Новые фарисеи
Шрифт:
КАТЕНЁВ. Я в коме был! В забытьи!
ЛЁКА. Ах, контузия… А я думал, что двоится… Что – лишнего…(Подходит, покачиваясь, к Катенёву и протягивает ему руку). Лёка! (КАТЕНЁВ смотрит на него сурово и руки не подает.) Лёка. Лексей Олегович! Рад познакомиться! (После паузы, обиженно). Вы че? Я же руку сую!
КАТЕНЁВ. Пропойца! Родителей позоришь!
ЛЁКА. Вы че? Я их гордость! Пока еще…
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Мальчик выпил с товарищами, но он не пропойца!
ЛЁКА. Да, я выпил с товарищами. И еще выпью. Но только завтра,
КАТЕНЁВ. Слизняк! И выпить толком не умеешь!
ЛЁКА. Я?! Давай соревноваться! Вылез из портрета и еще обзываться надумал… Я тебя живо в рамку вставлю!
(ЛЁКА замахивается сумочкой, но ударить Катенёва не успевает. КАТЕНЁВ опережает его и толчком руки опрокидывает Лёку на тахту.)
КАТЕНЁВ. Проспись, смена!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Он его ударил! Он его ударил!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Ничего, он не сильно.
ЛЁКА (барахтаясь на тахте). Попробовал бы он сильно… Я бы ему показал… Дориан Грей… Вылез… (Засыпает).
КАТЕНЁВ. Ладно, всем – спокойной ночи!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Куда вы?!
КАТЕНЁВ. В саду буду спать. А здесь – не могу. И портрет снимите, не помер еще. (Уходит.)
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Ушел…
ЛИКА. Вы довели!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. На улице спать будет… Если знакомые увидят, знаешь какие сплетни по городу пойдут?!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Мне ли не знать! Терпи, Олег. И думай, думай!..
(Затемнение.)
Действие второе
Картина первая
(Утро. В квартие Леденцовых двое: ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА и ЛЁКА. Оба страдают от головной боли.)
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА (постанывая). Голова раскалывается!..
ЛЁКА (тоже постанывая). И не говори!..
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Выпить что-нибудь, что ли?
ЛЁКА. Не мешало бы!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Посмотри там в холодильнике…
ЛЁКА. Смотрел уже, ничего нет.
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Как нет? Анальгин должен быть!
ЛЁКА. Кто ж его пьёт?!
(Раздается звонок в прихожей. ЛЁКА идет открывать, проводит в гостиную Катенёва.)
КАТЕНЁВ (хмуро). Доброе утро…
ЛЁКА. Доброе утро, Григорий Калиныч. Я вчера…
КАТЕНЁВ (перебивает). Ладно, что было – то прошло.
ЛЁКА. Маман, за встречу не мешало бы?..
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Вечером люди придут – тогда.
ЛЁКА (с ужасом). Вечером?! (С улыбкой). А мы не люди?!
КАТЕНЁВ. Я не буду.
ЛЁКА (не обращая внимания на его слова). Маман, закон нарушаешь!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА (нехотя протягивая сыну деньги). Только одну! Лёгкого!
ЛЁКА. Я сейчас! Я мигом! (Убегает.)
КАТЕНЁВ. Балуешь ты его. Вот он и пьёт. На нём бы пахать.
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Вам волю дай –
КАТЕНЁВ. Ну, давай спаивай! (Начинает складывать свои вещи в солдатский мешок.)
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Вы куда это собрались?
КАТЕНЁВ. По радио передавали, набирают охрану для чугунки. Забыл где. Ничего, в губкоме скажут.
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Господи! Час от часу не легче!
КАТЕНЁВ (завязав горловину мешка). Ну, я готов!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Олег придет, он вам объяснит… А я устала… Вот как устала! (Проводит ребром ладони по горлу.)
КАТЕНЁВ. А я – нет! Мне упущенное наверстать страсть как охота! (Доверительно). Как ты думаешь: возьмут меня там?
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА (ехидно). А что ж не взять, конечно, возьмут. Да и мы с Олегом попросим: я – Олега, а он – начальство тамошнее.
КАТЕНЁВ. Попроси!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Придется, видно. Чего не сделаешь для близкого родственника! Только, Григорий Калиныч, это и есть – пользоваться блатом!
КАТЕНЁВ. Ничего, иногда можно в особых случаях.
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Он и предназначен для особых случаев. Я вас только об одном попрошу, Григорий Калиныч. Сегодня никуда не уезжайте. Сегодня мы гостей пригласили – ради вас. Потом мы вас сами куда-нибудь пристроим. Хорошо?
КАТЕНЁВ. Эх!.. Мне день каждый терять – нож острый! Ладно, сегодня не пойду.
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Вот и отлично! Я сейчас в магазины схожу, а вы дома побудьте, радио послушайте, книжки почитайте.
КАТЕНЁВ. Я по-новому не шустро читаю…
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. А куда торопиться? (Достает с полки книгу.) Вот «Чапаев» Фурманова. Словно для вас берегли, в макулатуру не сдали… Если по телефону позвонят, снимите трубку и спросите, что нужно передать. Ничего крутить и вертеть не нужно. Ну, я пошла. (Уходит.)
(КАТЕНЁВ подходит к телефону и робко снимает трубку. Услышав сплошной гудок, кладет трубку на место. Затем он включает радио и с интересом слушает новости. Раздается звонок в прихожей, затем второй, третий… Наконец КАТЕНЁВ обращает внимание на звонки и, выключив радио, спешит открыть дверь. В гостиную вскоре входят КАТЕНЁВ и ПАВЕЛ ГЛУХОВ с бутылкой коньяка и коробкой торта в руках.)
ПАВЕЛ. А Олег с Ольгой где?
КАТЕНЁВ. Пока их нет, но хозяйка скоро вернется. Да ты проходи!
ПАВЕЛ (ставит коньяк и торт на стол.) Жалко, думал застать. Давно не был! Родню забываем, а это грех. (Осматривает комнату.) Обои новые, вазон…
КАТЕНЁВ. Что?
ПАВЕЛ. Ваза новая в серванте. У Ольги страсть к вазам. Коллекцию копит. Нумизмат! (Подходит к тому месту, где висел портрет Катенёва.) А картину сняла…
КАТЕНЁВ. Сняла.
ПАВЕЛ. Дед ее был нарисован. Я ему – внучатый племянник! Дед хороший был, а портрет – не очень. Не Шишкин рисовал!