Норби
Шрифт:
Ажаны, переглянувшись, лениво шагнули вперед. Во втором авто открылась дверь, оттуда выглянул один из штатских. Бывший гимназист невольно отступил на шаг. Вот и все, за глупость приходится платить.
Полицейские были уже рядом, тот, кто вышел из второго авто, успел преодолеть половину пути, когда что-то со стуком упало на асфальт. Негромкий хлопок – и в глаза плеснул густой серый дым. Защипало в ноздрях, резкой болью ударило в виски… Где-то рядом кричали, тишину разорвал пистолетный выстрел. Откуда-то сверху рухнула черная тень, вокруг пояса обвился твердый жесткий ремень, и земля ушла из-под ног. А потом все исчезло за плотно закрытыми веками. Антек понял, что плачет,
– Вот фляга и платок, промой глаза, только осторожно. Ничего опасного, обычная слезогонка с дымом.
Голос фройляйн Фогель он узнал сразу и почему-то не удивился. Значит, его ангела зовут именно так. Они сидели на жестком ребристом железе, сквозь закрытые веки светило яркое солнце, но бывший гимназист не чувствовал ничего кроме тяжелой свинцовой усталости. Его спасли. Зачем?
Наконец, Антек смог открыть глаза и увидеть сквозь слезы железные листы крыши, снятую газовую маску – и саму фройляйн в летном костюме, шлеме и тяжелых очках. Следовало поблагодарить, объясниться, но слова куда-то исчезли. Еще один бой, и этот бой он проиграл.
– О чем ты только думал, Антек? – Анна покачала головой. – С кем связался?
Бывший гимназист сжал ладонями ноющие виски. Ошибся, ошибся! Только в чем?
– Ты наверняка упомянул Марту Ксавье? Эх, Антек, Антек! Она работала на Французский Генеральный штаб, а военные сейчас крепко обиделись на Структуру. Барон наверняка решил, что это дешевая провокация и тут же позвонил в префектуру.
Он слушал и не слышал. Значит, все зря. Оставалось одно, последнее.
– Мара. Марта Ксавье. Что с ней?
– Умерла вчера.
В. Хэппи-энд. Исключительно для любителей хэппи-эндов
События даны в обратной последовательности
6
– Ноги на стол положи, – посоветовал я. – Ты теперь босс, нужно соответствовать.
Аллен смущенно заерзал на стуле. Вообще-то за стол усадил его именно я, чтобы ткнуть носом в бумаги, но пусть терпит. Везде есть свой ритуал. Меня должны были вызвать в Вашингтон, позволить отчитаться, надавать тумаков и лишь после этого торжественно выдать пинок под зад. Вместо этого в Лондон приехал Аллен, уже назначенный и утвержденный. Против него самого я ничего не имею, сам же протащил в заместители. Из нью-йоркской адвокатской семьи, семь языков, Гарвард за плечами. Еще бы пару лет в морской пехоте, и был бы идеал.
Давний обычай: рекрут, взятый не в срок и не по закону, куражится. А начальство терпит, чует, чье мясо съело.
– Читай, читай! – подбодрил я. – Входи в рабочий ритм. А вообще-то, Аллен, свиньи вы все там в Вашингтоне.
Сменщик, захлопнув очередную папку, поглядел на плотно прикрытую дверь. В посольстве чужих ушей нет, но мало ли?
– Стеттиниус на тебя очень зол, Норби. Ты же знаешь, что он помешался на том, чтобы стравить Россию и немцев. Сейчас его штаны задымились, и он решил назначить крайнего.
Папка с легким стуком легла на зеленое сукно.
– Бумаги, Норби, это чепуха. Передай мне агентуру.
– Которую нам категорически запрещено вербовать? – крайне удивился я.
Аллен улыбнулся. Этот идиотский запрет мы поминали в секторе регулярно и с обширными комментариями.
– Именно ее. Потому я и приехал сам. Леграна уже нет, Фогель исчезла, но остальные.
Я невольно задумался. Передать? Но кого? Попугайчиков с Монмартра? Вечно голодного журналиста? Консул с ним работать не станет, Люсин нужна самому, это моя добыча. Но Аллен упрям, начнет копать – докопается.
– Есть объект для вербовки. Созрел, даже трудиться не придется. Просто напои хорошим кофе и предложи работу. Но обязательно назначь начальником, мадемуазель только об этом и мечтает. А для затравки передай привет от меня.
Аллен взглянул недоверчиво. Я улыбнулся.
– Гертруда Веспер.
Полюбовавшись, как он ловит собственную челюсть, я снисходительно кивнул.
– Справишься!
С вербовкой Аллен справится, не впервой, но вот со всем остальным. Сейчас я расскажу ему об операции «Мессершмитт», данные проверены, у Ковбоев есть агент из Германского сопротивления. В Берлине готовят визит Геринга в Лондон. Толстяк подпишет договор о ненападении, но это лишь бумажка, не первая и не последняя. Главное в дополнительных протоколах, которые вслух поминать не станут. Рейх обязуется не трогать остаток Польши, а Британия – помогать Франции. Во что это выльется, никто не знает, но в Лондоне уже разрабатывается проект создания единого франко-британского государства, причем Лев согласен ограничиться северными департаментами, прилегающими к Каналу. А еще колонии и флот, как торговый, так и военный.
А в Польше поднимают голову сторонники реванша, причем в союзе с Рейхом. Самый страшный сон Сталина: польско-германский поход на Восток.
И все это расхлебывать тебе, Аллен!
– Сраное дерьмо! – резюмировал он, забыв про всякие Гарварды. – Мы останемся без союзников в Европе!
Я охотно кивнул.
– Оно самое, причем на лопате и прямо нам в морду. Ничего, вернусь в Монтану, прикуплю ружье и займусь стрелковой подготовкой. И полосу препятствий организую – прямо возле бензоколонки. Буду восстанавливать форму и ждать повестки. А ты работай!
Аллен метнул в меня папкой, но я был наготове – поймал еще на подлете и отправил обратно. Он тоже не сплоховал, все-таки бейсболист, пусть и отставной.
– Значит, Консула и всех прочих будешь курировать, сидя на бензоколонке возле Скалистых гор? С нашей профессией в отставку не уходят, Норби! Боссом тебе уже не быть, но помощником назначат. По секрету скажу: уже назначили, утром шифровку получил.
Аллен не шутил, да и мне стало не до веселья. Помощники бывают разные.
– Помнишь твою докладную о Транспорте-3? Главный ее прочитал и даже собрал специальное совещание. Вначале тебя хотели отправить на принудительное лечение, но потом решили не миндальничать. Ты Аргентину выдумал, вот и будешь ею заниматься. Отныне все Капитаны Астероиды и Черные Властелины – твои. А ты работай!
Помощник Президента Соединенных Штатов Америки. Я помотал головой. Не помогло.
– А задача? Чего хочет ФДР?
Аллен невозмутимо пожал плечами.
– Ты и сформулируй.
Я встал, подошел к подоконнику и взглянул сквозь давно не мытые стекла на легкие белые облака, плывущие в голубом просторе. В знойном небе пылает солнце, в бурном море гуляют волны, в женском сердце царит насмешка, в женском сердце ни волн, ни солнца. Знал бы я тогда, чем все кончится!
– Они вернутся, Аллен. Через год, через два, через три. Клеменция высадит десант, и над Европой загорится фиолетовый огонь. Мы не сможем их победить, но по крайней мере должны знать, что делать.