Шрифт:
Бьёрнстьерне Бьёрнсон. НОВАЯ СИСТЕМА
Det nу System
Перевод В. Кошкина
Пьеса была написана в Аулестаде зимой 1878/79 г. В октябре и ноябре 1879 года вышли подряд два ее издания, причем во
Первым театром, поставившим «Новую систему», был Резиденц-театр в Берлине (премьера состоялась в декабре 1878 года). Кристианийский театр показал пьесу лишь в 1886 году; вскоре примеру столичной труппы последовал Норвежский театр в Бергене. Годом позже пьеса была поставлена в Стокгольме, в Новом театре Шьернстрема, а в 1890 году — в копенгагенском Королевском театре и в Городском театре Гельсингфорса. В Национальном театре в Осло «Новая система» ставилась дважды — в 1906 и 1942 годах. В 1905 году пьеса шла на сцене петербургского Малого театра. Заслуживает внимания авторский комментарий, данный Бьёрнсоном в одном из писем: «Я намерен изобразить мелочные пропорции маленького общества, мелочные мысли, бескрылую фантазию, прирученую волю; борьбу, которая никогда не перерастает в нечто серьезное и поэтому никогда не приносит полной победы; большие, сильные характеры, но — готовые на компромиссы, и озлобленных унылых людей. Я изображаю это, выводя на сцену семейные группы так, что одни и те же человеческие типы излучают одни и те же свойства в различных (часто противоположных) обстоятельствах, но все они определены условиями того общества, в котором эти люди выросли».
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Рийс, генерал-директор.
Камма Рийс, урожденная Равн, его жена.
Фредерик, их сын.
Карен, их дочь.
Кампе, инженер.
Ханс, его сын, тоже инженер.
Фредерик Равн, инспектор водных путей.
Ларсен, начальник канцелярии.
Карл Равн, инженер.
Анна, его жена.
Гости на обеде инженеров у генерал-директора:
Фру Уле Равн, ее называют «тетя Уле», мать Айны,
Пройс, инженер,
Его жена, урожденная Равн,
Фру Томас, урожденная Равн ,
Фру Станге, также урожденная Равн,
Карс, Ланге, Крафт – инженеры.
Председатель железнодорожного комитета
Фрекен Нура Холм.
Фрекен Лисе Гран.
Слуга в доме генерал-директора.
Служанка в доме генерал-директора.
Служанка в доме Кампе.
Множество гостей у генерал-директора.
Приемная, продолжением которой служит веранда, выходящая на море. Виден берег и прибрежные островки.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Кампе, его сын Ханс и Фредерик Равн сидят за столом.
Равн. Я тебе вот что скажу: когда ты нападаешь на генерал-директора, — а нападать на его «новую систему», значит нападать на него самого, хотя система-то и не его, и не новая, — так вот: когда ты нападаешь на генерал-директора...
Кампе. А не поднесут ли нам по стаканчику?! Мари!
Ханс. Потом, отец. Сейчас слишком жарко.
(К вошедшей Мари.)
Пару бутылок сельтерской, пожалуйста.
Равн. Да слушай же ты меня! Когда ты нападаешь на «новую систему» высокочтимого зятя моего, хоть она и не его, и не новая, ты забываешь, что такое у нас, в нашем крохотном мирке, генерал-директор.
Кампе. Совершенно верно!
Равн. Сразу видно, что ты семь лет не бывал на родине. Так ты себя ведешь.
Кампе. Так оно и есть!
Равн. Сразу видно, что ты из Америки приехал!
Кампе. All right! [1]
Равн. И ты воображаешь, что тамошнее свободомыслие можно прихватить сюда с собой, что и здесь, как в большом мире, оно окажется действенным. Короче говоря, ты ведешь себя как глупец.
Кампе. Хм... Такое заключение...
Ханс. Я беседовал с инженерами, которые не разделяют твоего мнения.
Равн. Ты, видно, говорил с такими наивными простаками, как мой племянник Карл. Нет, инженеры здесь такие же, как везде. Они или уже получили казенную должность, или тянутся к ней. А кто на частной службе, так и те — или делают карьеру, или стремятся ее сделать. И в том, и в другом случае люди не ссорятся с теми, у кого власть.
1
Хорошо, правильно, все в порядке (англ.).
Ханс. Когда я думаю обо всех тех, с кем я учился за границей...
Равн. Но теперь большинство из них переженилось. А у женщин чутье на выгоду еще безошибочней.
Не забывай, что ты приехал на родину. Здесь ты встретишь мелкие души маленького мирка, — убого, как репа, произрастают они на своих грядках.
Кампе. Вот по этому поводу, думается мне, надо бы выпить чего-нибудь крепкого. Мари!
Ханс. Не надо, отец, еще совсем рано.
(К вошедшей Мари.)
Принесите сигар! Я согласен, что в маленьком мирке труднее говорить правду.
Равн. Труднее? Совершенно невозможно!
Кампе. Хм?
Равн. Может быть, ты имеешь в виду те дешевые истины, которых идет по сотне на фунт? А вот истины большие, — те, что угрожают взрывом, — таких истин здесь не выскажет никто.
Кампе. Высказать-то выскажут...
Равн. А что толку? Они горят, как порох, если его из патрона высыпать: полыхнут и погаснут. А настоящей, здоровенной правды маленькое общество не выдержит, уверяю тебя, такого эксперимента оно не снесет — лопнет ко всем чертям. Здесь нужны реторты покрепче.