Новый Альфонс
Шрифт:
Нину отсылают в Россию, ее роль за границей кончились. Роман Петрович из экономии решил отправить девушку не самолетом, а поездом. Из всей труппы, я один пришел проводить ее на вокзал. Мы стояли перед вагоном, и Нина прижала свою голову к моей груди.
– Как мне было с тобой здесь хорошо.
– Мне тоже.
– Я понимаю, что это маленький роман, но он иногда ранит сердце.
Я молчу, не хочу давать такой шикарной женщине хоть какой-нибудь шанс.
– Ой, - Нина встрепенулась, - хочу оставить тебе маленький подарочек,
Она отрывает голову от моей груди и поспешно роется в сумочке.
– Вот, возьми.
Девушка протягивает мне маленькую коробочку.
– Что это?
– Посмотри.
Я раскрываю ее и вижу золотистую заколку на галстук, с маленьким блестящим камешком посередине.
– Нина, но это же... Я не могу...
– Бери, бери, это маленький пустячок от меня. Самому красивому и элегантному любовнику, от противной девчонки.
И тут глаза ее наполнились влагой.
– Я пойду, - поспешно продолжила Нина, - не надо провожать меня в вагон.
Она торопливо поцеловала меня в щеку и ушла в вагон.
В Варне начались съемки на стареньком пароходе, на котором мы должны уплыть во Францию.
Главное действие происходит на палубе. В шезлонге сидит графиня Верейская, рядом стою я.
– А где княгиня?
– спрашивает она.
– Ее укачало, лежит в каюте.
– Может быть княгине нужна помощь?.
– Я ей хотел помочь, но она... выгнала меня. В общем, там одна из эмигранток ухаживает за ней.
– Скажите мне, Андрей, зачем вы едете в Париж. Что вы будете там делать? Без денег и работы трудно жить в таком огромном городе.
– Так все бегут туда, и я бегу. А как жить там... еще не знаю.
– Хотите мой совет?
– О да, графиня.
– У вас необычная внешность. С таким лицом, такой фигурой в Париже можно жить безбедно. Вам надо быть альфонсом...
– Альфонсом? Что-то я читал об этом. Быть на содержании женщины..., это унизительно для офицера.
– Да брось, Андрей. Какой уже ты офицер? В Париже сейчас полно безработных русских эмигрантов, увы, они уже не те вояки. Без капитала и профессии во Франции теперь делать нечего. Вы же ничего не умеете делать, поэтому, чтобы в дальнейшем не нищенствовать, примите мой совет. Я понимаю, сначала трудно свыкнуться с такой мыслью, быть на содержании..., но ведь и женщины сразу проститутками не рождаются...
– Вы обижаете меня.
– Да брось кривляться. Сделай первый шаг, а там все будет хорошо.
– Не знаю... Я понимаю, что мне там будет трудно, но... А Нина...? Она поможет мне устроится в Париже.
– Не будь наивным. Княгиня без связей и денег там тоже не приживется и ей придется торговать только своим титулом. Бедная Нина ничем тебе помочь не сможет.
– А у вас связи есть?
– У меня есть все. Во Франции я живу уже пятнадцать лет.
– Так может, вы поможете мне?
– Нет. Хотя..., могу взять к себе на содержание. Ты мне нравишься.
Верейскую играет Алла, та самая, которая вместе со мной была на пробах.
– Лешка, ты меня не очень-то хватай, - смеется она в перерывах съемок.
– А то, ведь я завожусь, изнасилую прямо перед камерой.
– Так тебе главный и даст...
– Тогда после съемок.
А глаза - хитрющие. Мы едем в поезде в Париж, в отдельном купе.
– Может до..., - хмыкаю я.
Алла прекращает улыбаться.
– Может и до. Слушай, у тебя еще по сценарию встреча с десятью или более женщинами, неужели ты будешь трахаться с каждой?
– Но это же съемки. Там все имитация.
– Ну да... Голый мужик лезет на голую женщину. Неужели не хочется каждую?
– У меня дурной пунктик в голове, перед камерой и посторонними не могу.
– А без камеры?
– Наверно могу.
– Ну, ты даешь. Мне кажется, писатель писал книгу с тебя.
– Алка, чего ты несешь? Альфонс, мужчина, который находится на содержании женщины. А меня, что... содержат?
– Время, конечно, не то, бабы денег, естественно, не дают, но все время в чем-то помогают, то постирают, то покормят, то преподнесут подарочек, а, может, и проталкивают... Я все думаю, до чего же ловко устроены мужики. В жизни пробивают себе дорогу, если не умом и бицепсами, так членом.
– А вы что, не такие?
– Такие, но мы женщины, нам суждено страдать и торговать своим телом.
– Чего ты от меня хочешь?
– Пока тебя.
В Париже устроили в номерах второразрядной гостиницы. Мне достался маленький номер с холодной обшарпанной комнатой с ванной и туалетом. В первый же вечер в дверь постучали. На пороге стояла Алла с бутылкой вина в руке.
– Алеша, я замерзла, пришла погреться.
– Проходи.
Вино мы выпили, а потом разделись и полезли греться на кровать под одеяло.
Без конца идут съемки, режиссер считает деньги и поэтому торопит нас на репетициях.
– Ирина, чего ты жмешься. Альфонс подходит к тебе и хватает за плечи, ты, наоборот,... к нему сразу же, к нему...
– Так, щекотно.
– Алеша, тогда схвати ее за грудь, да так, - он сжимает кулак, - чтобы не было ей щекотно.
– Так не надо. Роман Петрович, я больше не буду...
Ирина играет роль Марины, служанки у графини Верейской, из-за которой госпожа потом выкидывает Альфонса на улицу.
– Тогда поехали... Мотор...
Я ловко перехватываю Марину из-за угла коридора и прижимаю к себе.
– О Мари...
– Господин, - ее трясет то ли от страха, то ли от волнения, - нам так нельзя.
Моя рука нарушает сценарий, опускается ей на грудь и нежно ее гладит. Режиссер молчит, и я продолжаю нахальничать.
– Меня уволят, - отчаянно шепчет она.
– Неужели я тебе не нравлюсь?
– О, господин, я вас люблю. Но прошу, не сейчас.
– А когда?
– Графиня едет на прием сегодня вечером.