Новые забавы и веселые разговоры
Шрифт:
Надо сказать, что этот кюре в исполнении своих обязанностей руководствовался исключительно своими собственными взглядами и не считался с тем, что было принято его предшественниками. Например, он пел антифоны, [198] ответные возгласы, Kyrie, Sanctus и Agnus Die [199] почти всегда на свой лад, но особенно не нравилась ему обычная манера чтения страстного Евангелия, и поэтому он читал его совсем иначе, чем это было принято. Слова, с которыми Спаситель обращается к иудеям или к Пилату, [200] он произносил так громко и отчетливо, что их было слышно во всех углах церкви, а слова иудеев или кого-нибудь другого он произносил так тихо, что их никто не мог расслышать.
198
Антифон –
199
Kyrie, Agnus Die – слова из католических молитв.
200
Пилат – прокуратор (наместник) Иудеи, судивший Иисуса Христа.
Как-то раз одна знатная и важная дама, направляясь в Шатодюн [201] встречать пасху, проезжала в страстную пятницу около десяти часов утра через Бру и с намерением прослушать богослужение зашла в церковь, где служил этот кюре. Приступив к Евангелию, он начал читать его, как обычно, на свой лад и слова «Quem queritis?» [202] произнес во все горло, a «Iesum Nazarenum» – еле-еле слышно. Так он и продолжал его читать до конца. Дама, весьма набожная, начитанная в Священном писании и сведущая в правилах богослужения, пришла от такого чтения в негодование и хотела удалиться из церкви. Но, подумав, решила переговорить с ним и высказать об этом свое мнение. С этой целью по окончании богослужения она велела позвать его к себе, и когда он явился, сказала ему:
201
Шатодюн – город в долине Луары.
202
Кого ищете? (лат.)
– Господин кюре, я не знаю, где это вы так выучились служить в праздники, подобные сегодняшнему, когда все молящиеся должны проникнуться скорбью. Если вас послушать, то пропадет всякое благочестие.
– Как же так, сударыня? – спросил кюре.
– Вы еще спрашиваете? – сказала она. – Да ведь вы читаете Евангелие в противность всякому благолепию. Слова Спасителя вы горланите так, как будто находитесь на базаре, а слова какого-нибудь Каиафы, [203] Пилата или иудеев вы шепчете нежно, словно невеста. Разве так можно? Разве это приличествует священнику? Лишить бы вас за это бенефиции, так вы бы живо поумнели.
203
Каиафа – первосвященник Иудеи, в доме которого было решено взять Иисуса Христа под стражу и предать суду.
Внимательно выслушав ее, кюре ответил:
– Так вот что вы мне хотели сказать, сударыня! Клянусь душой, справедлива пословица, что люди часто судят о том, чего не понимают! Сударыня, я полагаю, что я могу служить не хуже других, и всем известно, что в этом приходе по его средствам чтят бога не хуже, чем за сто миль в окрестности. Я отлично знаю, что другие священники читают Евангелие совсем не так, как я. И я мог бы читать его так же, как они, если бы захотел, но именно они-то ничего в этом и не смыслят. Подобает ли этим негодяям иудеям говорить так же громко, как Спасителю? Нет, сударыня. И знайте, что я хочу, чтобы в моем приходе господином был Бог, а не кто-нибудь другой, и так будет продолжаться, пока я живу. А другие пусть делают в своих приходах, что хотят.
Дама поняла его нрав и удалилась, предоставив его этим странным убеждениям, и только сказала:
– Подлинно, вы умный человек, господин кюре. Мне часто об этом говорили, но я не верила, пока не убедилась воочию.
Новелла XXXIV
О кюре города Бру, о его служанке, о том, как он стирал белье и как он угостил епископа, его коней и свиту
У кюре города Бру была служанка лет двадцати пяти. Бедная девушка! Она служила ему и днем и ночью. Его подвергли за это церковному суду и заставили платить аменду, [204] но все бесполезно. Однажды епископ запретил ему нанимать служанок моложе пятидесяти лет, и тот нанял одну двадцати пяти лет, а другую тридцати лет. Епископ, сочтя этот поступок за pejor priore [205] из всех его заблуждений, совсем запретил ему нанимать служанок, и кюре был вынужден подчиниться этому запрещению, или, по крайней мере, сделать вид, что подчинился. Но так как он был парнем добрым и веселым, то ему всегда удавалось умилостивить епископа. Епископ нередко даже приезжал к нему в гости, ибо он угощал его отличным вином и даже доставлял ему французскую компанию.
204
Аменда – то есть денежный штраф.
205
Самое худшее (лат.).
Однажды епископ известил его, что он намеревается приехать к нему на ужин через день и так как в последние дни он чувствовал себя не вполне здоровым, то для излечения желудка врачи рекомендуют ему есть только какое-нибудь легкое мясо. Кюре попросил передать ему «добро пожаловать», накупил побольше телячьего и бараньего ливера и, намереваясь угостить им своего епископа, поставил его в большой кастрюле на плиту. А служанок у него не было с того времени, как ему запретили их нанимать. Что же он сделал дальше? Пока для епископа варился ужин, к тому времени, когда последний должен был, по его расчету, приехать, он снял с себя панталоны и башмаки и с охапкой белья отправился к речке, пересекавшей дорогу, по которой должен был проехать епископ. Затем со скамеечкой и вальком в руке он вошел по колени в воду и усердно занялся стиркой белья, трудясь и лбом и задом, как ворона над орехом. Но вот подъехал и епископ. Ехавшие впереди слуги еще издали заметили, как наш кюре стирал белье, подняв зад и выставив напоказ все, что у него было. Они показали на него епископу:
– Ваше преосвященство, не угодно ли вам посмотреть, как кюре из Бру стирает белье?
Епископ, увидев его за этим занятием, крайне удивился и не знал, смеяться ли ему или сердиться. Он подъехал к кюре. Тот усердно колотил вальком и делал вид, что ничего не замечает.
– А ну-ка, любезный, что ты тут делаешь?
Кюре, как бы застигнутый врасплох, ответил:
– Ваше преосвященство, вы видите – я стираю белье.
– Ты стираешь белье? – сказал епископ. – Так ты сделался прачкой? Да разве это занятие достойно священника? Вот заставлю тебя выпить бочку холодной воды да лишу тебя бенефиции, так будешь знать!
– За что же, ваше преосвященство? – спросил кюре. – Вы запретили мне нанимать служанку, и мне теперь приходится стирать самому, ибо у меня больше нет чистого белья.
– О негодный поп! – воскликнул епископ. – Ступай отсюда! Я разрешаю тебе нанять одну служанку. А чем ты меня попотчуешь?
– Если будет угодно Богу, вы останетесь довольны ужином. Не извольте беспокоиться – я угощу вас легким мясом.
Когда гости сели за стол, кюре начал прислуживать епископу и подал ему сначала вареный ливер.
– Что это ты мне подаешь? – спросил епископ. – Ты смеешься надо мной?
– Ваше преосвященство, – ответил кюре, – вы изволили меня известить, чтобы я приготовил для вас только какое-нибудь легкое мясо. Я испробовал все сорта мяса, но когда я начал их готовить, они все сели на дно кастрюли. Остался наверху только этот ливер. Значит, это и есть самое легкое мясо.
– Всегда ты был и будешь таким остолопом! – воскликнул епископ. – Сколько ты уже наделал мне всяких пакостей! Постой же, я тебе покажу, где раки зимуют.
Однако кюре приготовил из других сортов мяса отличный ужин и так хорошо угостил епископа, что тот остался им весьма доволен. После ужина поиграли во флюкс, [206] а затем епископ пожелал отдохнуть. Зная, чем ему угодить, кюре, вместо вина на сон грядущий, припас для него молодочку, а для его спутников – по кумушке. Так уже было у него заведено, когда они приезжали к нему в гости. Ложась в постель, епископ сказал ему:
– Ступай теперь отсюда, поп. На этот раз я тобой вполне доволен. Но вот что мне еще нужно. Мой конюх – пьяница. Я хочу, чтобы моих коней угостили так же хорошo, как меня. Постарайся это сделать.
206
Флюкс – азартная карточная игра, в которой принимают участие четыре партнера. Выигрывает игрок, собравший наибольшее число карт одной масти.