Новогодняя сказка
Шрифт:
– А-а-а-а... ну раз каловый, тогда давайте, - важно сказала я, осторожно принюхиваясь.
Осушив бокальчик, я стала искать игрушки. Ничего не нашла. Потом применила диски, лежавшие у огромного музыкального центра. Я просто натыкала их на ветку березы.
Час спустя, когда кала кофейного в бутылке оставалось чуть ли не на дне, Людмила Николаевна, восседавшая на кожаном диване запела:
– Чёёёёёёёёёоооооорный вороооооооооооооооон....
– Что ж ты вьёёёёёооооооооооооошьсяяяяяяаааааааааа..., - подхватила
Люба метнулась за пианино, брякнула по клавишам своими совсем не музыкальными ручонками и завыла:
– Над моееееееееееееееееею головоооооооооооооооооой...
Лично я слов не знала, но коллектив нужно было поддержать. Я сползла на пол, уперлась спиной в ногу бильярдного стола и стала подпевать:
– На-на-на-на...
Потом мои слова перешли в обычное подвывание. Зато если я слышала знакомое слово, я тут же его выкрикивала. Выглядела это так:
– На-на-на, НЕ ДОЖДЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁШЬСЯЯЯЯЯЯ!!!!
ЧЕРНЫЙ ВОРОН,на-на-наааааа!
А все остальные знали слова. И пели так самоотверженно, как красные на митинге. Люба, не переставая молотила по клавишам пианино.
На очередном вопле, когда я решила подпеть, раздался отборный мат в исполнении мужского голоса. Я медленно повернула голову. В дверях стояли Колобок, Андрей и Игорь. И если последние хохотали так, что за живот схватились, то Колобок стал просто багровым от бешенства:
– А ну быстро разбежались по своим комнатам!!!
– рявкнул он. Я помню, что Ольга Львовна никак не могла слезть со стола, и Игорь кинулся ей на помощь. Люба встала по стойке смирно, как солдатик. А я встала на колени, так боялась, что просто не смогу подняться на ноги, и поползла к дверному проему. Я так хотела стать маленьким тараканчиком, чтоб проползти незаметно... Кто-то схватил меня за шиворот, как нагадившего котенка. Комната поплыла перед глазами. Я сфокусировала взгляд и уставилась в бешеные глаза Максима:
– Эй, полегче, - встрял Андрей.
– А ну, марш, в свою комнату!
– скомандовал Колобок мне в лицо.
– Я тараканчик!
– выпалила я.
– Чегоо-о-о?
– его брови поползли к корням волос.
Воспользовавшись его удивлением, я рванула вверх. Так... кажется у меня пятая дверь справа. Да какая разница? Все гостевые комнаты тут как под копирку. Когда я закрыла за собой дверь, то стала судорожно искать выключатель. Конечно, эти сволочи-дизайнеры, сделали их где-то, куда моя рука либо не дотянулась, либо прошмыгнула мимо. Оставив надежды включить свет, я поплелась в туалет. Благо свет фонарей и огни ночной рекламы освещали ванную. Посидев на горшке, подперев рукой щечку, я с жалостью посмотрела на ванную. Черт, как же хочется в душ. Но спать хочется еще больше, поэтому я решительно встала и, шатаясь, поплелась к кровати.
Мой мученический
– Лю...Любушка... ну, выключи ты свет, а?
Ответом мне была тишина... сначала... а потом такой мат, что если б я трезвая была, уши бы отсохли.
– Ты какого... какого ты делаешь в МОЕЙ СПАЛЬНЕ???
– прогрохотал голос Колобка. То, что он сказал "МОЯ спальня", как-то не отложилась в моем пьяном мозгу. Я только поняла, что меня хотят вытурить, когда я так спать хочу. Поэтому я приподняла ладошку, махнула и сказала:
– Уйди...
– Чего-о-о-о???
– хорошо, что я не видела его глаз. Он меня ими бы пристрелил.
– Тебе спальни жалко что ли... и свет выключи...
Не знаю, что хотел сделать Колобок, но я почувствовала, что меня знобит. Спать-то я бухнулась на кровать сверху. В жалких попытках натянуть на себя одеяло, я стала скрести ногтями по поверхности кровати.
– Ну что ты скребешься, как кошка в туалете?
– гаркнул он мне в ухо.
– Ой, ну не ори, - застонала я, - холодно мне...
Я почувствовала шуршание, меня приподняли, положили, приподняли... А потом я ощутила блаженное тепло, которое окутало меня с ног до головы. Больше я ничего не помню. Вырубилась тут же.
Утро. Само по себе это время суток гадкое, чес слово. Нужно вставать, тело не хочет, мозг тоже. Нужно тащить себя на работу, и только ближе к обеду начинаешь чувствовать себя человеком. А вот утро после попойки... Это, я вам, скажу втройне гадко...
Ротовая полость у меня засохла так, что я представляла себе, как чувствуют себя заблудившиеся странники в пустыне. Я поворочала тяжелым языком в жалкой попытке смочить небо, не помогло. В висках стучало так, что просто... мозги набекрень. Я застонала... Прислушавшись к желудку, поняла, что не тошнит. Да уж, а вот это удивительно, учитывая, сколько всего мы вчера пили. Я разлепила глаза и посмотрела в потолок, пытаясь рассмотреть лепнину...
ЕЕ ТАМ НЕ БЫЛО!
Так... я стала озираться по сторонам... Кровать...Она была коричневой, дубовой что ли, резной такой... А у меня в комнате была белая. Понятно, значит я не в ту спальню зарулила. Осторожно повернула голову налево и чуть не заорала, на меня смотрели голубые глаза Максима. На осознание, что это именно его глаза, ушли секунды. Но за это время мой рот уже принял очертания бублика с целью извлечения крика из горла.
– Не ори!
– строго сказал Максим.
Я сглотнула, вернее, попыталась сглотнуть слюну, которой не было, и кивнула. Я медленно посмотрела на его плечи, живот, остальное было скрыто под одеялом. ОН ЛЕЖАЛ СО МНОЙ НА КРОВАТИ! Я сглотнула снова...