Новый мир. Книга 1: Начало. Часть вторая
Шрифт:
— Им следует быть за это благодарными, — фыркнул я. — Учитывая, что на эту землю их вообще никто не приглашал.
С того дня, как я побывал в международном аэропорту Сент-Этьена, проникнутый сочувствием к ютящимся там беженцам и возмущением против произвола, который творила охрана, я в корне пересмотрел свои взгляды на эту проблему, чему способствовала добрая сотня прослушанных лекций и дюжина прочитанных книг.
— О, я смотрю, тебе не чужда проблема миграции, — усмехнулся Роберт.
— Да, нам многое об этом рассказывали.
— Хм. Интересно было бы послушать.
— Кое-кто называет «желтые зоны» «неблагополучными районами Сиднея»,
— Да, верно. Ее называет Социальной линией, — печально улыбнулся Роберт. — Все, что находится за ней, не заботит городские власти.
— Там есть свои власти, которые занимаются этими территориями и пытаются, по мере своих сил, улучшить быт населения. Однако им сложно справиться с тамошними проблемами из-за масштабов, которые приобрела нелегальная миграция.
Об этом я прочитал еще больше.
Еще с Темных времен без каких-либо разрешений и безо всякой системы там селились миллионы иммигрантов. На каждого иммигранта, оформившего статус резидента Содружества, приходилось два нелегала. Даже те, кто имеет статус резидента, находятся тут, чаще всего, без оснований. Они отказались от рекомендованных властями мест поселения в других регионах Содружества, и, хоть никто не предлагал им вида на жительство или работу в Сиднее, эти люди не оставляют надежды просочиться сюда рано или поздно или хотя бы прокормить себя за счет близлежащего города.
Когда неконтролируемые миграционные потоки со всего мира достигли таких величин, что их принятие грозило бы основным устоям общества, муниципалитет Сиднея вынужден был ужесточить миграционную политику. Единственный выход, который остался у властей: квотирование. На сегодняшний день не более двадцати тысяч человек в год, прошедших соответствующий отбор, могут получить вид на жительство в черте города. Чтобы избежать распространения попрошаек и бомжей, были также введены строгие ограничения на въезд в «зеленую зону». Лица, не являющиеся резидентами Сиднея, могут пробыть здесь без визы не более семи суток в год. Нарушителей арестовывают, вносят в «черный список» муниципальных властей и выдворяют из города. А за повторное нарушение светит более серьезное наказание.
— Если тебе известна ситуация в «желтых зонах», то почему ты удивляешься появлению дыма от горящих покрышек в нашем небе? — удивился Роберт. — Сиднейская полиция обеспечена работой на много лет вперед.
— Я не понимаю, как эти люди имеют наглость устраивать беспорядки и выдвигать какие-то требования к властям города, жителями которого они не являются? С чего они взяли, что сиднейцы должны их обеспечивать и кормить? Пусть бы обращались к своим местным властям!
— Так называемые «местные власти» окружающих город префектур оказались неспособны обеспечить иммигрантов не только работой, но даже элементарными условиями для жизни. Не более трети тамошнего населения удалось трудоустроить в Коринфусе или в буферной зоне. «Желтые зоны» постепенно превратились в гетто, в которых процветают нищета и преступность, люди жарятся под открытыми солнечными лучами, голодают, давятся грязной водой и умирают от болезней. В общем, добротная почва для возникновения беспорядков.
— Но ведь они сами приехали сюда и развели тут эту грязь!
— С одной стороны, это так, — кивнул Роберт. — Но с их стороны все это выглядит иначе. Они приехали на материк надежды, а оказались брошены в пустыне. А прямо за забором в
— М-да, как-то так, — задумчиво кивнул я. — Значит, в январе происходило?..
— По большому счету, ничего из ряда вон выходящего, Димитрис. Беспорядки в «желтых зонах» — это рутина, с которой мы имеем дело едва ли не каждый месяц. Январские погромы запомнились лишь небывалыми прежде масштабами. Огромная толпа демонстрантов попробовала силой прорваться через полицейский кордон на границе Социальной линии. Полиции пришлось задействовать дополнительные силы, чтобы оттеснить толпу. Много полицейских получили серьезные травмы во время столкновений. Разъяренное полицейское начальство отдало приказ выслать ударные отряды в фавелы, чтобы найти и арестовать зачинщиков беспорядков. Но идея оказалась не самой удачной. На «своей территории» протестанты оказали полиции открытое вооруженное сопротивление. В ход пошли даже гранатометы. Два полицейских конвертоплана было сбито. Настоящая война. Должно быть, ты стал свидетелем одного из самых горячих эпизодов той злосчастной полицейской операции.
— Вот почему администрация интерната так остро отреагировала на наши слова…
— Да, это сейчас очень болезненная тема. Рост насилия со стороны «желтых зон» начинает все серьезнее беспокоить обывателей. Еще десять лет назад иммигранты применяли дубинки, брусчатку и бутылки с зажигательной смесью, но по крайней мере не стреляли. В начале 70-ых уже никто не удивлялся сообщениям о правоохранителях, получивших огнестрельные ранения в стычках с вооруженными людьми из фавел. А в 75-ом в сиднейском метро впервые взорвалась бомба, убив тридцать два ни в чем не повинных человека. С тех пор последовали еще несколько терактов…
— Что же они за скоты! — возмутился я. — Как же так можно?!
— Думаю, у них нашелся бы для тебя ответ. У каждого человека своя правда. Помнишь, что ты сам говорил мне после того, как побывал в аэропорту Сент-Этьена?
— Я тогда еще многого не понимал, — ответил я, и вдруг поймал себя на мысли, что только что добрых пятнадцать минут пересказывал Роберту пропагандистские штампы об иммигрантах, которыми меня накачали в «Вознесении», подобно тому, как ранее пересказывал ему штампы об Альянсе.
Выдохнув, я взялся за голову и сокрушенно покачал ею из стороны в сторону.
— Роберт, что ты хочешь мне сказать? А где тогда правда?
— Я же говорил — она у каждого своя. Ты — будущий резидент Сиднея, Димитрис. Точку зрения, которую ты мне здесь высказал, разделяют очень многие наши сограждане. И в ней, безусловно, есть большая доля истины, — дипломатично закруглил тему Роберт.
Ему больше не требовалось ничего добавлять — шарниры моего мозга, натужно лязгнув, уже зашевелились, и дальше я мог додумать сам. А печальная правда состояла в том, что под воздействием пропаганды я совершенно забыл, кто я такой и откуда. Я даже не подумал, что на месте одного из нелегалов в «желтой зоне», которых меня научили ненавидеть, могла оказаться моя мать или кто-то из друзей. Но они бы не стали взрывать бомбу в метро, даже Джером. За пределами Сиднея и других зеленых анклавов проживают десятки миллионов людей. Лишь немногие из них активно выступают за права иммигрантов. И лишь единичные психопаты готовы взорвать бомбу в толпе гражданских людей. Так что вряд ли можно судить их всех под одну гребенку.