Нора Робертс. "Рожденная в грехе"

Робертс Нора

Рассмеявшись, Грей разлил по второму кругу.

Когда уговорили полбутылки, Мерфи чуть разомлел. Кратковременная и совершенно дурацкая иллюзия облегчения. Но кем как не дураком ему чувствовать себя сейчас?

– Что я тебе скажу, - слегка осоловев, Грей откинулся в кресле и затянулся сигарой, что снабдил его Роган.
– Я не могу опьянеть.

– Можешь, еще как, - Роган изучал кончик своей.
– Уж я-то видел.

– Ты не мог ничего видеть. Ты был слишком пьян, - придя в неимоверный восторг от им же сказанного, Грей вновь подался вперед

и едва не свалился.
– Но я-то говорю о том, что не могу нажраться сегодня, - как же я займусь любовью с женой? Благодарю, - он взял наполненный Мерфи стакан и сделал жест.
– Наверстываю упущенное, - серьезный донельзя, облокотился локтем о стол.
– Тебе известно, как долго нельзя, когда женщина беременна?

– Да, - глубокомысленно кивнул Роган.
– Мне это доподлинно известно.

– А вот их это ничуть не беспокоит. Они...
– Грей красноречиво повел рукой, - вьют себе гнездо. Так что я собираюсь догонять и напиваться мне нельзя.

– Слишком поздно, - буркнул Мерфи и уткнулся в свой стакан.

– Думаешь, мы не понимаем, что с тобой не так?
– Грей панибратски пихнул его кулаком в плечо.
– Ты сексуально озабочен.

Грубо рассмеявшись, Мерфи заглотил еще одну порцию виски.
– Это было бы слишком просто.

– Да уж, - шумно вздохнув, Грей вновь занялся сигарой.
– Если зацепило, то зацепило. Не правда ли, Суини?

– Самая что ни на есть. Она, между прочим, уже вовсю рисует ураган.

Мерфи окинул его совиным взглядом.
– Моя беда, твое везенье?

Роган лишь усмехнулся.
– Осенью будет первая ее выставка. Она об этом еще не знает, но мы договоримся. А ты знаешь, что они сцепились с Мейв Конкэннон?

– В каком смысле?
– Мерфи зажег собственную сигарету, предпочтя ее сигарам Рогана.
– Подрались, что ли?

– Разумеется, нет. Шаннон лишь подступила решительно к этой даме и высказала все, что думает, после чего Мэйв назвала ее благоразумной и проследовала в гостиницу, чтобы взглянуть на младенца и юного Лайама.

– Неужели так и было?
– охваченный любовью и восхищением, Мерфи сделал еще глоток виски.
– Господи, да она прелесть что такое! Шаннон Бодин, холодный рассудок и пылкое сердце. Наверное, я пойду и скажу ей об этом прямо сейчас, - он резко поднялся, крепкое тело его при этом ничуть не пошатнулось.
– Точно, пойду прямо к ней, заберу ее и верну сюда, где ей быть надлежит.

– Я могу взглянуть?
– изъявил желание Грей.

– Нет, - протяжно вздохнув, Мерфи упал обратно на сиденье.
– Нет, я обещал ей, что не стану. К черту все, - он взял со стола бутылку, снова плеснул в стакан виски до самых краев.
– Утром буду проклинать свою башку, это точно, но оно того стоит, - он сделал большой глоток, - разделить печаль с двумя лучшими друзьями, коих Бог послал человеку.

– Истинная правда. Выпей за это, Роган.

– Я подумываю, что было бы разумно мне наверстать то время, о котором вы тут говорили, - через семь месяцев его у меня не будет.

Грей заговорщицки склонился к Мерфи.
– Парень такой остряк, аж страшно.

– Прекрати вы оба болтать о постели, я был бы вам чрезвычайно признателен. Я, как-никак, страдаю.

– Да, это неблагоразумно с нашей стороны, - согласился Роган.
– Говорить о женщинах вовсе нет нужды. Я слышал, твоя гнедая кобыла беременна?

– Э!
– поднял руку Грей.
– Кобыла, женщина. Женский род.

– Провалиться мне, если ты не прав, - Роган благодушно сменил тему.
– Сегодня мы заполучили великолепную скульптуру, от мастера из графства Мэйо. Он использовал мрамор из Канимарэ, чудная работа! Обнаженка.

– Черт возьми, Роган, опять ты за свое!
– Бурное негодование Грея вызвало у Мерфи приступ смеха.

Кончилось тем, что щедрые друзья, опустошив бутыль, сгрузили Мерфи на кровать и расстались, довольные исполненной миссией.

Отстраненность давалась ему с трудом. Невзирая на обширный объем хозяйских работ, проживать каждый последующий день, а за ним и ночь с мыслью о том, что Шаннон находится всего лишь по ту сторону поля и так далеко от него одновременно, становилось для Мерфи невыносимо. Немного утешало понимание того, что делает он это ради нее же.

Только мученичество способно исцелить душу, ничто более.

Не достигли своей цели и благие намерения друзей. Неделю спустя он увидел Шаннон украдкой, - зашел на задний двор к Брианне, - там она и оказалась, с мольбертом. Привычная толстовка на ней была забрызгана и измазана красками, а потрепанные джинсы разодраны на коленях.

Ему же она показалась ангелом, не иначе.

Сузив глаза и похлопывая кончиком кисти по губам, Шаннон изучала свое творение. Мерфи уловил момент, когда ощутила она его присутствие, - выражение лица сменилось, она осторожно опустила кисть и наконец, повернула голову.

Он молчал, - знал, что язык будет заплетаться. Спустя неловкое мгновение приблизился и тяжело уставился на картину.

Та изображала гостиницу, - вид сзади, чудесная каменная кладка, распахнутые окна. Сады Брианны излучали всевозможные цвета и формы. Кухонная дверь широко и гостеприимно распахнута.

Шаннон пожалела, что отложила кисть, и взяла тряпку, более для того, чтобы занять руки, нежели оттирать с них краску.

– Ну, что скажешь?

– Мило, - он не мог подобрать слова.
– Выглядит завершенной.

– Так и есть. Только что.

– Ну вот, - Мерфи поправил в руках контейнер с куриными яйцами, что принес.
– Очень хорошо.

Она отвернулась и принялась копошиться с тюбиками и кистями на небольшой подставке, что соорудил для нее Грей.
– Ты, наверное, был занят.

– Да, конечно, - она глянула на него снизу вверх, прямо в лицо, и мозг его, казалось, отключился.
– Занят.
– Разозлившись на самого себя, Мерфи кинул хмурый взгляд на контейнер.
– Яйца вот, - буркнул он.
– Брианна просила принести, сказала, нужны.