Новая жизнь российской сборной, или Приключения итальянца в России
Шрифт:
Самой подходящей фигурой оказался Эрикссон: он был чемпионом Италии, а еще он был тем, кто с наименьшими трудностями прижился бы на сцене английского футбола, учитывая его североевропейские корни и полное преимущество над Капелло по части английского языка.
Ближе к концу октября стало очевидно, что ФА не только выбрала Эрикссона, но уже приступила к серьезным переговорам. К 29 октября, когда сделка практически состоялась, Эрикссон начал задаваться вопросом, правильно ли он поступает, бросая «Лацио» в конце сезона. По необычайному стечению обстоятельств Капелло и Эрикссон в тот день работали вместе на стадионе «Олимпико» в Риме. В ходе празднования юбилея римско-католической церкви был организован матч между национальной
– Я встретился с Эрикссоном на «Олимпико», чтобы вместе с ним принять участие в матче «Giubileo», – рассказывал Капелло. – У него были сомнения по поводу полученного им приглашения на должность в Англии. Я сказал ему: «Свен, поезжай, это – национальная сборная, к тому же – хорошая сборная». Результаты показали, что он был прав в своем выборе, а значит, и я тоже, в известном смысле.
Человек денег или человек слова?
Рассуждая о том, согласится ли Фабио остаться в России ради высокого гонорара, не стоит выдвигать на первый план финансовые условия. Во-первых, он человек обеспеченный, преследующий независимость и личную свободу и готовый даже пожертвовать финансовой составляющей, но не потерять своего «я», как мы хорошо помним в связи с историей его ухода из английской сборной.
А во-вторых… Тут стоит привести еще одну историю. Тоже из детства Капелло, точнее, из его подросткового периода, когда 14-летним юным футболистом он уже перерос рамки юношеского состава клуба из своей деревушки, тем более что и клуб уже покинул серию С, пав жертвой реформы системы итальянских дивизионов.
В наши дни в футболе, возможно, самое большое значение имеют деньги, однако отец Фабио, Геррино, имел совсем другой взгляд на игру.
В 14 лет Капелло уехал из дома в город Феррара, чтобы начать играть за «СПАЛ-1907». Тогда эта команда была в серии А. Не лучшая смена климата – от вечных ветров во влажную и душную жару. У юного футболиста были и другие предложения, одно из них – от клуба «Мардзотто» из серии В, где главным тренером был Честмир Выцпалек (будущий тренер Фабио в «Ювентусе»).
– И когда мой отец уже дал свое согласие Паоло Мацце, президенту «СПАЛа», через Джипо Виани передал свое предложение «Милан», – рассказывает сам Капелло. – Виани сказал, что у меня невероятно точные передачи, и в связи с этим он готов предложить вдвое больше того, что готов заплатить «СПАЛ». Но в те времена считалось, что если человек дал слово, то сдержать его – долг чести.
Фабио до сих пор горд тем, что тогда, в 1961 году, его отец не отступил от своего последнего решения, хотя и пришлось отказаться от всего, что сулил Фабио переход в более именитый клуб. Геррино сказал: «Нет, я дал свое слово».
Виани, человек, который помог «Милану» стать элитой европейского футбола, просто не мог поверить, что отец Фабио готов рискнуть будущим мальчика, его возможностями играть на высшем уровне ради того, чтобы сдержать обещание, данное всего несколько дней назад.
– Сделай что-нибудь, – убеждал он Геррино. – Скажи Мацце, что плохо соображал в тот день, когда пообещал Фабио «СПАЛу», что был не в себе. Придумай отговорку, скажи, что был пьян. Ты и правда не показал своих умственных способностей, заключая это соглашение. Я гарантирую, что деньги для твоей семьи и для Фабио будут перечислены в банк немедленно, как только он приедет в Милан.
Геррино продолжал стоять на своем, разводя руками, будто не видя смысла в продолжении спора.
– Я дал свое слово, и это – все, – объяснял он.
Мацца, который входил в число технического персонала сборной Италии на чемпионате мира в Чили в 1962 году, получил юную звезду по очень выгодной цене. Сообщалось, что «AC Pieris» в результате сделки заработал меньше тысячи фунтов.
Но спустя годы стало понятно, что именно возможность оказаться в не самой топовой команде помогла Капелло сразу же развить в себе задатки лидера. Старый товарищ Фабио по юношеской команде Джиджи Пассета вспоминал о нем тогдашнем следующим образом:
– На поле он уже был тренером, он вел игру, он играл не очень быстро, но всегда находился там, куда должен был прийти мяч, всегда оказываясь способным послать мяч туда, куда хотел. Вне поля он был добрым, остроумным парнем, любящим хорошую компанию. Он часто уходил погулять с молодыми ребятами-земляками: повеселиться, поесть сандвичи и выпить по стакану вина.
Марк Райан, биограф Капелло, считает, что тогда же сформировалась и надменная манера Фабио. И даже пытается определить, откуда. Будучи лидером среди сверстников, Капелло тем не менее безоговорочно преклонялся перед одним из старших профессиональных игроков команды – Оскаром Массейем. Возможно, именно у Массейя, аргентинца, который был старше Фабио на 12 лет, перенял Капелло ту надменную манеру поведения, которая свойственна ему и сегодня. Уже успевший поиграть за «Интер Милан» и «Триестину», Массей вел себя так, будто ему известно все, хотя, возможно, так оно и было. Позже Капелло вспоминал:
– Он был не из этого мира, он играл так, как я тоже хотел бы играть. В футболе он научил меня всему. Я наблюдал за ним на тренировках, я старался узнать от него все, что мог, и я учился. Мой отец тоже говорил: «Вот кого я называю игроком». Возможно, он был излишне горд, но и у меня тоже всегда была гордость.
Единственная любовь: Лаура
Юный Капелло еще не сразу мог выбрать, чему посвятить себя в жизни. Ведь у него было две страсти – футбол и авиация. Если бы он не стал футболистом, он бы стал летчиком. Он продолжал учиться в Ферраре, чтобы в дальнейшем использовать свои знания геометрии, оттачивая умение видеть поле. Если бы карьера в футболе по каким-то причинам не удалась, те же самые академические знания, возможно, помогли бы ему все же подняться в небо, поскольку обеспечивали превосходную базу, необходимую для сдачи экзаменов на профессию пилота. Поэтому Фабио относился к занятиям серьезно, не пропускал и каждый день садился в автобус, который вез его в школу через всю Феррару, где юный Фабио встретил свою будущую жену, Лауру.
Когда Лаура Гизи, девушка родом из деревни близ Болоньи, поддержала беседу с Капелло в том самом автобусе номер пять, вряд ли она знала, что разговаривает с мужчиной, с которым судьба определила ей прожить как минимум следующие сорок лет. И хотя вся сцена выглядит очень романтично, Капелло настаивает, что это не было любовью с первого взгляда. Даже спустя годы он предполагал, что изначально Лаура считала его слишком неразговорчивым и мрачным. Однако ему, должно быть, удалось подобрать правильные и теплые слова, затронувшие ее душу, поскольку дружба в конце концов переросла в нечто большее.
– За всю свою жизнь я любил один-единственный раз, – позднее признавался Капелло, – свою жену. Лаура – это сама моя жизнь, мое зеркало.
Их взаимоотношения никогда не опирались на гламурный поверхностный блеск парадной стороны профессионального футбола. Лаура любила Фабио не потому, что он был футболистом. Она даже не была большой поклонницей игры. В то же время Фабио любил Лауру за ее ум в той же степени, что и за красоту. Он говорил о ней такими словами:
– Она – умная женщина, очень умная. Это действительно важное для меня качество, к тому же не слишком распространенное.