Норка для Норы

Нильсен Татьяна

Это не была любовь с первого взгляда. Сначала им было интересно вместе, они ходили в кино и рестораны, катались на лыжах и на коньках. А со временем просто не смогли обходиться друг без друга. Тогда решили пожениться и жить вместе, скоро у них родился сын Илья. Нельзя было сказать, что кто –то из них имел корыстный интерес в этом браке– они были оба люди состоятельные, целеустремлённые и деловые. Она любила и уважала в нём мужественность и щедрость, он же ценил в Норе женственность и трудолюбие. Ещё до брака Сергей начал строить дом, рядом со своей фермой, в пригороде Санкт-Петербурга. А когда родился сын Илья, сразу после роддома, они приехали, в пахнущий новым паркетом и краской, роскошный коттедж. Свешников с гордостью распахнул двери и с улыбкой сказал:

– Теперь мы будем жить здесь! Так сказать– норка для Норы.

И было чем гордиться. Собственно и коттеджем то этот дом назвать можно было с большой натяжкой. Это скорее был небольшой дворец, выкрашенный в тон охры, с высоким крыльцом, белыми колоннами и арочными окнами. Дворцовые мотивы присутствовали и внутри– пол из настоящего паркета, камин, выложенный из мрамора, напольные часы с музыкальным боем, диваны и кресла на гнутых ножках, обитые гобеленом. Свешников надеялся, что приведёт молодую жену в восторг, и она, конечно, пищала и хлопала в ладоши от этого великолепия, но проявляла восхищение она потому, что не хотела огорчать мужа, который заглядывал ей в глаза и ежеминутно спрашивал: «Тебе нравиться? Смотри какой цвет! А вот эта комната?» Элеонора не представляла, что повесит на стену, среди этой пышности и фанфаронства картину какого-нибудь авангардиста. Хотя импрессиониста Клода Моне или Огюста Ренуара ещё можно было разместить, если спрятать в закрытый шкаф несколько статуэток из комнаты, но авангардизм Василия Кандинского или Марка Шагала был просто несовместим с этим интерьером. Женщине более нравился минимализм, элегантность из стекла и бетона,

а не дом, напичканный мелкими и крупными, дорогими безделушками, на которых быстро скапливается пыль и ко всему тянутся цепкие ручки любопытного ребёнка. И поэтому Элеонора очень скоро нашла для маленького Ильи толковую няню и окунулась в работу с новой силой. Не сказать, что они жили особенно дружно, но откровенно не скандалили. Просто каждый углублялся в своё дело, в свой мир, имел свой круг знакомых. По началу они с удовольствием выходили в свет, посещали премьеры в театрах, ездили вместе за границу на дорогие курорты. Но постепенно их графики перестали совпадать, и их всё реже видели вместе. Когда сын закончил школу, отправили его учиться в Англию, в престижное заведение. Она чувствовала, что муж заводит романы на стороне, но ловить его с поличным или изматывать ревностными допросами было выше её достоинства. Наверное всё так бы и тянулось, пока не произошла эта авария. Сергей Сергеевич несколько дней находился на грани жизни и смерти. Нора проводила у постели мужа дни и ночи. Тогда она по-настоящему испугалась за него, плакала, держала за руку и шептала молитвы, и вскоре вздохнула легко– в него начала возвращаться жизнь. Но сердобольных и жалостливых людей в мире много, и до неё начали доходить слухи. И как-то одна подруга по простоте душевной рассказала со всеми подробностями, фамилиями, адресами, как всё произошло на самом деле. Это не явилось для Норы шоком, но то, что каждая захудалая собака судачила о том, что её муж был с голой любовницей, и что она делала возле его спущенных штанов в момент столкновения, сокрушало её сознание. Она не появлялась в больнице некоторое время, потом через силу взяла себя в руки, привела себя в порядок, приготовила обед для мужа и снова засела возле него в больничной палате. Она, как хорошая жена, кормила его, ухаживала, выводила на прогулки, читала газеты. Ничего ему не сказала о своём знании, решила для себя, что решит, как поступить дальше, лишь только Сергей поправится.

Следствие доказало, что его вины в этой аварии не было. Один юный, изрядно выпивший лихач на папиной машине, пошёл на двойной обгон, невзирая на очень интенсивное движение, Свешников, чтобы избежать столкновения резко затормозил, образовав таким образом кучу малу, в которой погибли молодой лихач и любовница Сергея Сергеевича, а так же получили травмы разной степени тяжести несколько человек. Пока он обездвиженный лежал в больнице, женщина, ничего не сообщив Сергею, решила разузнать побольше о погибшей любовнице и может быть предложить помощь в похоронах. Элеонора и сама не знала, что ею движет– злость на мужа, сочувствие или простое любопытство. Она– святая женщина (так говорили о ней приятельницы и соседи), с открытым забралом пришла в двухкомнатную квартиру, к горем убитому мужу, представилась и предложила помощь. Вдовец попытался выставить её за дверь, мотивируя это тем, что вся эта грёбаная семейка сломала его жизнь, но выставить женщину было не так-то просто. Она без разрешения прошла в комнату и устало села на диван.

– Послушайте, я от происходящего так же, как и вы в шоке. И ударом для меня явилось не только то, что он попал в аварию, но и при каких обстоятельствах. А вашу жену я вообще не знаю, то есть не знала. Но уж коль так случилось, я хочу вам помочь.– женщина вздохнула тяжело и полезла в сумочку.– Извините.У вас есть дети?

– Нет. Я остался один.

Было видно, что мужчина выпивал, но держал себя в руках. На нём была одета тёмная, синяя рубашка, воротник был расстёгнут и под мышками растеклись пятна от пота. Нора поняла, что он спал в том, в чём находился сейчас– к одежде прицепились перья от подушки. Он был среднего роста, немного полноватым с бледной кожей и тонкими пальцами.

«Ботаник.-подумала про себя Нора.– может инженер, может компьютерщик, может доктор. Бледная кожа от того, что редко бывает на воздухе. Пальцы тонкие– руки не делают тяжёлую работу.» Она недоумевала– почему женщины предпочитают таких мужланов, как её муж, грубых, прямолинейных и примитивных. Почему изменяют воспитанным, деликатным и чутким ? А вслух сказала:

– Вам надо привести себя в порядок.

– Мне не нужны ваши советы, и вообще убирайтесь отсюда! Зачем вы пришли?

– Простите моего мужа.– она положила конверт с деньгами на стол.– Надеюсь этого хватит. И вот моя визитная карточка.

– Заберите деньги.– тупо гнул свою линию несчастный.

Но Нора знала, что в такие моменты всегда нужны наличные деньги. Провести приличные похороны стоит достаточно дорого, сегодня только от ассортимента гробов голову можно поломать, не говоря уже о венках, поминках и ценах на памятники. Она вспомнила старую шутку-«Легче нового сделать, чем старого закопать». Элеонора осмотрелась. Покойная жена не особенно утруждала себя работой по дому– на мебели образовался слой пыли, пепельница забита вонючими окурками, засохший букет бордовых роз в пыльной, керамической вазе, пустые бутылки по углам. Она сняла с себя норковую, коротенькую шубку, засучила рукава, и не слушая, вяло сопротивляющегося хозяина, сначала заварила для него крепкий чай, а потом взялась за пылесос. Женщина не стала спрашивать, почему в такой тяжёлый момент, он находится один. Нет ни родственников, ни друзей, ни соболезнующих, хлопочущих соседей. Она чувствовала, что он не будет с ней разговаривать и решила вообще молчать, и не лезть в его душу с вопросами. Уборка не заняла много времени. Квартира была не большая, но с оригинальным, затратным ремонтом и дорогой бытовой техникой. Пока Нора наводила порядок, мужчина сидел на застеклённом балконе и курил одну сигарету за другой. Стоял конец февраля, мокрые, грязные сугробы уже просели, но зима не собиралась уходить и кружила снежной позёмкой за огромными стёклами балкона. Мужчина сидел, закинув ногу на ногу, прикуривая новую сигарету. Казалось его совершенно ничего не интересует и не трогает. Напоследок женщина остановилась на минуту, внимательно рассматривая фотографии, развешанные на стенах. Она не увидела историю этой семьи, а только снимки эффектной, пепельной блондинки, которая демонстрировала прекрасную фигуру, шикарные наряды, а на одной фотографии женщина куталась в модную шубку из баргузинского соболя. Нора вспомнила тот случай, когда муж забрал этот товар из её салона по себестоимости, ссылаясь на то, что его друг хочет сделать подарок собственной жене. «Дорого же обходятся тебе любовницы.– горько усмехнулась про себя женщина.– Если каждой делать такие подарки, так недалеко и до разорения.» Тихо прикрыв дверь, она с пятого этажа пешком спустилась к своей машине, и ещё долго, бесцельно колесила по городу. Ей хотелось напиться в драбадан и до пьяных соплей, но машина дисциплинировала. Следующий раз они встретились, когда Элеонора приехала на кладбище с букетом белых роз. Похороны состоялись в первых числах марта, над кладбищем навис мрачный день, мелкий, мокрый снег моросил не переставая. Женщина чувствовала себя слишком праздничной и нарядной в светлой норковой шубке, с шикарным букетом и яркой, французской помадой на губах. Нора достала из сумочки салфетку, стёрла с губ косметику и пошла по аллее к свежим могилам. Она считала себя причастной и даже в какой-то мере виноватой в этой трагедии, но не очень жалела женщину, которая так глупо простилась с жизнью, даже, не успев оставить после себя наследника. И не особенно соболезновала её мужу, который был раздавлен то ли смертью, то ли изменой жены. Похороны были тихими и немноголюдными. Не было прощальных речей, громких стенаний, оркестра с траурными маршами. Люди тихо подходили, бросали горсть земли в глубокую, мрачную могилу и, тихо переговариваясь, отходили. Нора подошла в последний момент, когда могильщики накидали лопатами рыжий, глиняный холм, положила наверх букет белоснежных роз и медленно побрела к воротам кладбища. Она замешкалась у своей машины, роясь в сумочке в поисках ключей. Кто-то тронул её за рукав. Он выглядел чуть лучше, чем, когда она видела его в последний раз– опрятно одет и чисто выбрит. Они были примерно одного роста, мужчина смотрел на неё прямо, не мигая и не смущаясь, медленно подбирая слова для начала разговора.

– Вы не составите мне компанию? Все отправились в кафе на поминки, а мне, честно сказать, совсем не хочется находиться в этом обществе, соболезнующих.

Элеонора молча разглядывала его. И он вдруг почувствовал себя неловко от её спокойного взгляда, даже подумал, что у него, наверное, оторвалась пуговица, или пальто испачкалось в грязи.

– Меня зовут Элеонора, или просто Нора, а вас?

– Извините, мы так и не познакомились. Я Дмитрий. Так вы принимаете предложение?

– Да, конечно. Давайте поедем на моей машине, я знаю в городе тихое, уютное кафе.

– Может перейдём на ты?– предложил Дмитрий, садясь в автомобиль.– Мы, вроде как соратники по несчастью.

Нора усмехнулась, и ничего не ответила, и с того момента обращалась к нему на ты. Да и с того момента много изменилось и в её, и в его жизни. Как в той песне Вахтанга Кикабидзе: «Вот и встретились два одиночества, развели у дороги костёр».

Ей исполнилось сорок шесть лет, и хоть она считала себя весьма привлекательной, ухоженной и позитивно энергичной, но время для того, чтобы очаровывать мужчин, уже давно ушло. Да она и не старалась порхать бабочкой, в поисках любовных приключений. Нора не то, чтобы не догадывалась, она чувствовала,

что её муж находится в постоянном поиске новых интрижек и флиртов, но с ней он был ласков, уважителен, дарил драгоценности, приглашал в рестораны и возил на зарубежные курорты. Вероятно этим он хотел компенсировать те моменты, когда проводил ночи с другими женщинами. Он как-то умудрялся делать это так, чтобы жена ничего не заподозрила и чувствовала себя единственной королевой его сердца. А для Элеоноры было очень важно было иметь семью, уютный дом, умненький, красивый сын, благосостояние и благополучие. Только весь уклад начал рассыпаться. И поломки начали происходить в её душе, хоть она и уговаривала себя, убеждала, закрыть глаза, перетерпеть, но…не смогла. Внешне всё было, как и прежде, но Нора понимала, что разрушение неизбежно, нужен только толчок. И такое локальное землетрясение, изменившее её жизнь, случилось. Сначала произошла эта авария, а потом она встретила Дмитрия.

Они, с рождения сына, всегда держали в доме прислугу. Сначала домработница и няня в одном лице приходила почти каждый день, а когда парень подрос, появлялась пару раз в неделю. Это была добрая, спокойная, молчаливая женщина, немного за пятьдесят, которая жила в соседней деревне. Она приносила свежего молока, яиц, убирала дом, запускала стиральную машину, утюжила бельё, а после обеда удалялась, оставляя запах свежести и порядка. Но всё стало меняться, когда в доме появилась эта парочка Софья и Василий. Нора наблюдала за происходящим и уже ничему не удивлялась. Она видела, что между её мужем и этой серой мышкой что–то происходит, и даже понимала, что, но устраивать скандалы с битьём посуды, контролировать каждый его шаг, вызывать на откровенный разговор и внушать то, что у них какая никакая семья, есть сын и вести себя так разнузданно, по крайней мере не прилично для солидного бизнесмена и отца семейства. Когда однажды Нора заподозрила, что он завёл шуры-муры с прежней сотрудницей, то сделала так, что муж, обнаружив грубейшие ошибки в бухгалтерских бумагах, выкинул её без выходного пособия и с подмоченной репутацией. Ей, конечно, пришлось предварительно пошариться в этих самых бумагах, но она не испытывала угрызений совести, и более того, считала себя абсолютно правой– ведь она это делала ради сохранения семьи. Для такого поступка у неё была ещё одна важная причина, но она предпочитала спрятать эту позорную причину ото всех. И вот сейчас Элеонора поняла очень ясно, что уйдёт Клава, появится Света, сгинет Света– нарисуется Рита и так до бесконечности. А жена Нора тихо состариться в звании Королевы-жены господина Свешникова– Короля пушнины города Санкт-Петербурга. Если раньше, когда муж имел зрение, он тщательно конспирировался, то сейчас, ему, почти слепому и глухому нет разницы, какую задницу щупать, и кого тащить в постель. Тем более, что он не видит-следит ли кто-нибудь за манипуляциями его шаловливых ручек, и не слышит возмущённых возгласов жены и друзей, которые могли наблюдать такие сцены. Главное, чтобы запах имела приличный и на ощупь он мог ощущать хоть какие-нибудь формы. А секретарша Софья тихо шуршала по дому, и даже, кажется, краснела, когда хозяин щипал её за задницу, как бы невзначай, в присутствии жены или других людей. Так же в доме обосновался племянник мужа. Сначала Сергей Сергеевич поселил его на ферме, а вскоре, этого гражданина повысили в должности, и он постепенно легализовался в хозяйских хоромах. Коттедж они имели большой, двухэтажный,с гостевыми комнатами и места хватало всем, но Элеонору, присутствие посторонних в доме круглосуточно просто напрягало. Племянник имел привычку сидеть ночами, в темноте на кухне, пить дорогой, хозяйский коньяк и курить сигары. Нору несколько раз чуть не хватил инфаркт, когда она перед сном спускалась попить воды. Женщину раздражала эта парочка, которая делала вид услужливый и холуйский, а на самом деле весело плясала под дудку мужа, исполняя все его указания и, зачастую, игнорировала её редкие просьбы. Иногда Норе казалось, что это она превратилась в приживалку в собственном доме. Ничего не менялось даже тогда, когда приезжал из Англии сын Илья. Эта парочка вела себя подчёркнуто вежливо, в то же время по-хозяйски вела себя в доме, как породистые собаки, которые подчиняются только одному хозяину.

Она и сама не поняла, как это произошло, всё развивалось стремительно и без её волевого участия. Нет, конечно всё имело свою направленность и цель, только никто не должен был об этом знать. Она не считала его своим хозяином, патроном или боссом. Просто каждый год по его просьбе она составляла годовой отчёт для налоговой инспекции и за это получала хороший гонорар. Свешников не считал нужным держать постоянного бухгалтера, всю документацию вёл сам, а вот для отчёта нужны были специальные знания, навыки и терпение и он, по рекомендации одного приятеля, обратился к профессиональному экономисту– невзрачной, молодой женщине по имени Софья. В ней всё, вместе с именем, было каким-то старорежимным, скучным и блеклым. Но невзрачной для Свешникова она была до поры, до времени, позднее его воображение дорисовало то, что не видели глаза. Он обращался к ней несколько лет подряд, а когда потерял зрение, памятуя о её серьёзном характере и профессионализме, пригласил к себе в секретарши. Он мог назвать её коммерческий директор, главный бухгалтер, управляющей компанией, но всё это не имело значения, потому что по факту она была его глазами, а это куда важнее всех возможных должностей. А позднее Софья и в постели подвинула его собственную жену, пока та множила обиды на мужа, секретарша ласковым голосом, нежными руками, постоянной услужливостью, стала просто незаменимой для Сергея Сергеевича. Жена Элеонора пока ещё проводила ночи в одной кровати с мужем, но между ними не происходило не то что страсти, но вообще ничего. Спали под разными одеялами, ложились в разное время, просыпались не замечая друг друга. И в конце концов, ссылаясь на храп мужа Нора перебралась в комнату сына. Но Софья не была глупой и легкомысленной для того, чтобы немедленно впорхнуть в бывшее супружеское ложе и занять место жены. Она, тридцатипятилетняя женщина отдавала себе отчёт в том, что не обладает внешностью супер модели, даже на симпатичную еле тянет, но когда Свешников привлёк её к отношениям более интимным и начал появляться с ней в публичных местах, она расцвела– посетила парикмахера, покрасила свои блеклые волосы в чёрный цвет, сделала маникюр, сменила гардероб и вместо серых, бесформенных, китайских сарафанов начала носить стильные, обтягивающие юбки и шёлковые блузки. Красивая, роковая женщина, а с некоторых пор она думала о себе именно так, должна была выглядеть, как Кармен. И не какая-нибудь замызганная цыганка с табачной фабрики из оперы Бизе, а красотка, изображённая на старинной этикетке ароматного мыла, которым её мыла бабушка. Этот образ навсегда впечатался в память Софьи– изящно вытянутая шея, ярко накрашенное лицо, изображённое в профиль. Одну красную розу красотка держит в руке и несколько других цветков приколаты к смоляным волосам. Но самая значительная деталь образа это завитки волос на лбу и возле ушей. Вот эти важные мелочи женщина и прицепила к своему обличью– стрелки на глазах, красная помада, духи «Пуазон» и непременные, залакированные букли перед ушами. Она смотрелась несколько старомодно и даже смешно, но её работодатель ничего этого не видел и то, что он ощущал на ощупь его волновало и возбуждало. Сначала Софья даже в своих самых смелых мечтах не позволяла предположить, что может понравится такому мужчине, как Свешников. Он –мужчина– мечта, в пятьдесят три года имел спортивное телосложение, седой ёжик коротко стриженых волос, высокий рост, элегантный стиль в одежде и прямолинейный, жёсткий характер. Она понимала, что если бы не его трагический недуг, он никогда бы не обратил на неё внимания, но сейчас, он с каждым днём всё больше привязывался к ней. Свешников всё меньше и меньше выходил в свет, не находил, как раньше удовольствия от встречи с друзьями в сауне, на охоте или в бильярде. Его физический недуг со временем перестал тяготить его, он даже находил в этом положительные моменты, а вот для друзей он перестал быть полноценным партнёром для игры в преферанс, боулинг, а уж про охоту и говорить нечего. Но Сергей Сергеевич имел богатство, и слыл мужиком, любящим все прелести жизни. С ним хотели общаться, звонили, приглашали на вечеринки, банкеты и посиделки за рюмкой чая, только он постепенно отошёл ото всех и с головой окунулся в бизнес. Основное время проводил на ферме, строил грандиозные планы по улучшению своего дела и приумножению капитала, его мозг просто фонтанировал различными бизнес проектами. Постепенно обстановка в доме менялась. Он понимал, что не только жена, но и все окружающие осведомлены об обстоятельствах аварии, но не собирался терзать себя муками совести, и пускаться в слюнявые объяснения, а тем более извинения. Когда Свшников вернулся из больницы, то понял,что, образовавшаяся трещина в отношениях с Норой, расползается всё больше и больше. Но он не собирался ползать на брюхе, и восстанавливать разрушающуюся семейную жизнь. И так, чуть сам не сдох, это она должна жалеть его и носки по утрам надевать, а не не ходить молчаливой льдиной. Да и надоела она ему порядком, наскучила, особенно, когда рядом молодое, упругое тело, готовое выполнить любую его прихоть без лишних рассусоливаний. Он всегда чувствовал присутствие Элеоноры, иногда ощущал её приближение за несколько минут до её появления. Когда-то он обожал этот аромат– смесь травы, мёда и оливковых деревьев. Нора была постоянна в своих привычках– она пользовалась только одними духами, употребляла косметику одной марки, ей нравились рубины, а не бриллианты и вместо дорогостоящего баргузинского соболя или шиншиллы предпочитала традиционную норку. Но сейчас его раздражал этот запах, он казался ему каким-то старомодным и удушающим. И когда жена решила перебраться в комнату сына, он вздохнул свободно. Он подозревал, что у жены есть кто-то на стороне, потому что она стала поздно возвращаться домой, а иногда и вообще не приходила ночевать. Внешне всё было по прежнему, но Свешников понимал, что долго так продолжаться не может, когда-нибудь Элеонора подаст на развод. А вот этого Свешнико допустить не мог.