Новое оружие
Шрифт:
Я вышел из хижины, провожаемый неразборчивым ворчанием, добрался до своей машины. Отогнал стайку ребятишек, которые крутились вокруг, и сел за руль. Джонатан умостился на пассажирском сиденье рядом.
— Значит, линии вероятностей, говоришь? — посмотрел я на него. — Это, конечно, хорошо… Хорошо, что ты на моей стороне.
Джонатан опустил голову и закрыл глаза — похоже, нацелился подремать в дороге. Я усмехнулся.
— Ладно, поехали, фамильяр. Мы ещё не закончили, дел полно. Будем надеяться, что линии вероятностей сегодня
Этот дом всё так же выглядел заброшенным и всё так же отталкивал от себя какой-то нездорово мрачной атмосферой. Я некоторое время постоял напротив него, потом подошёл. Отпер дверь ключом, который дал мне дед.
Все охранные заклинания, которые навешали на здание созерцатели Тьмы, теперь принимали и меня — коль уж я был сюда введён. Так же, как раньше они принимали Юнга. Эту змею, которая вползла сюда, втеревшись в доверие к деду и Платону — других созерцателей Тьмы, насколько я знал, не существовало.
Интересно, что делал Юнг, когда оказался здесь?.. Тьма уже тогда кружила ему голову, поработила полностью? Или же он прогнулся под неё тут, в этом доме? На эти вопросы, боюсь, ответов мне уже не получить. Юнг мёртв, всерьёз и надолго. Я не оставил от него даже воспоминаний.
Хотя нет, вру. Воспоминания-то как раз остались…
Я прошел сквозь тёмный, пыльный холл к заднему коридору — в конце которого находилась лестница, ведущая в подвал.
— Я понятия не имею, что мне делать, Джонатан Ливингстон, — объяснил я чайке, спустившись вниз. — Поэтому буду пытаться узнать. Самым верным, долгим и скучным способом. Ты можешь развлекаться, как тебе угодно, главное не мешай. И постарайся не гадить где попало. Здесь, между прочим, есть туалет.
Я провёл в воздухе рукой, изображая нужное заклинание. И подвал преобразился на глазах. Вместо сырого, стылого, пустого помещения появилось что-то вроде прихожей, куда выходили двери комнат.
Я открыл одну из дверей и показал Джонатану унитаз. Чайка с умным видом на него посмотрела. Я представил себе, как Джонатан будет пользоваться удобствами и усмехнулся. Ну да ладно. Это ведь не обычная птица, а целый фамильяр! К тому же — особенный, созданный императорской дочерью. Он, может, ещё и туалетной бумагой пользоваться умеет. Чтоб у меня — и вдруг появилось нечто не особенное…
Первым делом я прошёл в небольшую, уютную кухоньку и приготовил себе кофе. Не повредит взбодрить мозг, прежде чем загрузить его ещё одной горой информации. Потом с чашкой, исходящей паром, перебрался в библиотеку — помещение, уставленную битком набитыми книжными шкафами. Вытащил наугад одну из книг, выглядящую наиболее солидно, уселся в кресло и открыл первую страницу.
«Философiя Тьмъ», — гласило выведенное от руки каллиграфическим почерком название.
— Красиво, — похвалил я и перевернул страницу.
«С тех пор, как мы начали изучать и понимать Тьму, мы гоним от себя многие мысли, которые кажутся
— Господи ты боже мой. Какая убогая графомания, — пробормотал я и посмотрел на обложку.
Тут у меня внутри что-то ёкнуло. Я прочитал имя автора, на которое перед этим почему-то не обратило внимания — хотя оно было выдавлено на коричневой коже золотом, как и заглавие.
Д. Э. Юнгъ.
— Так ты, падла, ещё и книжки писал? — вырвалось у меня. — Сожгу эту дрянь сию секунду! Мне сейчас только демотивации не хватало.
Но всё-таки что-то заставило меня вновь открыть книгу и прочитать второй абзац:
«Я вполне могу вас понять, Константин Александрович. Вы — не философ, не учёный. Вы — воин, привыкли видеть врага во плоти и искать способ его уничтожить. Пройдя границу меж двух миров, вы могли убедить себя в том, что победили самое смерть, и эта мысль наполнила вашу душу ликованием, а разум — чрезмерной уверенностью. Но, поверьте, это вовсе не так. Ибо и смерть — суть, отражение Тьмы в зеркале жизни. А дух — есть искра Света, и эта искра погаснет, когда ей нечего станет жечь».
Только сейчас я понял, что буквы в книге выглядят так, как они могли бы выглядеть в моём мире. Без всяких украшений в виде ятей, твёрдых знаков и прочего барахла.
Я захлопнул книгу. Закрыл глаза, помотал головой.
Так, стоп. Это что за дела? Я схожу с ума, или что?!
Глотнул кофе, открыл книгу вновь. Опять прочитал второй абзац. Он успел измениться и теперь выглядел так:
«Смерть — суть, отражение Тьмы в зеркале жизни. А дух — есть искра Света, и эта искра погаснет, когда ей нечего станет жечь. Человеку не дано победить смерть, не дано даже победить темноту на веки вечные. Но мыслью он уже замахивается на Тьму. Это веселит и огорчает одновременно, напоминая отважного муравьишку, который с соломинкой наперевес идёт в атаку на слона».
Взгляд скользнул на третий абзац:
«Вы, Константин Александрович, тот муравьишка. Вы можете быть сколь угодно сильны и отважны, однако битвы со слоном не получится. Слон раздавит вас походя и даже не узнает о вашем существовании».
Я отбросил книгу на стол.
Не-ет, это не шиза. Это кое-что гораздо хуже! Со мной на полном серьёзе разговаривает книга, написанная Юнгом.
— Государю императору — ура! — послышалось из кухни.
— Воистину ура, — рассеянно откликнулся я.