Новая ложь взамен старой

Голицын Анатолий

Ресталинизация

Разоблачение ошибок Сталина дало существенный толчок антикоммунизму в целом и антисталинским настроениям в коммунистических партиях как блока, так и вне блока. В Грузии, Польше и Венгрии произошли восстания. Кризис во многих других коммунистических партиях углубился.

Ответом Хрущева стал возврат к сталинским методам. Служба безопасности была усилена; вооруженная сила использовалась для подавления восстаний в Советском Союзе и Восточной Европе.

Продвижение Хрущева к своей собственной форме личной диктатуры встревожило своих коллег в руководстве. Молотов и Маленков появились как лидеры оппозиции. В это время, Молотов формировал своё собстенное отношение и политику к десталинизвции. Он и его сторонники ясно дали понять, что хотят сместить Хрущева, чтобы обеспечить продолжение процесса десталинизации, который задержал Хрущев. Как коммунисты, они хотели стабилизировать систему, и они с тревогой смотрели на создание Хрущевым собственного культа личности. Это угрожало их собственному положению.

По их мнению, его обращение к политике репрессий могло привести к еще большему взрыву, чем венгерское восстание, и полностью противоречило курсу, принятому после смерти Сталина. Хрущев, в их глазах, был новым Сталиным, которого нужно было убрать.

Развязка наступила в июне 1957 года. С помощью армии и службы безопасности Хрущев с минимальным перевесом победил «антипартийную группу». Если бы оппозиция добилась успеха, это вновь открыло бы возможность подлинного и неконтролируемого процесса десталинизации и либерализации режима. Публичное разоблачение сталинских методов, использованных Хрущевым для достижения личной власти, в сочетании с новыми разоблачениями репрессий тайной полиции и публичным судом над председателем КГБ Серовым, привело бы к народным требованиям дальнейших перемен. Будучи разделенной, оппозиционная группа, если бы она пришла к власти, была бы вынуждена пойти на уступки независимо от желания отдельных членов. Возникла бы обостренная борьба за власть, и новая, согласованная, долгосрочная политика не была бы принята.

Поражение Хрущева от оппозиции в июне 1957 года оставило его в неоспоримом положении, позволяющем пересмотреть ситуацию в Советском Союзе и блоке без вмешательства изнутри руководства. Первым его шагом было перевести стрелки на антипартийную группу, ложно, но успешно навесив на них ярлык сталинистов. Ему удалось присвоить себе заслугу разоблачения преступлений Сталина, скрыть свое собственное использование сталинских методов в погоне за властью и отвлечь внимание от сути обвинений оппозиции против него. Искаженное представление о победе над силами сталинизма, поражение оппозиции было представлено как благословение для советской общественности и всего мира. Хотя внутри страны и даже в некоторых партийных организациях наблюдался первоначальный скептицизм, давление на правительство как внутри страны, так и за рубежом было ослаблено.

5 Новая политика и стратегия дезинформации

ПОБЕДА ХРУЩЁВА в борьбе за власть в июне 1957 года ознаменовала начало конца кризиса в мировом коммунизме. Она открыла период стабильности, в котором отношения между членами коммунистического блока должны были быть восстановлены на новой и более прочной основе и в котором предстояло разработать новую долгосрочную политику и новые стратегии для его реализации.

В течение нескольких дней после своей победы Хрущев возобновил усилия по восстановлению партийных и государственных отношений с югославами, курс на которые он взял во время своего визита к Тито в мае 1955 года.

Уже к июню 1957 года советские и китайские лидеры пришли к согласованной оценке Сталина и его искажений коммунистической доктрины. Китайский вклад в эту оценку содержится в двух статьях Мао, которые были опубликованы в советской прессе в апреле и декабре 1956 года. 6 На VIII съезде Коммунистической партии Китая (КПК) в сентябре 1956 года китайские лидеры поддержали осуждение культа личности XX съездом КПСС в феврале 1956 года. 7

6

См. статьи Мао «Об историческом опыте диктатуры пролетариата» и «Еще об историческом опыте диктатуры пролетариата», опубликованные в «Правде» 5 апреля и 29 декабря 1956 года соответственно. Мао писал: «В ходе борьбы внутри и вне партии Сталин иногда в некоторых вопросах смешивал два различных по своему характеру вида противоречий – противоречия между врагами и нами и противоречия внутри народа, смешивал различные методы разрешения этих двух видов противоречий. В ходе проводившейся под руководством Сталина борьбы по искоренению контрреволюции были справедливо наказаны многие контрреволюционеры, которых нужно было наказать, но вместе с тем были ошибочно осуждены и невинные люди, таким образом в 1937 и 1938 годах были допущены ошибки – перегибы в борьбе с контрреволюцией. В партийной и государственной жизни Сталин не в полной мере проводил или частично нарушал пролетарский принцип демократического централизма. Он допускал некоторые ошибки и в отношениях с братскими партиями и братскими странами. В международном коммунистическом движении он давал также некоторые ошибочные советы. Все эти ошибки нанесли известный ущерб Советскому Союзу и международному коммунистическому движению».

7

См., например, выступления Мао, Лю Шао-ци и Дэн Сяо-пина в 1956 году.

К концу 1957 года было достигнуто примирение между лидерами всех коммунистических государств. На совещании в Москве в ноябре 1957 года все они согласились, что Сталин несет ответственность за пагубные искажения коммунистической теории и практики. Все они в той или иной степени возмущались вмешательством Сталина в их внутренние дела и жестким конформизмом, которого он от

них требовал. Но все (включая югославов, чье присутствие на совещании было намеренно скрыто) были готовы сотрудничать на ленинской основе в партнерстве равных. Советы, по сути, согласились отказаться от своего доминирования в коммунистическом движении. Они даже предложили отказаться от ссылок на свою ведущую роль в декларации, опубликованной после окончания совещания. По настоянию Китая такие ссылки были включены. Совещание приняло непубличное решение сформулировать новую, ленинскую программу мирового коммунизма, которая должна была наполнить движение чувством цели и направления, в котором оно так нуждалось. 8

8

В декабре 1957 года члены партии в Институте КГБ, включая автора, получили секретное инструктирование о ноябрьском совещании стран блока от генерала Куренкова, руководителя института, который был гостем на конференц-заседании и сам был проинструктирован генералом Серовым. Эта и другая до сих пор неопубликованная информация о совещании взята из этого инструктирования.

Следующие три года были периодом интенсивных исследований и консультаций между коммунистическими партиями внутри блока и за его пределами, пока разрабатывались новая политика и стратегии. 9 Кульминацией этого процесса стало совещание 81 партии, состоявшееся в Москве в ноябре 1960 года. Лидеры всех восьмидесяти одной партии обязались следовать программе, изложенной в Заявлении совещания, или, как его иногда называют, Манифесте. С того дня и по сей день главной связующей силой в коммунистическом движении, внутри и вне блока, был не диктат Советского Союза, а верность общей программе, в которую внесли свой вклад лидеры многих коммунистических партий. Несмотря на последующую видимость, между лидерами партий была создана атмосфера доверия, в которой советское принуждение стало излишним, но советские советы и помощь принимались охотно.

9

В эти годы автор служил в Институте КГБ и в центральном аппарате КГБ.

Новая политика

В 1957 году, как и в 1921 году, коммунистические стратеги, разрабатывая свою новую программу, должны были учитывать политическую, экономическую и военную слабость коммунистического блока и неблагоприятный баланс сил по отношению к Западу. Раскольнические тенденции в Венгрии и других странах Восточной Европы угрожали сплоченности блока в 1957 году, как националистические движения угрожали единству Советской России в 1921 году. Коммунистический мир столкнулся с враждебностью западных как консерваторов, так и социалистов. Западная пропаганда держала коммунистические режимы под подстоянным давлением. Запад в целом неохотно торговал с блоком. И блок столкнулся с совершенно новым фактором – возможностью ядерной конфронтации.

Как на этом фоне коммунистические лидеры могли сделать свою систему более приемлемой для своих народов? Как они должны были добиться сплоченности и сотрудничества между членами блока? И как они могли продвигать коммунистическое дело за пределами блока, не провоцируя большую степень единства в некоммунистическом мире? Было ясно, что возврат к сталинской политике массовых репрессий внутри страны потерпит неудачу, а традиционная революционная тактика за рубежом только усилит конфронтацию с Западом в период неблагоприятного соотношения сил. Прецедент ленинского НЭПа, казалось, давал ответы на многие вопросы, хотя, конечно, новая политика должна была быть гораздо более сложной и изощренной.

Необходимость новой политики с особой остротой ощущалась советским руководством. Старшие члены, такие как Хрущев, Брежнев, Микоян, Суслов, хотели очиститься от пятен сталинизма и реабилитировать себя в глазах истории. Более молодые, как Шелепин, хотели получить признание новаторов. Все они понимали, что только соглашение о долгосрочной политике исключит периодическую борьбу за власть и обеспечит стабильность руководства.

В Заявлении, принятом на совещании 81 партии (ноябрь 1960 года), явно прослеживается влияние идей и практики Ленина, как и в последующей речи Хрущева от 6 января 1961 года. 10 Эти два основных документа продолжают определять курс коммунистической политики и по сей день. В них подробно объясняется, как победа коммунизма во всем мире должна быть достигнута путем консолидации экономической, политической и военной мощи коммунистического мира и подрыва единства и силы некоммунистического мира. Использование коммунистическими партиями различных насильственных и ненасильственных тактик специально разрешено. Мирное сосуществование прямо определено как «интенсивная форма классовой борьбы между социализмом и капитализмом». Рекомендуется использование мировым коммунизмом экономических, политических, расовых и исторических антагонизмов между некоммунистическими странами. Поддержка «национально-освободительных» движений в странах третьего мира потверждена.

10

«Всемирное марксистское обозрение – Проблемы мира и социализма», (декабрь 1960) и (январь 1961).