Новенький
Шрифт:
Сейчас ярко-красные волосы Татьяны и кожа в автозагаре кажутся мне омерзительными. Я даже слегка ежусь от брезгливости, когда вспоминаю наши ночи. Перед глазами снова становится она. Чистая и искренняя. Совсем не такая, как Таня.
Трясу головой. Нет, даже Таня лучше, чем она.
Быстро взбегаю по ступенькам на второй этаж, пока меня никто не заметил. Там у двери Коршуна немного собираюсь с духом, пару раз стучу и тут же распахиваю. Ничего не меняется.
— О, Соболь! — восклицает быстрее, чем я успеваю поздороваться. — А я тебя ждал.
— Привет. Что ты опять от меня хотел? — решаю перейти сразу к делу.
Стула, на который я обычно сажусь, нет, поэтому я опускаюсь на диван справа от Коршуна. Он поворачивается корпусом ко мне.
— А чего так недружелюбно? — скалится.
— Слушай, у меня мало времени, мне некогда ходить по тусовкам. Что-то срочное?
— А чем это ты занят? — прищуривается.
Он что, позвал меня, допытываться, чем я занимаюсь в свое свободное время?
— Ну, вообще-то, я еще в школе учусь. И завтра у меня уроки.
— Завтра суббота.
— Мы учимся по субботам.
Сейчас я вру. В одиннадцатом классе у нас нет уроков по субботам.
— А ты выглядишь старше, чем школьник, — пробегается по мне взглядом.
— Это комплимент?
— Безусловно.
— Так что ты хотел? — поторапливаю его.
— Выпьешь? — кивает на бутылку виски на журнальном столике между его креслом и диваном.
— Нет, я несовершеннолетний, — снова вру. Мне исполнилось восемнадцать в декабре.
— Ладно, я позвал тебя по делу.
Да неужели мы подошли к главному!
— Слушаю тебя.
— Я все-таки хочу достать компромат на следствие…
Мой тяжелой вздох прерывает речь Коршуна.
— На каком еще языке я должен тебе сказать, что не умею ничего взламывать? Ну не умею я! НЕ-У-МЕ-Ю, — произношу по слогам
Коршун на секунду замолкает, внимательно всматривается в меня, будто пытается понять, вру я или нет.
— Тогда, может, ты знаешь кого-то, кто мог бы это?
— Нет. Откуда?
— Если ты шаришь в компах, возможно, у тебя есть какие-нибудь знакомые хакеры. Я хорошо заплачу.
— У меня нет таких знакомых, — я уже теряю терпение. — Правда, нет. К тому же ты серьезно думаешь, что прокурор или судья будут хранить на себя компромат в сети? Ты думаешь, они такие лохи?
— Я думаю, в их переписках можно найти много интересного.
— Слушай, ты же платишь судье, соответственно, ты точно знаешь, что он берет взятки. Почему бы тебе просто не написать на Рузманова в ФСБ? Мол, берет взятки, я сам ему давал, вот доказательства.
— Так не пойдет, — разочарованно цмыкает. — Во-первых, я же не лично встречаюсь с Рузмановым и даю ему деньги в руки. Там очень длинная
— У нас есть еще одна идея, — неожиданно подает голос один из шестерок Коршуна. Я поворачиваю голову в его сторону. Кажется, это Семен.
— Какая? — устало спрашиваю.
— Надавить через семью.
— Что? — не сразу понимаю его слова.
— Через семью надавить, — повторяет чуть четче. — У прокурора наверняка есть дети, у судьи тоже. Можно их найти, ну и как-нибудь поближе с ними познакомиться… — противно хихикает.
По позвоночнику тут же проходит неприятный холодок, и я натягиваюсь, как струна. Первое, что приходит мне в голову, — эти уроды доберутся до нее. От одной мысли, что они узнают о ее существовании, приблизятся к ней, мои руки автоматически сжимаются в кулаки.
— Да вы все чокнулись! — выплевываю с яростью. — Вы договорились с судьей, сидите под подпиской о невыезде, можете отделаться условным сроком, но все равно ищите себе приключения на задницу!
— Это всего лишь один из вариантов, — разводит руками Коршун. — Это просто мысли.
— Херовые у вас мысли! Вы собрались угрожать семьям судьи и прокурора, вы вообще в своем уме!?
— Мы еще никому не угрожаем. Мы просто рассматриваем разные варианты.
— Да вы ненормальные! — повышаю голос еще сильнее. — Я не собираюсь в этом участвовать. Мне не нужен уголовный срок за угрозу семьям следствия. Вы делайте, что хотите, но без меня.
Я поднимаюсь на ноги и направляюсь к двери, как меня догоняет голос Коршуна:
— Да не будем мы ничего такого делать! — я останавливаюсь, взявшись за дверную ручку, и разворачиваюсь к Коршуну. — Это просто мысли. Возможно, не совсем здоровые. Но все же, может, у тебя будет знакомый, который сумеет проникнуть в личные мессенджеры…
— НЕТ, — рявкаю и выхожу в коридор, хлопнув за собой дверью.
Всю дорогу до дома меня трясет. Чокнутые отморозки! Больные на всю голову! Как вообще можно до такого додуматься? У них нет тормозов. Они реально способны, на что угодно.
Дома я не могу уснуть всю ночь, думая, что произойдет, если эти уроды реально доберутся до семей судьи и следствия. Наверное, мне должно быть наплевать, ведь и прокурор, и судья — гнилые взяточники. А с судьей у меня и вовсе отдельные счеты.
Но почему-то мне не наплевать. Почему-то когда я представляю Коршуна или Семена, или кого-то еще из этих уродов рядом с ней, меня колотит от ярости. Не выдерживаю и снова открываю ее страницу в соцсети. Она такая чистая и невинная на всех фотографиях. Настоящая Белоснежка.