Новая философская энциклопедия. Том второй Е—M
Шрифт:
ЛОГИЧЕСКИЙ АТОМИЗМ- философская концепция, сформулированная К. Расселом в его работах «Наше познание внешнего мира» (1914), «Философия логического атомизма» (1918), «Мистицизм и логика» (1918) и др., а также Л. Витгенштейном в «Логико-философском трактате» (1921). Является уникальным по своей прозрачности примером проекции определенной концепции логической структуры языка на реальность и создания соответствующей этой структуре онтологической доктрины. Как указывал сам Рассел: «Я постараюсь сформулировать... определенный вид логической доктрины и на основе этого... определенный вид метафизики» {Russell В. Logic and Knowledge, Essays 1901—1905. L, 1956). Вместе с тем «метафизические» выводы, которые следовали из логической доктрины, лежащей в основе логического атомизма, соответствовали той эмпирической и номиналистической философской традиции, к которой принадлежал Рассел и которая развивалась им в оппозиции холизму английского неогегельянства Ф. Брэала, утверждавшего, что только абсолютные целостности реальны и что отдельные вещи представляют собой видимость. Как указывает Рассел, «выдвигаемую мною философию можно назвать логическим атомизмом и абсолютным плюрализмом, ибо она утверждает, что имеется много отдельных вещей и отрицает некоторое единство, составленное из этих вещей» (Russell В. Mysticism and Logic. L, 1918, p. 11). Логическая доктрина Б. Рассела, послужившая основой логического атомизма, сформировалась в контексте его исследований по основаниям математики и математической логике. Как известно, Рассел разделял логицистскую концепцию обоснования математики (см. Логащшзм). Согласно этой концепции, математика сводилась к математической логике, строгое построение которой в виде завершенной дисциплины, как представлялось Расселу, было осуществлено в его капитальном труде «Principia Mathematica», действительно долгое время являвшемся своего рода библией специалистов по математической логике. Поскольку математика традиционно выступала образцом точности научного языка, то язык математической логики, используемый для уточнения и выявления оснований математики, начинает рассматриваться как «логически совершенный, или «идеальный язык», способный к наиболее точному выражению знания вообще. По словам одного из комментаторов Рассела, последний «считает, чтоло- гика, из которой может быть выведена во всей ее сложности математика, должна быть адекватным скелетом языка, способного выразить все, что вообще может быть точно сказано» (Urmson /. О. Philosophical Analysis, its Development Between to Wus,Oxf., 1956, p. 7). В «Principia Mathematica» логика является экстенсиональной системой, в которой каждое сложное высказывание является функцией истинности его составляющих. Пределом логического анализа выступают здесь элементарные высказывания, которые в работах Рассела, а впоследствии в «Логико-философском трактате» Л. Витгенштейна получили название «атомарных». Эти атомарные предложения должны быть взаимо- независимы, если постулируется принцип экстенсиональности логических связей. В трактовке атомарных предложений «логически совершенного языка» существовали две тенденции. Согласно одной, атомарные предложения понимаются лишь как некая логическая необходимость, вытекающая из принятия экстенсиональной модели, «идеального языка», как выражается Рассел в одном из своих поздних высказываний. Вопрос о том, атомарно ли предложение — чисто синтаксический, т. е. формальный вопрос, а сам этот язык — некая
440
ЛОГИЧЕСКИЙ МЕТОД ИССЛЕДОВАНИЯ ется далее Витгенштейн, переходя к своей концепции плюрализма языковых игр. От логического атомизма как четко выраженной доктрины отходит в более поздний период своей деятельности и Б. Рассел. Т. о., эта доктрина представляет в наше время лишь исторический интерес, убедительно демонстрируя несостоятельность абсолютизации каких-либо частных логических моделей в качестве основы некоего логически совершенного языка, а тем более их онтологизации. В. С. Швырев
ЛОГИЧЕСКИЙ МЕТОД ИССЛЕДОВАНИЯ- метод научного воспроизведения развития сложного объекта (системы) средствами теоретического анализа. Направленный на анализ определенного (как правило, высшего) исторического состояния объекта, логический метод включает воссоздание исследуемого объекта именно в качестве системы (т. е. во всей сложности и во всем многообразии образующих его структурно-функциональных связей и зависимостей) и в качестве системы именно исторической (т. е. во всей сложности и во всем многообразии его исторических связей и зависимостей). В истории науки возникновение отдельных элементов логического метода связано с работами Ч. Лайеля, ?. Дарвина, А. Смита, Д. Рикардо; в истории философии — прежде всего с трудами Г. A Ф. Гегеля, В классическом виде логический метод исследования был создан и теоретически исследован К. Марксам в процессе написания «Капитала». Характеризуя общий принцип теоретического расчленения объекта, свойственный логическому методу и решающий в общем виде проблему последовательности рассмотрения объекта, Маркс (применительно к анализу экономической системы капитализма) писал: «...Недопустимым и ошибочным было бы брать экономические категории в той последовательности, в которой они исторически играли решающую роль. Наоборот, их последовательность определяется тем отношением, в котором они стоят друг к другу в современном буржуазном обществе, причем это отношение прямо противоположно тому, которое представляется естественным или соответствующим последовательности исторического развития... речь идет о... расчленении внутри современного буржуазного общества» (Маркс К. К критике политической экономии. М, 1949, с. 221). В соответствии с этим принципом в «Капитале» различаются два основных типа структурных зависимостей между составляющими системы: по линии «господство — подчинение» и по линии «простота — сложность». Имея в виду первый тип, Маркс утверждал: «Капитал, это — господствующая над всем экономическая сила буржуазного общества. Он должен составлять как начальный, так и конечный пункт и должен быть разобран раньше земельной собственности» (там же) и «промышленного капитала» с такими подчиненными ему формами, как «капитал, приносящий проценты», «товарно-торговый капитал» и т. д. В рамках второго типа зависимости элементы системы должны рассматриваться раньше связей, их включающих (напр., машина — раньше фабрики), более простые связи — раньше связей более сложных (напр., Д—Т раньше Д—Т—Д), индивидуальный процесс — раньше переплетения индивидуальных процессов (напр., метаморфоза индивидуального капитала — раньше метаморфозы общественного капитала) и т. д. Выявленные х о. составляющие системы подвергаются затем логическому анализу по линиям «форма—содержание», «сущность — явление», «количество — качество» и др., в результате чего в объекте обнаруживается его простейшее отношение, названное Марксом «клеточкой» системы, которое призвано служить исходным пунктом воспроизведения объекта в форме теории При логическом методе исследования, писал Энгельс, «...мы исходим из первого и наиболее простого отношения, которое исторически, фактически находится перед нами, следовательно, — из первого экономического отношения, которое мы находим. Это отношение мы анализируем. Уже самый факт, что это есть отношение, означает, что в нем есть две стороны, которые относятся друг к другу. Каждую из этих сторон мы рассматриваем саму по себе; из этого вытекает характер их отношения друг к другу, их взаимодействие. При этом обнаруживаются противоречия, которые требуют разрешения... Мы проследим, каким образом они разрешались, и найдем, что это было достигнуто установлением нового отношения и что теперь нам надо развивать две противоположные стороны этого нового отношения и т. д> (там же, с. 236). Движение от «клеточки» системы ко всем другим ее отношениям и зависимостям, осуществленное Марксом в «Капитале» в форме восхождения от абстрактного к конкретному, совпадает с той последовательностью рассмотрения объекта, которое Маркс называл как раз диалектической, или логической. Помимо прочего, ее значение состоит в том, что благодаря ей «...самые замысловатые экономические проблемы выясняются просто и почти наглядно благодаря только тому, что они ставятся на надлежащее место и в правильную связь» {Маркс К,, Энгельс Ф. Письма о «Капитале». М., 1948, с. 121). Анализ объекта в качестве развивающейся системы достигается при логическом методе исследования, как и при историческом, с помощью единства логических и исторических приемов исследования. Однако в случае логического метода решение этой обшей задачи достигается путем структурного анализа объекта и логической последовательности его рассмотрения. «История, — как отмечал Энгельс, — часто идет скачками и зигзагами, и если бы обязательно было следовать за ней повсюду; то благодаря этому не только пришлось бы принимать во внимание много материала меньшей важности, но и... часто прерывать ход мыслей». Логический метод свободен от этого и, в сущности, оказывается «тем же историческим способом, только освобожденном от его исторической формы и от нарушающих его случайностей»; отражение истории обеспечивается в нем «в абстрактной и теоретически последовательной форме; отражение исправленное, но исправленное соответственно законам, которые дает сам действительный исторический процесс, причем каждый момент можно рассматривать в той точке его развития, где процесс достигает полной зрелости и классической формы» (Маркс К. К критике политической экономии, с. 235—236). При этом логический анализ вовсе не обязан держаться лишь абстрактного рассмотрения объекта, вполне допускает и даже предполагает исторические иллюстрации, постоянное соприкосновение с эмпирической действительностью. Jim:: Маркс К. К критике политической экономии. М., 1949; Энгельс Ф. Карл Маркс. «К критике политической экономии».— Там же; Он же. Анти-Дюринг. М, 1957; Зиновьев А. А. Восхождение от абстрактного к конкретному (на материале «Капитала» Маркса). М., 1954 (автореферат канд. дисс); Трушин Б. А. Логические и исторические приемы исследования в «Капитале» К. Маркса.— «ВФ», 1955, №4; Он же. Очерки логики исторического исследования. М., 1961; Ильенков Э. В. Диалектика абстрактного и конкретного в «Капитале» Маркса. М., 1960. Б. А. Грушин
441
ЛОГИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ
ЛОГИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ- направление неопозитивизма, возникшее в 1920-х гг. на основе Венского кружка (Р. Корнан, О. Нейрат, Ф. Франк, Г. Фейгль и др.), с которым тесно сотрудничало берлинское Общество эмпирической философии (Рейхенбах, К. Гемпель и др.). В кон. 1920-х — нач. 1930-х гг. приобретает значительное влияние и выступает как идейная основа неопозитивистской философии науки. Основоположники логического позитивизма выдвигают задачу разработки последовательно научной философии и претендуют на осуществление «революции в философии», которая окончательно преодолела бы т. н. метафизику, к которой они относили подавляющую часть всей прежней философии. В этой своей антиметафизической направленности логический позитивизм выступает преемником классического «первого позитивизма» 19 в. На формирование идей логического позитивизма непосредственное влияние оказал также «второй позитивизм» Э. Маха. Для логического позитивизма был характерен ярко выраженный сциентизм. Однако по существу логический позитивизм не является нейтральным в своей философской позиции в отношении природы знания и истолковывает последнее последовательно в духе узкого эмпиризма и феноменализма, идущего от Беркли и Юма (что позволяет, в частности, его критикам говорить о «гносеологической метафизике» логического позитивизма). Вместе с тем он отказывается от характерного для прежнего позитивизма психологического и биологического подхода к познанию и пытается сочетать, феноменалистский эмпиризм с методом логического анализа языка науки, использующего аппарат современной математической логики. Эта идея заимствуется логическим позитивизмом в 1920-х гг. прежде всего из «Логико-философского трактата» Л. Витгенштейна. Синтез логицизма с эмпиристико-феноменалистической гносеологией, сводящей содержание всякого подлинного знания о мире к выражению т. н. непосредственно данного (т. е. по существу сенсорной информации), и составляет исходную идейную основу этого направления. Подлинно научная философия возможна только как логический анализ языка науки, который в своей критической функции должен быть направлен на устранение «метафизики», а в своей позитивной функции — на исследование логического строения научного знания с целью выявления «непосредственно данного» или эмпирически проверяемого содержания научных понятий и утверждений. Конечная цель такого исследования усматривалась в реорганизации научного знания в системе «единой науки», которая в соответствии с позитивистско-феноменалис- тическим представлением о природе познания должна была бы давать описание непосредственно данного и в которой стирались бы различия между отдельными науками о мире — физикой, биологией, психологией, социологией и т. д., как по типу содержания понятий, так и по способу их образования. На основе принципа сводимости всякого действительного осмысленного знания к «непосредственно данному», выражение которого в т. н. протокольных предложениях обеспечивает возможность исчерпывающей эмпирической проверяемости всех утверждений, несущих реальную информацию о мире, логический позитивизм формулирует т. н. принцип ве- рифицируемости (см. Верификаицонизм, Оправдание теории), рассматриваемый как критерий познавательного значения утверждений. Логика и математика в отличие от всех других т. н. реальных или фактуальных наук — о природе, обществе, человеке — истолковываются в качестве т. н. формальной науки — не как знания о мире, а как система аналитических высказываний, формулирующих правила работы с предложениями и терминами языка науки. Эта концепция, находившаяся в резком противоречии с реальной природой научного знания, по существу так и не смогла стать реальной исследовательской программой методологии науки. Вся эволюция логического позитивизма с 1930-х гг. представляет собой цепь всякого рода модификаций, отступления от исходных позиций, компромиссов и т. д., т. е. типичную историю искусственного спасения последовательной и радикальной, но неконструктивной исследовательской программы. Уже в сер. 1930-х гг. логический позитивизм вынужден был отказаться от идеи протокольных предложений, выражающих переживания субъекта познания, и принять концепцию физикализма. В качестве базисного «языка наблюдений» логический позитивизм с кон. 1930-х гг. рассматривает т. н. вещный язык, выражающий чувственно воспринимаемые физические явления, а не язык личных переживаний субъекта. Требование исчерпывающей верифицируемости каждого осмысленного научного утверждения заменяется условием возможности частичной и косвенной подтверждаемости. Эти изменения не выводят, однако, концепцию логического позитивизма за рамки узкого эмпиризма. Со 2-й пол. 1930-х гг. (после переезда основных представителей в США) логический позитивизм известен под самоназванием логического эмпиризма. Сохраняя неизменными основные идеи периода Венского кружка — резко отрицательное отношение к метафизике, концепцию сведения философии к анализу языка науки, — логический позитивизм на американском этапе своего существования вынужден пересмотреть исходные догмы, сформулированные в период Венского кружка. Наиболее существенным оказывается здесь отказ от т. н. редукционизма — принципа сводимости всякого подлинного научного знания к выражению эмпирически данного и замены его концепцией частичной эмпирической интерпретации теоретических систем (см. Гипотетико-дедуктивная модель, Оправдание теории, Теория). Это вынужденное признание несводимости «теоретического языка науки» к «языку наблюдения» по существу подрывало исходные позиции логического позитивизма, и попытка сохранить им видимость верности приводила к внутренней противоречивости и эклектичности позиций. Так, логическому позитивизму не удалось дать удовлетворительного объяснения гносеологической природы и методологических функций научных понятий («теоретических конструктов»), выработать адекватный вариант критерия научной осмысленности, основанный на ослабленной версии принципа верифицируемости — принципе подтверждаемости — и на идее частичной эмпирической интерпретации теоретических понятий, предложить четкие критерии гносеологического различения т. н. аналитических и синтетических высказываний, из которого исходил ранний логический позитивизм, и т. д. Признание несводимости теоретического знания к эмпирически данному подрывает и предпосылки радикальной антиметафизической направленности логического позитивизма, поскольку приходится принять, что в основе теоретических систем науки лежат онтологические схемы, научные картины мира, метафизические основания научных «парадигм», без которых невозможна наука. Эта неспособность логического позитивизма реализовать свою собственную исследовательскую программу приводит в сер. 20 в. к резкому падению его авторитета. В 1950-е гг. логический позитивизм теряет свое положение ведущего направления западной философии науки, а в 1960-е гг., после смерти его основопо-
442
ЛОГИЧЕСКОЕ И ИСТОРИЧЕСКОЕ ложников, по существу перестает существовать как самостоятельное течение современной философии. Резкой критике со стороны представителей философии науки иной ориентации (в особенности Поппера и его последователей), помимо узкого эмпиризма и односторонней «антиметафизичности», подвергается абсолютизация логическим позитивизмом логистического подхода к анализу научного знания, преувеличение значения логической формализации, отказ от исследования истории науки, процессов развития научного знания и т. п. Логический
ЛОГИЧЕСКИЙ СИНТАКСИС- см. Формализованный язык.
ЛОГИЧЕСКИЙ ФАТАЛИЗМ- философская доктрина, утверждающая, что из одних только законов (принципов) логики (см. Закон логический) следует, что все в мире предопределено и поэтому человек не имеет свободы воли. Аргумент логического фатализма с целью его опровержения был изобретен Аристотелем в знаменитой 9-й главе трактата «Об истолковании». Сам аргумент можно представить в следующем виде. Предположим, сейчас истинно, что завтра будет морское сражение. Из этого следует, что не может быть, чтобы завтра не было морского сражения. Следовательно, необходимо, чтобы завтра морское сражение произошло. Подобно этому, если сейчас ложно, что завтра будет морское сражение, то необходимо, чтобы морское сражение завтра не произошло. Но высказывание о том, что завтра произойдет морское сражение, сейчас истинно или ложно (логический принцип двузначности). Следовательно, или необходимо, чтобы оно завтра произошло, или необходимо, чтобы оно завтра не произошло. Обобщив этот аргумент, получаем, что все происходит по необходимости и нет ни случайных событий, ни свободы воли. В основе приведенного фаталистического аргумента лежат две посылки: (1) принцип необходимости, утверждающий, что «если истинно, то необходимо» и который безоговорочно принимался во всех эллинистических философских школах, и (2) принцип двузначности. Большинство комментаторов и исследователей считают, что Аристотель ограничивает применимость принципа (2) относительно высказываний о будущих случайных событиях и этим разрушает фаталистический аргумент. Тема логического фатализма широко обсуждается в философской и логической литературе вот уже более 2000 лет, для чего потребовался строгий анализ таких понятий, как «свобода», «истинность», «время», «асимметрия времени», «случайность», «необходимость», «непредотвратимость» и т. д. Особое значение дискуссия по логическому фатализму имела для появления и развития различных направлении неклассических логик, таких, как многозначные, модальные, временные и модально-временные. Лит.: Аристотель. Соч., т. 2, гл.9. М., 1978; Карпенко А. С. Фатализм и случайность будущего: логический анализ. М., 1990; Gaskin R. The sea batle and the Master argument: Aristotelc and Diodor Cronous on the meta- phisics of future. Hanthorne, 1995. А. С. Карпенко
ЛОГИЧЕСКИЙ ЭМПИРИЗМ- самоназвание логического позитивизма, получившее широкое распространение, начиная с 1930-х гг., особенно после переезда ведущих представителей австро-немецкого логического позитивизма в США. Сам термин «логический эмпиризм» призван был продемонстрировать независимость концепции его сторонников, претендовавших на радикальную «революцию в философии» и создание подлинной философии современной науки, от всех разновидностей прежней философии, не исключая и позитивизма, и подчеркнуть ориентацию на собственно научную эмпирию. Поздний логический эмпиризм 1950-х гг. вынужден был отказаться от ряда исходных принципов логического позитивизма Венского кружка, таких, как верификационизм, учение о безусловной достоверности базисных «предложений наблюдения» (см. Протокольные предложения), концепции сводимости теоретического языка науки к языку наблюдения, и принять ослабленные по сравнению с первоначальной доктриной последовательного логического позитивизма варианты, по существу являвшиеся замаскированным отходом от этой доктрины. В 1960-е гг. прекратил существование как самостоятельное течение, будучи вытесненным в философии науки на Западе т. н. постпозитивизмом (см. также Неопозитивизм). В. С. Швырев
ЛОГИЧЕСКОЕ И ИСТОРИЧЕСКОЕ- философс- ко-методологические категории, характеризующие отношение между исторически развивающейся объективной действительностью и ее воспроизведением средствами научно-теоретического познания. В наиболее общей форме соотношение логического и исторического предполагает, что научная мысль, направленная на предмет, обладающий своей историей, должна исходить из этой историчности и стремиться ее осознать. Реализация этой исходной принципиальной установки единства логического и исторического связана, однако, с применением различных средств и методов научного исследования, которые отнюдь не сводятся к простому прослеживанию эмпирически данной временной последовательности явлений, поскольку сама историческая действительность выступает в различных формах, учет своеобразия которых является необходимым условием конструктивного анализа проблемы логического и исторического. Так, в историческом процессе в целом следует выделять периоды становления некоторых устойчивых структур и периоды их воспроизводства на собственной основе (т. н. организмические системы в природе и обществе), предполагающие наряду с функционированием этих систем также и процессы их развития. Рассматривая историю как процесс становления и/или разрушения устойчивых формообразований, можно ставить задачу их исследования в максимальном приближении к конкретике этого исторического процесса или же задачу его логической реконструкции в общем схематическом виде. Соответственно можно говорить об историческом или логическом методах в отмеченном выше
443
«ЛОГИЧЕСКОЕ ПОСТРОЕНИЕ МИРА» смысле. При анализе же исторически сложившихся организ- мических систем, способных к воспроизводству и развитию, применение к ним системно-структурного подхода отнюдь не предполагает прослеживания пути их становления как в варианте конкретики исторического метода, так и в варианте его логической реконструкции. Поскольку, однако, внутри исторически сложившихся целос- тностей существуют такие элементы и связи, которые нельзя понять без обращения к прошлому, «логический метод» системно-структурного исследования подобных целостностей должен предполагать элементы «исторического метода», т. е. наряду с приматом «синхронии» включать и элементы «диахронии». Этот «логический метод» вместе с элементами «исторического метода» должен включаться в более широкий исторический контекст рассмотрения, который предполагает обращение не только к воспроизводству системы в настоящем, но и к ее истокам и возможным перспективам в будущем. Только такой подход способен преодолеть опасность абсолютизации и апологетизации в «логическом» подходе рассматриваемой системы и охарактеризовать ее утверждение как результат одной из возможных тенденций истории. Историзм теоретической мысли в конечном счете выступает как необходимое условие понимания многовариантности исторически развивающейся действительности. Отношение логического и исторического как методологическая проблема впервые было рассмотрено основоположниками марксизма при характеристике метода «Капитала». Известное положение Энгельса о том, что логический метод «Капитала» является в сущности «не чем иным, как тем же историческим способом, только освобожденным от исторической формы и от мешающих случайностей» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 13, с. 497), можно скорее рассматривать как постановку проблемы, так как в этой формулировке не дифференцируется логическая реконструкция исторического процесса становления и логический метод воспроизведения имеющей свою историю сложившейся системы. Характеризуя свой метод, Маркс более четко и решительно подчеркивал, что последовательность рассмотрения сторон исследуемого им объекта — современного ему капиталистического общества — определяется их взаимоотношением в рамках сложившейся и воспроизводящей себя системы: «Было бы неосуществимым и ошибочным трактовать экономические категории в той последовательности, в которой они исторически играли решающую роль. Наоборот, их последовательность определяется тем отношением, в котором они находятся друг к другу в современном буржуазном обществе, причем это отношение прямо противоположно тому, которое представляется естественным или соответствует последовательности исторического развития» (там же, т. 46, ч. 1, с. 44). В то же время Маркс отмечает, что иногда временная последовательность в истории может соответствовать последовательности рассмотрения при помощи логического метода. «В этом смысле ход абстрактного мышления, восходящего от простейшего к сложному, соответствует действительному историческому процессу» (там же, с. 39). Однако и в этом случае основанием этой последовательности оказывается не само по себе временное отношение рассматриваемых явлений, а возможность их теоретического выведения в контексте сложившейся и воспроизводящейся системы (напр., отношение «деньги — капитал»). Причина несовпадения «исторического» и «логического» заключается, во-первых, в том, что далеко не все явления, выступающие в качестве фактора генезиса «органической системы», входят в число необходимых условий ее воспроизводства и развития. Многие из них устраняются самим объективным ходом исторического процесса, что, кстати, учитывалось Энгельсом, когда он говорил об исправленном отражении истории логическим методом, соответствующим законам самого исторического процесса. Во-вторых, временная последовательность явлений в наблюдаемой истории может не соответствовать последовательности их рассмотрения посредством логического метода, поскольку эта временная последовательность не предопределяет реальной генетической связи явлений в формировании данного исторического образования, напр., торговый капитал, существующий в азиатских деспотиях и при феодализме, — это по существу не тот торговый капитал, который является элементом капиталистического общества. Его временное предшествование промышленному капиталу само по себе не является фактом истории именно капитализма. Оно не образует того «исторического», которое связано с «логическим» сформировавшегося капитализма. Вместе с тем обращение к истории метода Маркса, как он был воплощен в «Капитале», в принципе отличает этот метод от различных вариантов структурно-функционального и системно-структурного исследования, которым свойствен радикальный «синхронизм». Взаимодействие логического и исторического исследования при построении теории сложного развивающегося объекта носит тем самым своего рода «челночный характер»: для того, чтобы исследовать генезис явления, необходимо иметь некоторое представление о сущности явления. Это в значительной мере гипотетическое, достаточно абстрактное представление выступает в качестве теоретической предпосылки генетического анализа; этот анализ обогащает наши знания о сущности предмета и показывает недостаточность или неполноту теоретической предпосылки, которая уточняется, исправляется и пр. Уточненная предпосылка в свою очередь выступает как основа генетического анализа ит.д. Развитый объект дает возможность глубже и полнее понять в истории то, что дано в ней в неразвитом виде, в виде зародыша, в виде «намека», как выражается Маркс. Отсюда известное метафорическое выражение Маркса: «Анатомия человека — ключ к анатомии обезьяны» (там же, т. 12, с. 731). В то же время надо учитывать опасность абсолютизации этой формулы, связанную с тем, что проекция современного развитого состояния на историю «вычерпывает» в ней лишь то, что действительно генетически связано с современными развитыми состояниями. Иные тенденции и возможности развития такой подход не только не схватывает, но и при его неправомерной абсолютизации может затушевать, заслонить. Понять многообразие форм развития в истории можно только в том случае, если с должным вниманием относиться к самостоятельности их существования и не стремиться модернизировать историю, подгоняя ее под какое-то узкое современное представление о результате, рассматривая последний как некий естественный венец развития и эталон оценки всего исторического процесса, как «конец истории». В. С. Швырев «ЛОГИЧЕСКОЕ ПОСТРОЕНИЕ МИРА» (Der logische Aufbau der Welt В., 1928) — первая крупная философская работа Р. Каршта, написанная в период его активного участия в работе Ветхого кружка. Осуществленное в ней соединение логики и эмпиризма стало основой исследовательской программы логических позитивистов. Карнапа вдохновила на создание этой работы концепция «дефинициальной рекон-
444
логос струкиии мира», изложенная Б. Расселом в книге «Наше познание внешнего мира». Историческое значение книги Карнапа состоит в том, что в ней наиболее полно и систематично проведен феноменалистический анализ знания, предполагающий сведение всех понятий и осмысленных высказываний к понятиям и высказываниям, выражающим непосредственный опыт. По структуре работа состоит из трех основных частей: вначале разрабатывается новая методология сведения знания к его эмпирической основе, затем эта методология используется для рациональной реконструкции всего массива знания и, наконец, полученные результаты применяются для решения ряда важнейших философских проблем. Предлагаемую методологию Карнап называет «конституционной» (или «конструкционной») теорией; ее цель — построение посредством цепей определений многоуровневой структуры понятий. Под определением понятия а на основе понятий Ьнс понимается правило перевода всех предложений, в которых встречается о, в предложения, в которых встречаются только Ьнс. Это и означает, что понятие а сводимо к понятиям Ьнс или строится из них. В силу транзитивности отношения сводимости все понятия системы сводятся к ее базисным элементам. Концептуальная строгость этой структуры понятий обеспечивается использованием логического символизма, разработанного Расселом и Уайтхедом в «Principia Mathematica». Возможность применения логики для рациональной реконструкции знания (и, главное, для описания «необработанного материала» опыта) объясняется, согласно Карнапу тем, что наука имеет дело только с описанием структурных свойств опыта, а не его содержания. Любое научное предложение в принципе переводимо в предложение о структурных свойствах, а поскольку в структурных описаниях учитываются только формальные свойства отношений, они вполне могут бьпъопределены в логических символах. Различным уровням конституционной системы соответствуют различные типы или сферы объектов: индивидуальные психические процессы и состояния, физические объекты, сознание других людей, объекты социокультурной сферы. Последовательность этих уровней определяется согласно критерию эпистемической первичности: объект эпистемически первичен по отношению к другому (эпистемически вторичному) объекту если второй познается через посредство первого. Поскольку человек имеет доступ к физическим объектам через свои восприятия, то физические объекты сводимы к элементам его индивидуального опыта. Свои суждения осознании других людей мы строим на основе их телесного поведения, а социокультурные объекты (государство, обычаи, религия и т. д.) «манифестируют» себя через объекты психологической сферы. В результате базисом системы, к которому сводятся все остальные объекты, оказываются элементы индивидуального опыта. Карнап определяет этот базис как «солипсический», а свою позицию называет «методологическим солипсизмом». Два момента имеют принципиальную важность для Карнапа: во-первых, выбранный им базис не является единственно возможным (им могут быть и физические объекты, и тогда система будет материалистической), и, во-вторых, выбор базиса — это вопрос методологии, а не метафизики; он не означает решения спора между реалистами и идеалистами в пользу одной из сторон. По сути, считает Карнап, базисные элементы являются «нейтральными». Создаваемая в результате единая система понятий свидетельствует, по мнению Карнапа, о единстве науки и позволяет преодолеть деление единой науки на отдельные дисциплины. На основе этой методологии Карнап дает набросок построения конструкционной системы. Понятия базисного уровня строятся строгим формально-логическим способом. В словарь исходных терминов Карнап включает лишь отношение «сходства в памяти» (Ahnlichkeitserinnerun). Используя изобретенные им технические приемы, Карнап на основе этого отношения и важнейших логико-математических понятий определяет базисные элементы системы, которые он трактует как своего рода «сечения» потока восприятий, далее не анализируемые единицы опыта. Из этих сечений через описание их структурных отношений строятся те ингредиенты, которые мы обычно усматриваем в опыте (цвета и другие качества). Достигается это в результате длинной цепочки определений, включающей такие понятия, как «частичное сходство», «круги сходства», «классы качеств», «сенсорное поле» и т. д. Затем Карнап описывает процедуру с помощью которой можно формальным образом составлять «вещи», учитывая их отличия от качеств, и в неформальной манере конструирует объекты гфостранственно-временного мира, мира людей и социокультурные объекты. В заключительном разделе он обращается к рассмотрению ряда философских проблем, прежде всего проблем реальности и психофизического параллелизма. Выстроенная единая система понятий позволяет, по его мнению, дать более ясную формулировку этим проблемам и подводит к их решению. Главное в подходе Карнапа — это подчеркивание необходимости различения метафизического и конструкционного аспектов проблем, ибо только конструкционный аспект является предметом научного исследования. Карнап не только предложил общую методологию «логического построения мира», но и сформулировал определения для значительного числа понятий, что ставит его работу в ряд выдающихся произведений по философии эмпиризма. Л Б. Макеева