Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С
Шрифт:
342
ПРИГОЖИЙ специфических деловых, политических, художественных и прочих форм, мнение общественное и т. п. Уже поэтому «личное дело» человека не становится заповедным уголком приватности. Чем значительнее статусные, профессиональные масштабы личности (положение и роль в обществе, известность), тем более ограничивается неприкосновенность «личных дел», усиливается их публичное значение и необходимость их координации с общими культурными и социальными стандартами, напр., координация индивидуального и общественного правосознания, личной нравственности и общественной морали. Тем самым приватность не служит или, по крайней мере, не должна служить прибежищем для девиан- тного поведения и сознания, для экзистенциальных коллизий двойной жизни человека, позитивного в публичной сфере и неузнаваемого в быту, либо наоборот. Публичная и государственная сферы в свою очередь определяют приватность, однако способность и право государства проникать в приватную сферу личности ограничиваются обществом и законом (там, где он есть). Защита частной жизни от вторжения государства, политических режимов, идеологий, национальных, социальных, обывательских предрассудков — проблема прав человека. Давление на приватность, вторжения в нее стали одной из характеристик деспотизма, авторитаризма, феодального абсолютизма или любой тоталитарной системы. В системе взглядов либеральной демократии общество и государство должны гарантировать неприкосновенность приватности, обеспечивать саму ее возможность как интегральной составляющей общего блага и не вмешиваться в нее, не пытаться изменить природу индивидуальности. Единственное допустимое и неизбежное коллективное вмешательство извне в приватную жизнь индивида возможно лишь в процессе социализации, воздействия на нее стереотипов культуры и коррекции отклоняющихся форм приватности. Особенно глубоко воздействие на приватность ряда крупных общественных процессов — формирования гражданина, члена гражданского общества, демократизации. В приватной сфере юзникаютформализованныеинституциональныеотношения при общении в малых группах (семья, соседство, совместная деятельность), но в целом приватность — самоорганизующееся и самоуправляющееся социальное пространство. Противоречие между стремлением частного лица оградить свою приватную жизнь и интересом к ней общественности разрешается
ПРИВИЛЕГИИ социальные (лат. Privilegium; от privus — особый, lex — закон) — исключительные преимущества, которыми юридически или фактически обладает индивид, социальная группа или социальный институт. Проистекают из экономического, политического, правового положения субъекта, его классовой, сословной, групповой принадлежности, авторитета в обществе и др. факторов, носят исторически изменчивый характер. В наличии привилегий находит выражение социальное неравенство. Социальные привилегии устанавливаются с началом социального расслоения в обществе, впоследствии они утверждаются законом. Так, в классическом римском праве существовали различные виды правоспособности свободных лиц: cives romani обладали полной правоспособностью, latini и реге- grini — ограниченной. Парадоксально соотношение имущественных прав и социального статуса в античной Спарте, где в отличие от остальной Греции земли, которыми пользовались полноправные граждане, не являлись их собственностью, а принадлежали, как и обрабатывавшие эти участки илоты, общине в целом. В то же время периэки, категория неполноправного населения, владели землей и рабами на основе частной собственности. Согласно Плутарху, свободнорожденные граждане не имели права копить деньги, чтобы они были свободными и всегда оставались ими,—копитьсостояние могли рабы и илоты. Привилегия свободных — знание военного ремесла, послушание начальству и умение покорять врагов. С ликвидацией системы феодальных прав и преимуществ, существовавших в виде сословных привилегий, основой социальных привилегий становятся имущественное положение лициместо,занимаемоеимивбюрократическойиерархиигосу- дарства, политических партий, хозяйственных корпораций. Однако в отличие от индивида-собственника индивид-функционер как бы вторичен, его статус и социальные привилегии производны от социального института, к которому он принадлежит, служат приложением к должности, жестко увязаны с ней. (Последнее положение было зафиксировано еще в Древнем Египте. Так, декретом фиванского царя Юга Египта 17 в. до н. э. провинившийся служитель одного из храмов был лишен должности, а вместе с ней «довольствия, правовых записей и доли пищи мясной»). Сторонники эгалитаризма выступают за уничтожение многих социальных привилегий (см. Уравнительность), тогда как консерваторы усматривают в социальном неравенстве проявление «естественного» порядка вещей и залог развития общества. Согласно Э. Бёрку, политическое устройство Англии с ее наследственной династией, наследственным пэрством и народом есть результат следования мудрым законам природы. В. М. Быченков
ПРИГОЖИЙ (Prigogine) Илья Романович (25 января 1917, Москва) — бельгийский физикохимик, автор работ по фи- лософско-методологическим проблемам науки. Лауреат Нобелевской премии по химии ( 1977). Является создателем крупнейшей научной школы исследователей в области физической химии и статистической механики, известной как брюссельская школа. Член Бельгийской Королевской академии, проф. Брюссельского свободного ун-та, директор Сольвеев- ского института и Центра термодинамики и статистической физики при Техасском ун-те, иностранный член АН СССР (с 1982). Помимо специальных исследований для него характерен глубокий интерес к философским аспектам развития современной науки и ее истории. Особое внимание он уделяет проблеме времени в физике, где на протяжении более чем трех столетий господствовало мнение о том, что время по существу представляет собой геометрический параметр, не имеющий качественных отличий от пространственных координат. Такое понимание времени присуще ньютоновской картине мира, в рамках которой между настоящим, прошлым и будущим не существует принципиальных отличий. Время на уровне фундаментальных законов природы обратимо. Что же касается необратимости наблюдаемого мира явлений, то она идет от субъекта познания и связана с несовершенством используемых им познавательных средств. Открытие термодинамической необратимости (второе начало термодинамики) и обнаружите невозможности ее согласования с законами дина-
343
ПРИКЛАДНАЯ ЛОГИКА мики стали одной из причин осознания того, что обратимый, «атемпоральный» мир классического естествознания есть лишь частный случай, адекватный скорее созданному человеком миру механических устройств, чем реальности самой по себе. Однакоэтотчастныйслучайбьытрансформированвуни- версальный образ умопостигаемого мира, подчиненного вневременным неизменным законам. Этот образ, согласно При- гожину, не изменился сколько-нибудь существенно и после создания теории относительности и даже квантовой механики. Наука ныне заново открывает время, и в этом ключ к пониманию происходящего во 2-й пол. 20 в. фундаментального пересмотра взглядов на науку, научную рациональность, на роль и место науки в системе человеческой культуры. Новая наука, возникающая на пороге 3-го тысячелетия — это наука, ориентированная на диалог человека с природой, а не на конфронтацию с ней. Пригожий убежден, что наука внутренне плюралистична, многодисциплинарна, демократична и не навязывает одну-единственную модель понимания действительности. Тем самым наука обретает и новое человеческое измерение, ведет к новому диалогу «человек — человек», цель которого — обеспечить предпосылки выживания общества в целом. Соч.: От существующего к возникающему. Время и сложность в физических науках. М., 1985; (совместно с И. Стенгерс) Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М., 1986; (совместно с И. Стенгерс) Время, хаос, квант. М., 1994. Лет.: Концепция самоорганизации в исторической перспективе. М., 1994; Аршинов В. И. Синергетика как феномен постнекласси- ческой науки. М., 1999. В. И. Аршинов
ПРИКЛАДНАЯ ЛОГИКА — логический аппарат систематически используемый для решения конкретных практических задач. При этом необходимо различать прикладную логику и отдельные приложения логики. Для прикладной логики характерна именно систематичность, алгоритмизи- рованность использования. Первым и наиболее известным примером прикладной логики является использование логики в теории и практике аргументации. Необходимость защиты своих интересов в суде, обоснование следствий из имеющихся знаний, толкование религиозных текстов требовало систематического применения логики. При этом трудности, с которыми сталкивалась прикладная логика, служили мощным стимулом для развития и появления новых областей исследования в самой логике. Первые логические парадоксы связаны именно с практикой аргументации. Попытки разрешения логических парадоксов привели к строгому доказательству ряда фундаментальных теорем, проливающих свет на возможности человеческого познания и имеющих большое значение для философии. Следующий этап развития прикладной логики связан с использованием аппарата алгебры логики для проектирования контактно-релейных схем. Если вначале речь шла всего лишь о проектировании относительно простых электрических цепей, то сейчас с помощью этого аппарата проектируются различные электронные микросхемы, имеющие большую степень сложности. С появлением компьютеров значительно выросло число задач, для решения которых используется логика. Высокая сложность программ, выполняемых на компьютерах, потребовала разработки средств проверки их корректности. Это послужило толчком для активной разработки динамических логик. Как частный их случай стали разрабатываться и находить применение т. н. логики программ. Объединение большого числа компьютеров в единые сети потребовало изучения условий их взаимодействия. Проблема в том, что каждый из компьютеров в этой сети хранит лишь небольшую часть совокупной информации. По каким правилам должен протекать обмен информацией в сети, чтобы взаимодействие было корректным? Для решения этой задачи используется многосубьектная эпистемическая логика. Такая же проблема возникла при построении многопроцессорных суперкомпьютеров, реализующих параллельные вычисления. Во всем мире для накопления и хранения разнообразной ин- формации используютсяспециальные программы, называемые базами данных. Чтобы накопленная информация была доступна для использования, необходимо уметь ее извлекать. Для этого используются специальные языки запросов к базам данных. В основе таких языков лежит логика вопросов (и ответов). Одним из подходов к написанию программ является т. н. логическое программирование. Стандартный процедурный подход определяет программу в виде последовательности действий, которые должен выполнить компьютер для решения конкретной задачи. Такой подход довольно трудоемок и имеет много недостатков. С точки зрения логического программирования достаточно лишь описать с помощью логически-ориентированного языка предметную область. Это и есть программа. Для ее выполнения пользователь просто формулирует запросы к предметной области. Значительными преимуществами таких программ является их понятность и модульность. Наиболее известным языком логического программирования является Prolog. В нем ответ на запрос находится как побочный результат некоторого логического вывода. Интересным подходом в рамках логического программирования является т. н. семантическое программирование. В этом случае для ответа на запрос строится модель, выполняющая логическое описание предметной области и запрос к ней. В основе лежит уже не логический вывод, а верификация формулы в модели (см. Моделей теория). Не все задачи могут быть решены по точным алгоритмам. Напр., задача медицинской диагностики заболеваний выходит за рамки строгого описания. Тем не менее особые алгоритмы решения таких задач существуют, и относятся они к области искусственного интеллекта. Вполне естественно, что значительная часть таких алгоритмов базируется на логике. Как правило, системы искусственного интеллекта имеют базу знаний и механизм извлечения этих знаний с целью решения конкретных задач. Иногда говорят также о рассуждениях над базами знаний. Для задания баз знаний и рассуждений над ними используется лотка. Интересно то, что в зависимости от типа предметной области приходится использовать различные формализованные языкииразличные правила логического вывода (см. Вероятностная логика, Па- ранепротиворечивая логика, Многозначные логики). В настоящее время системы искусственного интеллекта способны не только оперировать имеющимся знанием, но и накапливать новое. В свои права вступает индуктивная логика и логика правдоподобных рассуждении. Путем анализа информации, хранящейся в базах данных, ищутся новые закономерности, которые в свою очередь используются уже для решения практических задач. Сложность современной математики вынуждает прибегать к помощи компьютеров при доказательстве или проверке новых теорем. Аксиоматический подход (см. Аксиоматический метод) в математике напрямую связан с использованием логики. Самостоятельная область исследований искусственно-
344
ПРИКЛАДНАЯ ЭТИКА го интеллекта — автоматическое доказательство теорем. В этой области получены очень сильные результаты, но идут споры о статусе математических теорем, для доказательства которых в той или иной степени используется компьютер. Тем не менее
ПРИКЛАДНАЯ ЭТИКА — отрасль этического знания. Независимо отрешения проблемы ранговой атрибуции этики как таковой (рассматривается ли она как органическая часть философии — в качестве «практической философии», либо как отпочковавшееся от нее частно-научное знание, либо как наука, обладающая смешанным статусом, как «древо целей», остающееся коршми в философии, а отдельными ветвями вырастающее из ее сферы) прикладная этика является непременным компонентом этического знания как целостной системы. Определение природы прикладной этики черезпротивопоставлениетеоретическойэтикенесовсемкор- ректно: и на уровне этико-прикладных исследований создаются собственные теории. Предпочтительнее сопоставлять этико-прикладное знание со знанием фундаментальным, которое для того, чтобы стать прикладным, должно быть определенным образом трансформировано. Термин «прикладная этика» употребляется в двух основных смыслах, определяемых спецификой объекта приложения этического знания и целей приложения. По первому критерию к прикладной этике относят знание о нормативно-ценностных подсистемах, которые возникают посредством конкретизации общественной нравственности. Такие процессы в известной мере оказались знакомыми этике еще с той поры, когда начались исследования различных отраслей и суботраслей профессиональной морали (в Европе такое изучение стало предприниматься, как о том свидетельствуют библиотечные индексы, едва ли не с 16 в.) и этоса (труда и хозяйствования, военного и административного дела, воспитания и др.). Анализ процессов конкретизации в ее различных аспектах был опробован этикой как в форме кодексов ряда социопрофессиональных групп и корпораций, так и с точки зрения артикуляции свода правил для специфических сфер человеческой деятельности, в которые наряду с профессиональными вовлечены и непрофессиональные группы, атакже межгрупповые и неинституционализирован- ные общности. В ходе дискуссий по проблемам природы и свойств профессиональной этики высказывались суждения, согласно которым процесс конкретизации норм и ценностей общественной морали применительно к определенному виду человеческой деятельности заключается в обнаружении таких ее особенностей и таких ситуаций в профессиональной деятельности, в которых необходимо офаничить общие моральные требования. Задача этической теории в этом случае — оправдать подобные отступления и предельно их минимизировать, свести к единичным случаям, квалифицируя их не как нечто положительное в моральном смысле, а лишь как неизбежное зло. Однако такое понимание конкретизации, полагают другие исследователи, обесценивает кодексы частных моральных требований и соответствующие им оценочные шаблоны. В процессе конкретизации ставится и решается вопрос о развитии содержания моральных повелений, запрещений и разрешений, о развитии («доразвитии») формы морали, ее своеобразного «кода», типов нравственной ответственности. При этом результаты такого развития не могут быть, гак это кажется ряду исследователей, извлечены из всеобщих представлений и правил по аксиоматической методике — в этом случае прикладная этика имела бы дело лишь с элементарной аппликацией и детализацией, в очень незначительной степени предполагающими моральное творчество. Развитие содержания и формы морали в процессе конкретизации означает, во-первых, известное преобразование, а в ряде случаев и пе- рессмь1слениемог>альныхимперативно-ценнс)стнь1Хпредстав- лений; во-вторых — новые акценты в способах «сцепления», когеренции ценностей, норм, правил между собой и со всеми другими — внеморальными; в-третьих — изменение их места в сложной конфигурации ценностного универсума; в- четвертых — возможность возникновения новых установок, дозволений и запретов, не имеющих применения нигде более, кроме как в какой-то определенной сфере деятельности, максимально способствующих повышению ее результативности, усилению гуманистической ориентации деятельности в данных сферах и профессиях. Конкретизация общественной нравственности происходит не только благодаря усилиям многопрофильной кооперации ученых и руководителей или в результате осуществления программ деятельности различных социальных институтов: она — результат длительной и во многом спонтанной культурной эволюции общества. С точки зрения второго — целевого — критерия содержание прикладной этики обусловлено стремлением различных социальных институтов и организаций усилить по мере возможности воздействие фундаментального этического знания, его идей и доктрин, на реальные нравственные отношения. Традиционные способы такого воздействия дополняются вовлечением этого знания в разработку специальной теории социального управления на макро- и особенно микроуровнях. Относительно возможности и необходимости подобного дополнения в этике выкристаллизовались два основных подхода. Согласно одному из них (восходящему к Гоббсу и Бента- му), если функционирование институтов и организаций поставлено правильно, оно не должно испытывать актуальной потребности в целевом формировании нравственных качеств у людей, вовлеченных в управление на разные роли; только собственно профессиональные умения, знания, интеллектуальные и психологические качества человека, позволяющие принимать верные решения и реализовывать их, оказываются непреложным условием эффективного социального управления. В крайней форме этот подход выражается в утверждении, будто эффективность функционирования институтов и организаций предполагает либо ограничение таких добродетелей, как порядочность, ответственность, честность, инициативность, независимость работников в суждениях и поступках, либо трансформацию их в «негативные добродетели» конформизма и службизма «человека организации». Такая позиция допускает исключения лишь для некоторого числа тех социальных практик («малые» организации ремесленников, сообщества ученых, художников, врачей, спортсменов и т. п.), где успешность не может быть достигнута без соблюдения правил честности, порядочности, доверия и т. п. В «большом» же социуме, основанном на институтах рынка и представительной демократии, управляемом бюрократическими структурами корпоративного типа, человеческая деятельность ока-
345
ПРИНЦИП зывается для сторонников подобного подхода всего лишь инструментом достижения отчужденного от нее могущества, средством реализации целей, не согласованных с внутренними ценностями людей. Названный подход отражает многие вполне реальные стороны нравственной жизни современной цивилизации, ряд негативных тенденций ее развития. Однако в этическом знании прослеживается и иная позиция. Отделяя нравственные аспекты функционирования социальных институтов и организаций от собственно нравственных качеств и «гражданских добродетелей», сторонники этой позиции признают известную степень их взаимной корреляции. В рамках такой позиции утверждается исключительная важность названных добродетелей, нравственно положительной мотивации «человека организации», во-первых, в обеспечении исправности функционирования институтов и организаций, во-вторых, в удовлетворении никогда не исчезающей потребности в приспособительных изменениях самих этих институтов и организаций, в-третьих, в обеспечении оптимального взаимодействия в них формальных и неформальных отношений, что позволяет широко использовать «человеческий фактор» в производстве и управлении. Это и делает необходимым второй вид приложения этического знания — к целевому блоку социального управления. Прикладная этика в такой ситуации не преследует утопических целей, не пытается сделать поведение людей максимально приближенным к нравственному идеалу или подменить их собственные усилия в процессе морального выбора. Назначение данного блока состоит в укреплении у членов организации «гражданских добродетелей», в создании условий, ограничивающих и вытесняющих различные виды отклоняющегося поведения. Незаменимую роль в целевом блоке играют этика управления, административная, менеджерская этика, а также профессиональная этика, которые ориентируют и санкционируют поведение «человека организации», избегая при этом уклонов в морализаторство и ригоризм. Второй вид прикладного этического знания обращен и к таким теориям, объектом интереса которых хотя бы частично являются мораль и нравственное воспитание. В этом значении этико-прикладной характер носят этико-социологичес- кое, этико-психологическое, этико-педагогическое, этико- медицинское, этико-этническое, этико-этнографическое, этико-экологическое и т. п. исследования. На базе такого взаимодействия возникают междисциплинарные комплексы знаний. С их помощью накапливается необходимая при подготовке и принятии управленческих решений и проведении любых социальных экспериментов диагностическая информация о состоянии нравов, о «болевых точках» и внутренних противоречиях нравственной жизни в различных ее срезах. Эгико-прикладное знание опирается на методы гуманитарной экспертизы и консультирования, в т. ч. на методы игрового моделирования в виде этико-праксеологических игр. Этическая экспертиза обязана вскрыть максимум реальных вариантов выбора, выявив для этого ценностные основания и указав на прецеденты решений в аналогичных ситуациях. Вслед за этим экспертиза должна предложить субъекту выбора алгоритм поиска решении и выработать в диалоге с ним гуманистические ориентации выбора в их аксиологических и праксеологических аспектах. Важную роль при этом играет распространение демократических и меритократических экспертных опросов. Развитием прикладной этики в ряде стран заняты многочисленные кафедры, лаборатории, институты и ассоциации, проводятся соответствующие научные конференции, практические занятия, выпускаются специализированные журналы, учебные пособия, нормативные документы (кодексы, хартии, декларации, методики проведения опросов и этико-праксеологических игр и т. п.). Наиболее активно изыскания ведутся по проблемам педагогической этики, биоэтики, медицинской этики, этики ненасилия, этики бизнеса. Лит.: Прикладная этика и управление нравственным воспитанием. Томск, 1981; Бакштановский В. И., Согомонов Ю. В., Чурилов В. А. Этика политического успеха. М.—Тюмень, 1997; Момов В., Бакштановский В., Согомонов Ю. Приложната етика. София, 1988; Singer P. Praktical Ethics. Cambr, 1993; Encyclopedia of Applied Ethics, ed.R. Chadwick, v. 1-4. L., 1997. В. И. Бакштановский, Ю. В. Согомонов
ПРИНЦИП (лат. principium — первоначало, основа) — 1) исходное, не требующее доказательств положение теории (то же, что аксиома или постулат); 2) внутреннее убеждение, неизменная позиция или правило поведения (то же, что максима или заповедь). В изначальном смысле слова — некая субстанция (вода, воздух, огонь или земля в античной философии) или закон (дао в древнекитайской философии), которые лежат в основе мироздания и из которых можно объяснить все существующее. Первым подобное представление о принципе (назвав его «архэ») ввел Анаксимандр, увидевший подобное начало в «беспредельном, безграничном, бесконечном» апейроне. Для Аристотеля принцип — это первопричина, для Декарта — самоочевидная основа всякого мышления и познания («мыслю, следовательно, существую»), для Канта — конститутивные и регулятивные правила «чистого разума», для Дж. Мура («Принципы этики») — методология этических исследований. О. В. Суворов
ПРИРОДА (греч. фшц лат. natura) — одно из центральных понятий европейской философской мысли и культуры, обладающее широким спектром значений. В наиболее общем смысле природу определяют как «совокупность всего сущего», и одновременно как «противостоящий человеку (субъекту) объективно существующий, развивающийся по своим законам и независимый от него мир». В то же время природа означает сущность той или иной вещи, как напр., в выражении «природа вещей». Но если последнее из указанных значений прослеживается на всем протяжении истории этого понятия, то первые два становятся доминирующими лишь в культуре Нового времени. В Античности и Средневековье под природой понимали нечто существенно иное.