Номенклатор. Книга первая

Сотников Игорь

Во что, конечно, нисколько не поверит Гай и компания, сразу по заходу сюда, в термополию, заметивших хорошенькую матрону, которая в одно и тоже время вместе с Латуллом куда-то пропала, а из этого сразу напрашиваются далеко ведущие, до ушей супруги Латулла выводы – Латулла, этот развратник и оскорбитель своего супружества, воспользовавшись её затруднениями в деле знания выхода отсюда, – как мне пройти на Аппиеву дорогу? – завлёк эту хорошенькую матрону в одну из дальних комнат своего заведения. И там ей сделал такое заманчивое и предвзятое к её сложному финансовому положению предложение, услышав которое, не всякая матрона готова не потерять свою голову и честь.

– Оскорбитель ты честных имён матрон, Латулл, вот что есть правда и что на самом деле стояло за твоим отсутствием. – Сделает очень верное предположение Гай, и Латулл не будет спорить с ним, когда такая его аргументация для его супруги наиболее очевидна, если Гаю сегодня так везёт и он хочет так же, рассчитывая на благоразумие Латулла, за его счёт угоститься вином.

Но Латулл, что за ехидна такая, даже и не думает прислушиваться к голосу разума, и не идёт на его зов в сторону этого игрового стола, где игроки за ним начинают испытывать большое нетерпение. И оно в итоге у них заканчивается, и Гай, громко выразившись: «Всё! Ждать больше нет сил!», подъёмом на ноги призывает своих товарищей пойди за ним и призвать к ответу этого Латулла, посмевшего так издевательски по отношению к ним себя вести.

И вся эта компания как один здесь не остаётся и со злыми лицами, держа руки наготове в кулаках, направляется на выход из этого заведения почему-то. Где по выходу из термополии, они и натыкаются на тот сюжет из быта гражданина, который вывел изначально Латулла из себя, а затем сюда, во двор, чтобы встать грудью на защиту любимого кота своей супруги, Юпитера, на жизнь которого решил покуситься Гамлет, выпускающий таким образом из себя бешенство.

Ну а когда силы противников, по сути равны, – за каждым из них стоит своя правота, а это как бы уравнивает их силы, – то итог противостояния неочевиден и сразу вызывает сомнения. И поэтому каждая из противостоящих друг другу сторон не сразу бросается в решительный бой, чтобы навязать противнику свою волю. И Латулл, и Гамлет начинают присматриваться друг к другу, выискивая слабые места в противнике. К тому же столь неожиданное появление Латулла перед разгневанным и не в себе лицом Гамлета, да ещё с таким неоднозначным посылом ему: «Брось камень!», сбивающим со всякой разумной мысли, не даёт ему довершить задуманное – броском камня разогнать разлегшихся на солнце котов.

И теперь Гамлет, сбитый с толку таким неоднозначным заявлением Латулла, где его поведение никак не согласуется с им сказанным – он собой перекрыл намеченную им цель, того белого, жирного кота с наглой мордой, не может сообразить, чего Латулл на самом деле хочет и добивается от него. – Неужто хочет, чтобы я его прибил камнем. Мол, всё мне опостылело и нет моих больше сил смотреть и видеть, как все вокруг меня проводят время в радости и веселье, и только я один здесь грущу и тухну с зависти. – Было подумал Гамлет, то сжимая со всей силы камень в руке, в готовности пойти навстречу пожеланиям Латулла, то отпуская это сжатие, разумно рассудив, что ему никто не поверит в то, что он выполнял просьбу Латулла.

– Надо, чтобы его слова ещё кто-нибудь слышал и затем подтвердил. – Решил Гамлет, начав посматривать по сторонам в поиске свидетелей. Но вокруг никого не было, и Гамлет в своих дальнейших действиях вынужден отталкиваться от складывающейся ситуации.

– Ты уверен? – задаётся вопросом Гамлет. А вот по растерянному виду Латулла не скажешь, что он вообще как-то уверен. Но видимо он настолько погряз в обмане посетителей своего заведения, что от него не добьёшься и слова правды. Вот он и продолжает упорствовать на собственной лжи. – Да, я уверен. – Совсем неуверенно заявляет о собственной уверенности Латулл.

А Гамлет видит, что стоит за это уверенностью Латулла, плюс его всё больше озадачивает необходимость найти свидетелей, кто в суде потом оправдает его своими признательными показаниями, – своими глазами видел, как Латулл всё делал для того, чтобы быть рукой Гамлета прибитым, и если бы не Гамлет, этим своим сострадательным поступком принесшим большое благо для Города, то Латулл обязательно бы в будущем напросился на такой исход своей жизни от кого-нибудь другого гражданина, сами же знаете, какие грабительские цены в его заведении, – и он считает для себя не бесполезным, как-то оттянуть всё это дело. И Гамлет идёт на вот такую хитрость. Он удивлён в лице и не понимает, что это взбрело в голову Латуллу защищать этих мерзких котов, являющихся прямыми предвестниками бед.

– Сам знаешь, Латулл, что от них одни беды. А так я их разгоню, и тебе меньше от них неприятностей. – Делает заявление Гамлет, пытаясь перевести взгляд Латулла от себя на этих котов. И видно Латуллу эти доводы Гамлета показались заслуживающими внимания, и он даже бросил наполненный презрением взгляд на этих котов. Где он задержал на них своё внимание, возможно раздумывая над тем, сумеет ли Гамлет справиться со столь сложной задачей и из своего далека не промахнуться камнем прямо в голову вон того жирного кота, после чего с прискорбным выражением лица вернулся к Гамлету. Мрачно так на него посмотрел, тяжело вздохнул и сказал вслух ту жестокую правду жизни, которая заставила его прибегнуть к самоубийственной помощи Гамлета.

– Это Юпитер, любимый кот моей супруги. Лучше брось в меня камень, чем в него. Иначе мне не дадут спокойно жить на этом свете. – Страдальчески проговорил Латулл, опустив в неведение руки Гамлета с камнем в них. И теперь откуда взяться силам у Гамлета, когда вот какая правда жизни перед ним раскрылась. И Гамлет теперь находится в ещё большей в сравнении с Латуллом растерянности и не знает против кого направить свой камень – против Латулла или кота его супруги, Юпитера.

Впрочем, вся эта неуверенность и рассеянность мысли в Гамлете живёт только одно мгновение, и как только он себя осознаёт большим не любителем матрон с их деспотизмом по отношению не только к ним, обычным гражданам, но они позволяют самоуправство и своеволие и в сторону мужей сенаторского сословия, кого они не только не слушаются, а они их всерьёз не принимают у себя в постели, посмеиваясь над их потугами быть достойными их мужами, плюс и на людях с ними мало считаются, бросая до неприличия смелые взгляды в сторону не своих мужей, то он немедленно приходит к решению – быть битым коту Юпитеру.

И только один Латулл, видимо полностью подчинённый своей матроной человек, стоит на пути этого, самого целесообразного решения. И Гамлет пытается вызвать в нём что-нибудь из того, что в нём осталось от мужчины. – Отойди в сторону Латулл. Дай мне совершить правосудие. – Предупредительно обращается к Латуллу Гамлет. Но Латулл настолько слабовольный человек, что он готов до последнего стоять и подвергать себя смертельной опасности, лишь бы потом не получить головомойку от своей матроны.

– Не отойду. Бросай в меня. – Заявляет Латулл, упорно не сводя своего взгляда с руки Гамлета, в котором находится камень. И на этом моменте их застаёт высыпавшая из дверей термополии компания игроков во главе с Гаем.

А вот что дальше случилось, то Публий на это счёт остался в неведении по причине хотя бы того, что он вся эта захватывающая его и дух история ему тут надуматься надумалась, глядя на игровую доску, которая даёт столько поводов для размышлений, а также потому, что он вдруг перед собой вдруг обнаружил чьи-то руки, покручивающие своими пальцами игральные кости.

И только Публий собирается приподнять лицо, чтобы посмотреть на того, кто так дерзновенно смел, заняв сразу оба места за его столом, где буквально недавно на них сидели Кезон и Это'т, а сейчас они куда-то запропастились (наверное, вышли на улицу, освободить место в своих желудках для новых порций блюд), как до него со стороны этого столь самостоятельного на свои решения человека доносится обращение. – Правда говорят, что греки выводили законы природы?