости мы только химическими пишем.
— Писатели, мля… — проворчал Колька.
— Подпись. Число.
Колька расписался. Поставил число. Синельников взял расписку.
— Сколько тебе под расчет причитается?
— А я откуда знаю? Ты лучше тут знаешь.
— После обеда зайдешь за расчетом. И за книжкой.
Колька встал.
— Ты это… не говори никому, что… слупил с меня четвертной. А то дойдет до моей… хаю не оберешься. Напиши чего-нибудь.
— Ладно.
Колька пошел к двери. На пороге остановился, посмотрел на плотного человека с белыми бровями. Синельников тоже посмотрел на него.
— Что?
— Хо-о, — сказал Колька. Качнул головой и вышел из кабинета.
В коридоре разок про себя матюкнулся.
«Четвертной — как псу под хвост сунул. Свернул трубочкой и сунул». Но вспомнил, что он на ямах теперь будет зарабатывать по двести — двести пятьдесят рублей… И успокоился. «Да гори они синим огнем! — подумал. — Жалеть еще…»