Новые русские аферы: герои нашего времени
Шрифт:
Кроме того, Мягков, Ордешук и Шакин сравнили результаты Путина 2004 года в сверхлояльных Татарии и Башкирии с его результатами в областях, где местные боссы, по-видимому, поддерживали Кремль с меньшим энтузиазмом, — в Тверской (губернатор в это время находился под следствием) и Самарской (губернатор выступал в 2000 году соперником Путина на выборах и в целом был известен непростыми отношениями с Кремлем). Оказалось, что в 2004 году в Татарии с каждым процентом прироста явки по сравнению с 2000 годом показатель Путина увеличивался на 1,67 %. Иными словами, если явка выросла на 100 человек, число поддержавших Путина — на 167. Например, в Нурлатском районе Татарии из 44 избирательных участков 33 доложили о явке в 100 % — и на 25 из них 100 % голосов были отданы за Владимира Путина. В Башкирии повышение явки на 1 %
Возможно, дело в стремительном росте популярности президента, привлекающего на свою сторону избирателей, раньше голосовавших за оппозицию? Наверняка и в этом тоже. Однако в Твери данная величина составила 0,84, а в Самаре — 0,75. То есть из каждых 100 новых избирателей соответственно 84 и 75 голосовали за Путина, но 16 и 25 % все же за оппозицию.
Всего, по мнению исследователей, сомнительными выглядят около 10 млн из 49,5 млн голосов, полученных Владимиром Путиным на этих выборах (для сравнения: за его основного соперника, коммуниста Николая Харитонова, по официальным данным, проголосовали 9,5 млн человек).
Переходя к более общим выводам, политологи заключают, что до парламентских выборов 2003 года включительно серьезные фальсификации выборов происходили в основном в этнических республиках. С президентских выборов 2004 года фальсификации стали расползаться по всей стране. В 2003 году в этнических республиках явка превысила 90 % в 14 % районов, в 2004 году — уже в 33 %, в 2007 году — в 39 %. В остальных регионах этот показатель был во много раз ниже, но вырос на порядок: с 0,4 % в 2003 году до 3 % в 2004 году. Если взять в качестве порога отсечения уровень явки в 85 %, то картина получается еще более наглядной. По республикам доля таких районов выросла с 23 % в 2003 году до 48 % в 2007 году, по областям — с 1 до 4 %. А доля районов, где явку не смогли дотянуть до 65 %, упала с 31 до 12 % в республиках и с 64 до 39 % в областях.
Заинтересованный читатель найдет в книге Мягкова, Ордешука и Шакина и много других увлекательных предвыборно-математических наблюдений. Однако не менее примечательно то, чего он там не найдет, — анализ победы Дмитрия Медведева в 2008 году. Предмет исследования, замечают авторы книги, это выборы. То, что проводилось в России в 2008 году, в это понятие никак не укладывается.
Очередной единый день голосования в октябре 2009 года принес предсказуемую победу «Единой России». 11 октября начальники всех уровней доказали, что в будущем для достижения нужного результата они могут обойтись вообще без избирателей.
14 октября, на первом после единого дня голосования пленарном заседании Госдумы, случилась неслыханная по нынешним управляемо-демократическим временам вещь. Все три оппозиционные фракции (КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия») покинули зал в знак протеста против «массовых фальсификаций» на выборах 11 октября, пообещав не возвращаться к работе, пока их не примет президент Дмитрий Медведев. Похожие демарши в Думе бывали и раньше — например, в начале 2000 года заседания палаты в течение трех недель бойкотировали фракции «Отечество — Вся Россия», «Яблоко» и СПС, а также депутатская группа «Регионы России», протестовавшие против сепаратного раздела руководящих думских постов между «Единством», КПРФ и ЛДПР. Но никогда прежде причиной столь массового бойкота не становились события за пределами Думы.
Единороссы, конечно, назвали эти действия дешевым пиаром политиков, которые просто «не умеют достойно проигрывать». И эти слова легко подтвердить электоральной статистикой. Ведь свои фракции — и весьма малочисленные — во всех трех пере-избравшихся в октябре законодательных собраниях субъектов Федерации сумели создать только коммунисты, тогда как «Справедливая Россия» и ЛДПР преодолели семипроцентный барьер лишь по разу. При этом результаты оппозиционеров (кроме той же КПРФ) заметно ухудшились по сравнению и с предыдущими региональными, и с последними думскими выборами. А локальные успехи противников «Единой России» на муниципальном уровне вполне можно считать лишь исключениями, подтверждающими правило, которое в ночь после выборов сформулировал глава высшего совета партии Борис Грызлов: «Избиратели России в ситуации борьбы с экономическим кризисом показали, что они вместе
С другой стороны, чисто по-человечески обиду оппозиционеров тоже понять можно. Во-первых, итоги выборов, на которых почти повсеместно и с заметным отрывом победили единороссы, действительно выглядят странно: если в других странах, серьезно пострадавших от кризиса, находящиеся у власти политические силы неизменно терпят поражение или по крайней мере серьезно теряют в рейтинге, то в России популярность партии власти, наоборот, необъяснимым образом растет. А во-вторых, перед нынешней избирательной кампанией системная оппозиция вроде бы получила от Кремля негласный, но отчетливый сигнал о том, что эти выборы должны пройти в условиях сравнительно честной конкуренции. Однако на деле, по единодушному мнению оппозиционеров, все получилось даже хуже, чем раньше, поскольку вслед за радикальными противниками режима, снятыми с выборов на самой ранней стадии, власть начала «мочить» и вполне лояльную Кремлю оппозицию. Методы при этом, если верить противникам единороссов, использовались не новые, но давно доказавшие свою эффективность: от лишения оппозиции доступа к СМИ до прямой фальсификации итогов голосования.
Впрочем, все эти претензии в принципе можно признать несущественными. Потому что главный итог выборов-2009 в другом: впервые за всю историю постсоветской России власть доказала, что в ходе «всенародных» выборов она способна обеспечить нужный ей результат вообще без участия избирателей — или при их минимальной активности.
Едва ли не самыми показательными в этом смысле можно считать выборы в Московскую городскую думу (МГД), на которых установка на сознательное снижение явки избирателей, пожалуй, проявилась наиболее ярко. Прежде всего уменьшению интереса к выборам поспособствовало снятие с них практически всех кандидатов от радикальной оппозиции. Агитация в СМИ тоже была сведена к минимуму: предвыборные теледебаты проходили лишь на кабельном телеканале «Столица», а московские газеты от публикации агитматериалов официально отказались (разумеется, к отчетам единороссов о проделанной в МГД работе в бесплатных окружных и районных изданиях это не относилось). Наружной предвыборной рекламы также было гораздо меньше обычного, а например, билборды коммунистов были демонтированы по решению мэрии, сославшейся на острую необходимость использовать эти площади для социальной рекламы. И даже информацию о времени и месте голосования, которую избиркомы по закону обязаны доводить до сведения избирателей как минимум за три недели до выборов, на многих домах развешивали лишь в последние день-два, а то и прямо в день голосования.
По официальной версии, на активность избирателей все эти обстоятельства ничуть не повлияли: явка составила 35,5 % — почти на 1 % больше, чем на выборах в МГД 2005 года. Однако, по мнению наблюдателей от оппозиционных партий и многих пользователей Интернета, реальная явка в Москве была не выше 15–20 %, а недостающие голоса были целиком приписаны «Единой России». К примеру, в «Живом журнале» был вывешен протокол участковой комиссии № 1702, из которого следует, что на этом участке побывали 447 (19 % от списочного состава) избирателей, 192 (43 %) из которых проголосовали за список единороссов. Но на официальном сайте Мосгоризбиркома позже появились совсем другие данные, согласно которым общее число участников голосования на участке № 1702 возросло на 550 человек и все они как один поддержали «Единую Россию». Соответственно, явка на участке увеличилась до 42 %, а количество голосов за партию власти — до 74 %.
Можно не сомневаться, что любой российский суд сочтет подобную информацию заведомо ложными измышлениями, порочащими постсоветский государственный строй, а упомянутые протоколы — сфальсифицированными. Но безусловным фактом является то, что ни один из проводившихся в столице exit polls(опросы на выходе из избирательных участков) не дал единороссам более 56 % голосов, а семипроцентный барьер, согласно этим опросам, преодолевали, кроме «Единой России» и КПРФ, не только ЛДПР, но и «Справедливая Россия», и «Яблоко». Заставляет задуматься и тот факт, что количество голосов, отданных за единороссов, в отличие от рейтинга всех других партий, странным образом возрастает прямо пропорционально явке.