Новый мир. Книга 3: Пробуждение
Шрифт:
Я ощутил, как внутри меня медленно поднимается волна гнева. Лишь усилием воли сдержал ее.
— Такие, как Пит, умеют затянуть человека в яму. При первой встрече я не рассмотрел всю суть его натуры, сам знаешь. Повелся в какой-то момент на его дешевое обаяние. Но теперь я уже не испытываю насчет его иллюзий. Мне не о чем с ним говорить, если он не осознает, какой он говнюк. А в это мне слабо верится. Но Донни мне искренне жаль.
Миро, протирая барную стойку, вздохнул и пожал плечами.
— Что-нибудь еще? — уточнил я, устало потерев лоб.
— Ну, если уж ты спросил — сегодня
— Это уж смотря на чей вкус, — не согласился я.
Вот и еще один незваный привет из прошлого, без которого я бы с удовольствием обошелся. Фи Гунвей, та самая скандалистка, что в свое время едва не подвела меня под монастырь на «Высоте 4012», повадилась ходить в бар несколько недель назад, как-то пронюхав о клубе. Вела себя очень подозрительно: говорила, что готовит какие-то материалы о ветеранах ЧВК, задавала провокационные вопросы, все пыталась выйти на членов клуба и вызвать кого-то из них на откровенность.
Во Всемирной паутине я проверил ее профиль, и убедился, что эта экстравагантная личность весьма известна в определенных кругах. Под псевдонимом «Ха Дзи» она вела видеоблог и подрабатывала внештатным корреспондентом нескольких веб-изданий, позиционирующих себя как независимые СМИ. Гунвей получила сомнительную известность как автор серии скандально-разоблачительных публикаций о сановниках и о высших чинах корпорации «Смарт Тек». Китаянка несколько раз привлекалась к административным штрафам за нарушение общественного порядка, а однажды стала фигуранткой уголовного дела по обвинению в вымогательстве. Уголовное дело, однако, закрыли, так как потерпевший, некий вице-президент одной корпорации, первоначально засвидетельствовавший было, что Гунвей требовала от него крупную сумму денег, угрожая, что в ином случае она разместит в публичном доступе несколько незаконном добытых ею частных видеофайлов, отозвал свое заявление. О реальных причинах закрытия дела, как всегда, писали разное. Одни предполагали, что Гунвей припугнули, а затем оставили в покое, удовлетворившись обещанием быть «пай-девочкой». Другие считали, что чиновник пошел на попятную, опасаясь, что в процессе разбирательства выплывет слишком много подробностей о тех самых «видеофайлах», где, по слухам, этот толстый индюк был запечатлен голым, в собачьем ошейнике, скулящим под ударами хлыста какой-то проститутки.
Смотрелась Фи очень по-диссидентски. Но я прекрасно знал, что в спецслужбах работают не идиоты. Каждая третья из таких пташек была «подсадной уткой», нужной лишь для того, чтобы выманивать на свет Божий латентных недоброжелателей правительства, а затем расправляться с ними. А даже если Фи была не из таких — это ничем не лучше. Пожалуй, даже хуже.
— Хочешь скажу Рэю, чтобы прогнал ее в следующий раз?
— Не надо. Она имеет право находиться здесь. У нас ведь общественное
— Как знаешь.
В этот момент дверь бара с шумом распахнулась. Я не спеша обернулся, подумав, не явилась ли легкая на помине журналистка. Но стоящих на пороге визитеров было двое. И один из них был даже менее мне приятен, чем Гунвей.
§ 81
Этот человек был высоким и крепким чернокожим с высокой стрижкой, одетым в пижонские солнцезащитные очки, модные остроносые туфли, фиолетовые брюки, кричащий ярко-красный пиджак и лимонно-желтую рубаху, под которой, у накачанной волосатой груди, болталась внушительная золотая цепочка. Так мог бы выглядеть скорее сутенер, чем наркодилер. Но я прекрасно знал, кто передо мной. Если бы даже не протез на месте левой руки, я легко узнал бы его по самодовольной ухмылке.
— Ну здоров! — громогласно, развязно провозгласил Большой Пит, ступая вперед.
Донни двигался за ним, неслышно, как тень, в невзрачных черных джинсах и темной футболке. Он был на голову его ниже, бледный, слегка сутулый, с короткой стрижкой почти под ноль, которая делала его даже младшего своего реального возраста, похожим на новобранца или на подростка, покинувшего недавно колонию для несовершеннолетних. Он выглядел бы вполне обычно, если бы не характерный холодный взгляд убийцы, который вызывал оторопь у каждого, на ком останавливался. Этот взгляд был мне слишком хорошо знаком.
— Тебе не стоит быть здесь, — спокойно произнес я, не двигаясь с места, посмотрев в глаза Питу.
— Это с какого, интересно, перепугу, кэп? — презрительно скривился тот.
— С такого, что тебе сюда не нужно. Ты присоединился к клубу лишь для того, чтобы исподтишка толкать свою наркоту. То, что ты делаешь — несовместимо с нашими целями и принципами. И до тех пор, пока ты не изменишь свое отношение к этому, и свою профессию — для тебя эти двери будут закрыты.
— А я их вроде открыл, и ничего, — прыснул тот, скосив под дурачка и оглянувшись на дверь.
Подойдя к стойке и по-свойски присаживаясь на один из стульев, он бросил небрежно:
— Плесни-ка мне сотку бурбона. Да приличного, Миро. Если тут такой есть.
Донни стал у спинки его стула, словно телохранитель, глядя куда-то в одну точку. Я попробовал поймать взгляд парня. Но глаза того были остекленевшими. Он находился в состоянии, близком к трансу. Сейчас было бы крайне сложно до него достучаться.
— Таким, как ты, здесь не наливают, — насупившись, ответил Миро, не пошевелившись.
— Это каким еще — «таким»? — перестав улыбаться и поглядев на него исподлобья, переспросил Пит. — Следи за языком, трактирщик хренов! Твое дело — наливать, а не трындеть! А то ведь все знают, где ты живешь.
На моем лице не дрогнул ни один мускул, и я даже не поменял позу, но произнес:
— Никто не будет угрожать моему брату в моем баре, Пит.
— Правда? — усмехнулся тот, поворачиваясь ко мне. — Это, значит, тоже типа «несовместимо с целями и принципами», да? А кто их установил, эти хреновы принципы? Ты, большой босс?