Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть вторая
Шрифт:
— О чем задумался, дружище? — полюбопытствовал Славомир, хитро ухмыляясь. — Очко поигрывает, да? Ничего, так завсегда бывает. Как начнется дело — отпустит.
Я перевел на наемника мрачный взгляд, который должен был яснее ясного дать понять, что я не из тех людей, у которых «поигрывает очко». Кажется, он понял.
— Нам пора! — молвил я угрюмо, надевая на лицо черную полумаску.
§ 54
Все прошло примерно так же, как и в прошлые разы. Противостоящие нам люди не были профессиональными солдатами. Но они защищали свой дом, дрались за свои жизни. И
С того момента, как мы ворвались в брешь, проделанную взрывом в самодельной баррикаде из покрышек и листов жести, перестрелка длилась минуты три. Стрелять в беспорядочно мечущихся в темноте людей, сбивающихся друг друга с толку мельтешащими огоньками фонариков, когда сам ты остаешься во мраке, с прибором ночного видения — не сложнее, чем палить по движущимся мишеням в тире.
Всё шло даже слишком просто, пока на крыше одного из зданий не включили мощный прожектор, вырвавший нас из-под покрова тьмы и давший возможность защитникам ненадолго сосредоточить на нас огонь. Один из наемников, зашедших со мной с востока, был тут же ранен зарядом охотничьей дроби в бедро и сейчас вопил, истекая кровью из пробитой артерии. Не похоже было, что у него есть шансы выжить. Славомир поймал винтовочную пулю в плечо и сидел сейчас бледный как полотно, прислонившись к стене, дрожащими руками пытаясь обработать кровоточащую рану. А я, хоть и слышал, как пули свистят совсем рядом с ушами, остался невредим. Прожектор быстро погасил выстрелом. После этого закончить бой было делом техники.
На пустыре меж хат, в подвалах которых жили здешние люди, лежали с дюжину тел, залитых кровью. Некоторые из них ворочались. Большая часть были мертвы. Мы с Локи встретились в центре селения, пока Эллой с теми оставшимися в строю наёмниками поджигал здания зажигательными гранатами и сгонял вопящих, переполошившихся местных, к реке. Вид у сержанта был спокоен и даже весел. Он громко отдавал бессмысленные, но угрожающие команды по-китайски, чтобы у людей, которым посчастливится пережить этот день, не осталось ни малейшего сомнения в том, кто именно на них напал.
— Неплохая работа, — шепнул он мне по-английски. — Не идеально, чертов прожектор все подпортил. Но в целом сойдет. С моей стороны потерь нет. Что у тебя?
— Двое ранено. Один выглядит как не жилец.
— Ага. Слышу, как воет. Прямо как пес, которого машина переехала. Сходить пристрелить его, что ли? А, ладно, пусть себе подыхает. Лучше помоги собрать в кучу этих селюков.
У реки собралось около тридцати человек — главным образом женщин, пожилых людей, детей и подростков, однако были здесь и мужчины, которые не пожелали оказывать сопротивление или сложили оружие. На лицах, освещенных заревом разгорающихся пожаров, был написан ужас. Люди жались друг к другу, среди них доносились отчаянные рыдания, вопли и причитания.
Пожилой мужчина с седой бородкой, кажется, здешний староста, несколько раз обращался к наёмникам с отчаянными призывами прекратить жечь дома, ведь они перестали сопротивляться — но те остались глухи к его призывам. Когда огонь охватил теплицы с урожаем и там начали трескаться стёкла, некоторые из хуторян попадали на колени и, плача, начали рвать на себе волосы. Вскоре уже в каждом строении, за исключением мелких сараев и выгребных ям, уже пылал огонь.
— Пожар в Пожарево, — скаламбурил Локи
В этот момент из дверей одной из хат, визжа не своим голосом, выбежал объятый пламенем человек. Локи воззрился на него с ухмылкой. По толпе хуторян пронесся вопль ужаса. Я молча вскинул автомат и срезал мечущегося в агонии человека, которого уже было не спасти, короткой очередью.
— Ну ладно, — с сожалением из-за недосмотренного зрелища глядя на догорающее тело, распластавшееся на сырой земле, прошептал Локи. — Пойдем. Пора начинать.
Я уже знал, что нам предстоит. Держа винтовку напротив груди, держался в нескольких шагах позади «командира Чхона», шагающего к сгрудившейся у мутных вод Дуная толпе, окружённой полукругом из Эллоя и трех наёмников, нарочито твёрдым шагом, с беспощадно-суровым выражением лица и нахмуренными бровями. Остановившись шагах в десяти от толпы, Локи картинным жестом поднял вверх пистолет и выстрелил в воздух. Причитания и всхлипы в толпе практически сразу же стихли. Три десятка пар глаз, полных ужаса, сосредоточились на мрачных силуэтах в масках, застывших на фоне адской картины из пламени, охватившем их жилища.
Из уст Локи посыпалась гневная, суровая, неумолимая китайская речь. Я не знал китайского. Но текст был оговорен заранее.
— Вы знаете, почему мы здесь?! — прокричал я на не очень хорошем болгарском, глядя куда-то мимо человеческих лиц, на темные воды реки и размытые контуры противоположного берега. — Для того, чтобы наказать вас за предательство! Ваши недалекие лидеры предали все прогрессивное человечество, продались капиталистическим захватчикам и обрекли вас на эту печальную судьбу в тот день, когда отказались признавать власть Евразийского Союза на этих землях!
— Но ведь ваш человек был здесь всего неделю назад! — в отчаянии возопил староста. — Он не имел к нам никаких претензий! Я объяснил ему, что мы ничего не имеем против, пообещал отдавать вам десятину нашего урожая ежемесячно! Я же объяснил, мы просто слишком бедны, чтобы еще как-то вам помочь!
Локи прервал свою речь и вопросительно посмотрел на меня.
— Он говорит, что китайцы были здесь неделю назад, — склонившись к нему, прошептал я. — Что они сотрудничают, и что китайцы не имеют к этой общине претензий…
— Вы должны были вначале уточнить, уточнить у своего руководства, прежде чем такое творить! — продолжал хрипло вопить староста, схватившись за голову и едва не плача, глядя на расширяющийся пожар, уничтожающий все достояние общины. — О, Господи милосердный! Вы убили стольких людей! Забрали все, что у нас есть! Даже теплицы уничтожили, это все равно что всех нас убить! За что?! За что вы с нами так?!
— Оставь эти причитания, Любомир! — вдруг подала голос смуглая черноволосая женщина, стоящая недалеко от правого края толпы.
Женщине было хорошо за сорок, она была маленького роста и смотрелась совсем жалко в какой-то старомодной потасканной ночной сорочке, взлохмаченная, хмурая, ненакрашенная, с большой бородавкой на лице. Но на лице хуторянки, утратившей страх вместе со всем, что она имела, застыло выражение отчаянной решимости.
— Оставь это! Неужели ты не видишь, что эти люди не имеют ничего общего с цивилизацией?! Это те самые «оборотни», о которых нас предупреждали! Они здесь лишь для того, чтобы поубивать нас и взваливать войну на коммунистов!..